Рефанут

Да, колдун был страшно хитёр и очень искушён во всяком колдовстве; он был очень уверен в себе, раз ни воздух, ни огонь, ни вода не в силах причинить никакого вреда кораблю. Но он позабыл четвёртый элемент природы, четвёртую стихию — землю. Как ни умен был колдун, ему никогда не доводилось плавать в море. А что толку умничать на берегу, если ты ни разу в жизни не отведал солёной морской воды? Разве не так, мальчишки? Глупо быть таким «сухопутным моряком»!

— Очень глупо, — отвечали мальчишки. «Порассуждаем, — подумал колдун. — Этот корабль поплывёт по воде, ему могут угрожать бури, огонь, волны, но ведь он никогда не окажется на твёрдой земле». Вот так по-дурацки мыслят тут, на берегу.

— Ну а что дальше? — спросили мальчишки, пока Матте-кочегар доставал свежую понюшку табаку.

— Уже с самого начала все шло наперекосяк. Дул добрый северный ветер, матросы на кормовой части палубы видели, как жены машут им носовыми платками на пристани в Торнео, меж тем как форштевень корабля плыл уже в проливе Кваркен. Но там было мелководье и киль корабля «Рефанут» уже царапал дно. Капитан тотчас приказал выбросить часть корабельного балласта; за борт вышвырнули столько земли и столько камней, что там возник большой и красивый архипелаг, множество шхер, которые и поныне называются Миккелевы острова. Вы были там?

— Никогда в жизни, Матте!

— Ну, да это ничего. И поскольку в спешке вместе с балластом выбросили за борт почти сотню тысяч банок варенья из костяники, ещё сегодня можно собирать прекраснейшую костянику именно на Миккелевых островах.

— Ого! — удивились мальчишки.

«Рефанут» с огромным трудом выбрался из пролива Кваркен и попал в более глубокие воды Балтийского моря. После бури море было неспокойно. Кок как раз был в камбузе и поджаривал крупу, когда громадная волна выплеснулась на палубу, притащив с собой голландский бриг, который тотчас швырнуло прямо в гигантский котёл.

— Подумать только! — вскричал кок. — Гляньте на этих глупых аландских мальчишек[13], которые понастроили лодок из гороховых стручков возле берега и кидают их сюда — испортить нашу кашу.

Теперь предстояло повернуть в Балтийское море, чтобы выплыть через проливы Эресунн и Каттегат. Когда форштевень был уже в Эресунне, меж тем как корма находилась ещё далеко в Балтийском море, капитан громко закричал от радости:

— Эй! Ура!

Команда кричала точно так же, и, пока все орали и приветствовали, корабль ударился обо что-то и застрял прочно, словно его крепко-накрепко приколотили гвоздями. И никакого чуда в том не было, потому что, если присмотреться повнимательнее, корабль «Рефанут» был куда шире Эресунна. И вот теперь он крепко засел между Зеландией[14] и Сконе[15], точь-в-точь как поросёнок, голова которого застряла между двумя перекладинами забора и который не может вытащить её оттуда.

— Хо! — заржали мальчишки.

— Да, вот так застрял и «Рефанут». От страшного толчка капитан и вся команда попадали ничком. Крики «ура» смолкли. Вместо этого все стали пытаться снять корабль с мели. Ветер толкал его, волны толкали его, но «Рефанут» прочно застрял между Сконе и Зеландией. И тогда капитан и команда, без устали, хотя и тщетно, надрывавшиеся целых три дня и три ночи, решили подняться на берег и отдохнуть. Но, вероятно, выйдя на берег, они решили не возвращаться снова на борт корабля.

