Мания расследования

— Ну наконец-то вы на работу соизволили заглянуть…

— Кораблев, ты по себе-то не суди, — огрызнулась я. — А где «здравствуйте»?

— «Здравствуйте» вчера было, когда я ножки по колено сносил, бегая по вашим поручениям. А сами свалили куда-то в обстановке строгой секретности, хоть бы мобильник включили, а? Короче, я сейчас приеду.

— Ну давай, тем более что у меня тоже есть что порассказать.

Ленька примчался через пятнадцать минут, видимо, так его распирали новости. Но Кораблев бы не был Кораблевым, если бы сначала не выудил у меня все то интересное, что я накопала в Москве.

— Значит, подменили пульку? — сказал он, забыв даже покашлять.

Я сняла телефонную трубку и позвонила господину Ермилову, следователю по особо важным делам. Он ответил «алло» с чувством, с толком, с расстановкой, как и подобает «важняку».

Я представилась и сразу спросила, кто отвозил в Москву пулю, извлеченную из головы трупа Нагорной. Даже по телефону было слышно, как важняк испугался.

— Я операм отдавал, которые со мной работали, — сказал он дрожащим голосом, подозревая грядущие неприятности.

— Из отдела Спивака? — уточнила я.

— Ну да, а что?

— А как вы им пулю отдали? Упакованную и опечатанную?

— Конечно!

— А если подумать? — настаивала я.

Ермилов испугался еще больше и натужно скрипел мозгами, вычисляя, что ему дешевле — сказать, что упаковал пулю сам, как и полагается, или свалить ответственность на оперов. Победила привычка перекладывать ответственность.

— Да я отдал им пулю с постановлением, что ж они, ее не упаковали?

— Понятно, — сказала я и отключилась, предоставив Ермилову уже без моего участия размышлять о последствиях такого доверия к отделу Спивака.

— Ну что, — сказал Кораблев, когда я положила трубку, — теперь, может, меня послушаете? Вы на меня наехали по поводу зеленой «ауди»…

— Я наехала? — изумилась я. — Да я просто спрашивала…

— Наехали, наехали и даже не бибикали. А я-то вообще распихал сторожевички на машину, куда только можно.

— Ну, и?!

— Да не суетитесь вы, — осадил меня Кораблев, — имейте терпение. Машину вчера подняли спасатели из Финского залива.

— Что?!

— То, что слышите. Накануне ведь резко потеплело, очередных рыбаков оторвало на льдине, их с вертолетом искали. И с вертолета заметили затонувшую машину в районе Кронштадта. Подняли, а это оказалась наша колымага. Номер совпадает, и даже царапинка на крыле, которую так живописал свидетель Горобец Валентин Иванович.

— Леня, — я медленно переваривала услышанное, — но ведь залив уже несколько месяцев подо льдом! Как она могла затонуть после убийства Карасева?

— Соображаете вы хорошо, но медленно, — ответил Леня. — Конечно, она не сейчас затонула. Спасатели сказали, что она как минимум полгода в воде лежала.

— Пошли к шефу! — крикнула я в возбуждении и потащила Леньку к прокурору.

Медлить я уже не могла. Если бы шефа не было, или на моем пути встали бы какие-нибудь непреодолимые препятствия, я бы, наверное, разорвалась, как воздушный шарик под давлением. Но шеф был.

— План реализации? — сразу взял он быка за рога.

— Традиционный, — начала говорить я, и Кораблев согласно кивнул. — Начать надо с обысков.

— Пойдем в суд за санкцией или рискнем провести неотложные обыска?

Мы с Кораблевым переглянулись. Если идти получать судебное решение, то может потечь информация, и обыск получится бесполезным. С этой точки зрения лучше действовать нахрапом, больше шансов застать врасплох. С другой стороны, обыск — это сейчас самое важное следственное действие, от его результатов зависит успех мероприятия в целом. Если мы будем проводить неотложный обыск, без решения суда, мы должны будем уведомить судью о его проведении, и судья будет решать, законный он был или незаконный. Если обыск будет признан незаконным, все доказательства, добытые в ходе этого обыска, будут считаться недопустимыми.

