Поединок страсти

— Но почему? — удивилась Мимс. — Тебе всегда нравилось выступать в таких программах!

— Я обещала Хэнку навещать его раз в две недели.

— Боже правый! Что же, позволь узнать, изменило твое отношение к нему?

Кэйт пожала плечами — расспросы Мимс действовали ей на нервы. Как может она объяснить то, чего сама не понимает? Кэйт вдруг почувствовала, что с ней происходит что-то неожиданное: прежние мысли рассыпались на тысячи мелких ненужных кусочков и появлялись новые, удивительные и потрясающие. То, что раньше никогда не пришло бы ей в голову, теперь не шло у нее из головы. Условности, воспринимаемые как аксиомы всего две недели назад, становились бутафорией в новом открывшемся ей мире.

— Я думаю, это не просто понять, — сказала Кэйт.

— И все же… — удивлению Мимс не было предела.

— Слишком многое изменилось в моей жизни. Я и сама еще не до конца все понимаю.

Сидя в глубоком кресле в «Русской чайной», окруженная экзотикой и знаменитостями, чье присутствие повергало простых смертных в восхищение, Кэйт вдруг захотела раз и навсегда изменить свою жизнь. Она неожиданно для себя поняла, что всем сердцем принадлежит ранчо, что любовь к земле у нее в крови, Техас — в генах. Признавшись себе в этом, Кэйт как никогда ясно и четко осознала — ее тянет к родному дому. Вот в чем дело, вот почему ей так тяжело все это время. Первый раз за последние дни она вздохнула с облегчением.

— Я возвращаюсь, Мимс, — заключила Кэйт.

— Как долго ты собираешься пробыть там на этот раз?

Какое-то мгновение Кэит колебалась.

— Я думаю там остаться.

— Остаться? Что ты хочешь этим сказать?

— Мне жаль покидать тебя и агентство, но я хочу делать то, чего так ждет от меня Хэнк. Я собираюсь взяться за ранчо.

— Очень рада, что вы с отцом наконец-то поняли друг друга, но неужели это навсегда? Я имею в виду Пансион Прайдов, Ты уверена, что новая встреча с Команчо не испугает тебя?

— Мое отношение к нему тут ни при чем. — Кэйт не хотела думать о Команчо. — Неужели ты не понимаешь, — главное теперь для меня отец!

— А как же карьера? С каждым годом мы не становимся моложе. Если тебя не будет слишком долго, то, возможно, ты не сможешь вернуться. Не уверена, что ты поступаешь правильно. Скажи мне, раде Бога, ну что тебе известно о сельском хозяйстве? Ты даже никогда настоящего свежего мяса не ела!

— Но ведь начиная работать моделью, я тоже ничего не знала. Кроме того, не в ранчо дело. Я хочу вернуться ради отца, ради наших с ним отношений.

Уилисс Прайд управлял ранчо на исходе века, когда процветала эра беспочвенного оптимизма, а достаток был столь же непредвиденным событием, как смерть или налоги. Он достроил к дому новые комнаты и обставил их самой изысканной по тем временам мебелью. Нынешняя столовая все еще сохраняла элегантность интерьера, демонстрируя врожденный вкус ее создателя. Входя в этот роскошный зал, Кэйт думала о том, что такая комната подходит скорее для банкетов, чем для ужина на двоих.

Старые стены столовой украшало боевое оружие: Уилисс был превосходным охотником и прекрасно разбирался в ружьях. Старинный стол, доставшийся в наследство от какого-то барона, стоял в центре комнаты, за него без особых затруднений могло сесть сразу по меньшей мере человек двадцать. В общем, все это, конечно же, впечатляло всяк сюда входящего.

Час назад Кэйт сказала Хэнку, что попробует спасти ранчо. Но только теперь, садясь во главу стола, она поняла, какую ответственность взвалила на свои плечи. Впрочем, если не она, то кто же?..

К ужину новая хозяйка ранчо надела шикарную блузу, сшитую на заказ в Нью-Йорке. Кэйт пыталась своим видом показать Команчо, что относится к общей трапезе, как к чему-то необходимому для дела. И если бы не ранчо, она в жизни бы не села с ним за один стол.

В детстве Кэйт не любила семейные ужины. Сидя за огромным столом с суровым отцом, не обращающим на нее внимания, она старалась съесть все как можно скорее и выбежать во двор. Теперь, оглядываясь вокруг, она думала не о том, как скорее улизнуть из столовой, а сколько можно выручить за это оружие и стол. В доме полно всякой всячины…

Кэйт поймала себя на мысли, что ищет как бы чего продать. Что она делает?.. Разве иначе как-нибудь нельзя спасти ранчо? Хэнк и сам мог бы превосходно распродавать имущество частями. «Нет, надо придумать что-то поинтереснее. Ведь наверняка есть способ выйти из создавшегося положения, не пуская на ветер собранное таким трудом состояние», — думала Кэйт. Но ее размышления были прерваны появлением Команчо.

Будто подстегнутая лошадка, пульс поскакал все быстрее и быстрее. Кэйт давно поняла, что каждая встреча с ним заставляет ее страдать.

Его рубашка стального цвета была безупречно свежей, кожа на лице и руках порозовела от небезуспешных попыток смыть дневную пыль. Кэйт прочла восхищение в его глазах. И голод вовсе не тот, что можно утолить за обеденным столом; Будь он проклят за то, что позволяет себе так на нее смотреть! Будь она дважды проклята за то, что поддается его обаянию!

Команчо небрежной походкой пересек комнату. Двигался он плавно и почти бесшумно, каждым движением словно специально подчеркивая достоинства своей фигуры. Кэйт просто теряла голову.

— Извини, я не смог в этот раз тебя встретить в аэропорту, — сев за стол, сказал Команчо. — Ты ведь знаешь, летом на ранчо всегда полно дел.

— Да, понимаю.

Кэйт старалась казаться равнодушной. Она все еще думала, что Команчо решил поразвлечься, заставив ее ждать второй раз. Надо сказать, что и Дельта при встрече была недружелюбна с нею. Правда, от недружелюбности не осталось и следа, когда Кэйт объявила, что решила остаться дома навсегда.

За ужином Команчо вел себя с благородством средневекового рыцаря. Однако Кэйт ощущала чуть ли не физическую боль от того, что они сидели за одним столом. Она чувствовала тепло, исходящее от его тела, чувствовала этот запах лимонного мыла, перемешанный с его особым запахом тела. И ей было безумно тяжело.

Хотя Команчо не ел весь день и Дельта приготовила его самые любимые блюда — копченую грудинку, картофель с грибами и устрицами, — желудок его сжимался при одной мысли о еде. Если она продолжит свои посещения в том же духе — раз в две недели, — ему через некоторое время придется затянуть свой ремень еще на одну дырочку.

— Что заставило тебя так скоро вернуться? — спросил он, протягивая ей тарелку с одного из подносов.

— Хэнк, — ответила она коротко.

Кэйт с трудом оторвала взгляд от его рук, заботливо протягивающих ей тарелку: длинные и сильные пальцы, ухоженные ногти, золотистая от загара кожа. Легкий темный пушок покрывал тыльные стороны его ладоней, сгущаясь к запястьям и скрываясь за белоснежными манжетами рубашки. У Кэйт пересохло во рту и бешено забилось сердце. Она хотела близости с ним, хотела этого подсознательно, не умея ни понять, ни объяснить своих желаний.

— Хорошо, и что же ты думаешь? — спросил Команчо, прервав ее мысли.

— О чем? — Кэйт с трудом держала себя в руках.

— О ранчо. Как ты находишь его после десятилетнего отсутствия?

Когда Кэйт подняла глаза и встретилась со взглядом Команчо, по ней прошел ток. Она слышала о том, как долго не могут женщины забыть свою первую любовь, и думала, что с ней все будет иначе. Должно быть, это оттого, что у нее долго не было мужчины.

— Хэнк говорил, что ранчо не приносит никакого дохода, — сказала Кэйт, пытаясь удержать разговор в сугубо деловом русле. — Честно говоря, я немного смущена… Он говорит, что ты лучший из управляющих, с которыми ему приходилось встречаться. Если ты и в самом деле самый лучший, почему же дела на ранчо идут так плохо!

— Это сложный вопрос.

— У нас целая ночь впереди. Введи меня в курс дела, Пострел, — кличка неожиданно всплыла в памяти вместе с новой волной воспоминаний. Она потянулась к своему бокалу и случайно опрокинула его.

Боже мой, что с ней происходит? Ей приходилось вести споры с бизнесменами и политиками, не разделявшими ее убеждений. Она не раз обедала со звездами мирового кино, она была помолвлена с четырьмя самыми привлекательными холостяками в мире. После всего этого кто бы мог ожидать, что ей будет, не под силу отужинать с обыкновенным ковбоем.