— Нельзя так рисковать, — наконец решила я. — Мы не знаем их возможностей в суде. Мало ли с кем они в баню ходили…

— Хорошо, — сказал шеф, — готовьте постановления. В ОРБ я поеду с вами.

Глава 20

Обыск дома у Спивака, Захарова и Горобца сложностей нам не предвещал. Гораздо проблемнее было провести то же следственное действие в помещении ОРБ. Там, я вполне это допускала, нам могли оказать даже вооруженное сопротивление. А между тем главные вещественные доказательства наверняка хранились именно там, в рабочем кабинете господ офицеров. Поэтому шеф придумал и исполнил нетривиальный ход конем.

Он договорился об аудиенции у начальника ОРБ. Мы приехали туда с ним вместе, чуть позже подошел Кораблев и ждал нас в приемной. Конечно, в таких мероприятиях обычно задействуется чуть ли не весь личный состав оперативного подразделения, но тут мы не могли привлекать к себе внимание, поэтому нужно было обойтись нашими скромными силами.

Мы с шефом зашли в кабинет начальника ОРБ, начальник поднялся нам навстречу, они с прокурором пожали друг другу руки, нам предложили кофе с печеньем, и шеф приступил к беседе.

Он рассказал леденящую душу историю про то, как, работая по одному из дел, мы совершенно случайно выявили коррумпированного милицейского следователя, который фальсифицировал доказательства и брал взятки.

— Просим содействия, — обратился шеф к ОРБ-шному генералу. — Что вы посоветуете?

Генерал оживился и потер ручки.

— Как что? Реализоваться, и срочно, — разоблачение, совместно с прокуратурой, оборотня в погонах сулило резкий взлет показателей, возможно — внимание министра, победные сводки, шум в прессе и раздачу слонов.

— Так вы считаете, привлекать к ответственности? — задумчиво спросил шеф. — Не спускать на тормозах?

Спускать дело на тормозах генерал отказался категорически. Он провел для нас краткую политинформацию о необходимости разоблачения коррупции в милицейских рядах и выразил намерение самому немедленно пойти и придушить предателей.

— Кто с вами будет работать? — поинтересовался он нашими пожеланиями.

Шеф вопросительно глянул на меня, и я вступила в игру.

— У вас есть замечательные специалисты, Спивак и Захаров, я с ними работаю по убийству Карасева…

Генерал просветлел лицом: наверняка у спиваковского отдела было все в порядке с показателями. Никаких проблем в том, чтобы выделить именно этих сотрудников для оперативного сопровождения операции по разоблачению оборотней в погонах он не видел.

— Ну и прекрасно, — сказал шеф и поднялся. — Вы не окажете нам любезность, может, сразу и пригласите их?

Генерал оказал нам такую любезность. Через считанные минуты два красавца-мужчины, Спивак и Захаров, входили в кабинет начальника.

— Вот мои добры молодцы, — сказал генерал. — Мария Сергеевна, документы при вас?

— Конечно, — сказала я, и положила перед генералом постановление о производстве обыска в кабинете Спивака и Захарова.

Генерал внимательно прочитал его, все еще улыбаясь, и сказал:

— Не понял. Речь шла о следователе…

— А я что, сказал «следователь»? — фальшиво удивился шеф. — Нет, мы имели в виду ваших сотрудников.

— Но… — растерялся генерал.

— Вы хотите сказать, что на ваших сотрудников не распространяется борьба с коррупцией, о которой вы нам только что говорили? — шеф удивился еще больше.

— Вы мне тут… — начал генерал, багровея лицом, но осекся. Все-таки он не мог позволить себе кричать на прокурора, пусть и районного.

— Пойдемте с нами, товарищ генерал, — предложил шеф. — Мы проведем обыск в вашем присутствии. И позвоните на КПП, пусть данных сотрудников не выпускают до вашего особого распоряжения. А то вдруг им захочется покинуть пределы здания раньше, чем мы им разрешим.

В полной прострации генерал снял телефонную трубку и приказал постовым на входе в ОРБ не выпускать Спивака и Захарова. А нашим фигурантам, видимо, изменила их хваленая реакция, они только вертели головой от прокурора к генералу, пытаясь уловить смысл происходящего, ведь их только что позвали на подмогу прокуратуре как добрых молодцев…