Шесть недель стоял «Рефанут» в своей мышеловке, а шведы и датчане все время подплывали к кораблю, чтобы разглядеть это чудо. Но по истечении шести недель к королю Дании стали поступать серьёзные жалобы: «Господин король, помоги нам избавиться от этого ужасного корабля „Рефанут“. Он запирает наглухо весь пролив, и ни одно судно не может ни выйти, ни войти. В Каттегате шестьсот кораблей ждут, когда можно будет войти в Балтийское море, а в Балтийском море семьсот кораблей ждут, когда можно будет покинуть его. В Швеции, Финляндии, России и Северной Германии ощущается недостаток в соли и кофе, а когда народу не хватает соли и кофе, он начинает бунтовать, так что вскоре можно ожидать большой и страшной войны».

Король ответил: «Подождём немного, ветер и волны разобьют, верно, корабль в щепки».

Но ведь ветер и волны были заговорены колдуном. Им не дозволялось причинить кораблю ни малейшего вреда. Со всех сторон посыпались новые жалобы: «Господин король, „Рефанут“ мешает стоку в Балтийском море. Многие крупные реки впадают в это море, а когда лишние воды не уходят, начинаются ужасающие наводнения». Но король по-прежнему велел ждать.

Так как король был между прочим великий нюхальщик табака, то однажды ему захотелось взять себе понюшку, но табакерка его оказалась пустой.

— Доставьте мне западноиндийский табак, — приказал король.

— Это невозможно, — ответил главный гофмейстер двора. — Семь кораблей, гружённых табаком, ожидают в Каттегате, но выйти в море не могут.

Тут датский король рассердился:

— Пошлите туда десять линейных кораблей и двадцать фрегатов и велите им разрядить пушки в «Рефанут».

Сказано — сделано! Все, приготовившись к ужасному грохоту, заткнули уши ватой.

— Раз! — скомандовал король. — Раз, два, три! Но не раздалось ни единого выстрела.

— Что такое, черт побери? — спросил король. — Разве вы не слышали мою команду? Внимание! Раз, два, три!

Ни звука в ответ. Было так тихо, что слышно было, как пищит комар.

— Виною, видно, порох! — вскричали все в один голос.

— Порох-то в порядке, — рассердился главный пушкарь. — Беда в том, что пушки заржавели. Давайте заложим гору пороха в трюм корабля и взорвём его остов на щепки.

Тут же собрали весь порох, который только отыскался в половине Европы, и заложили его, словно высокую чёрную гору, в трюм корабля. Затем объявили, что все люди должны удалиться на шесть миль отсюда, чтобы не взлететь на воздух. Доставили самого ловкого в мире вора и посулили ему помилование при условии, что он подожжёт порох серным фитилём длиною в семь саженей. Все ожидали, что море расколется от ужасающего грохота. Самый ловкий в мире вор поджёг фитиль, а сам прыгнул в море и поплыл к берегу. В бинокли было видно, как горит и горит фитиль. Наконец огонёк добрался до горы пороха, и…

— Что? — вне себя от любопытства спросили мальчишки.

— Да, можно сказать, ровно ничего, никакого взрыва. Фитиль угас в самом порохе.

— О-ох!

Да, с горой пороха получилось точь-в-точь то же самое, что и с канонадой. А уж кто был рад-радёхонек, так это самый ловкий в мире вор. Король же прямо позеленел от злости; он велел позвать главного пушкаря и спросил его, почему он купил порох, который не взрывается. Бедный главный пушкарь поклялся своей бородой, что порох самого что ни на есть высшего сорта и он тотчас это докажет. Он велел перевезти гору пороха на берег, забрался по колени в самую середину чёрной пороховой кучи и сунул — только ради пробы — горящую спичку в порох. Бум-м-м-м! Из горы пороха сверкнула молния, воздух потряс чудовищный взрыв, громадные клубы дыма поднялись над всей Данией, и людям показалось, что земля вот-вот расколется на части. От главного пушкаря не осталось ровно ничего. Тут к королю подошёл старый матрос…

— Это был ты, Матте! — закричали мальчишки.

— Я не утверждаю, что то был именно я, но то был разумный моряк, чуть туговатый на левое ухо из-за страшного взрыва.

— Что толку шуметь! — сказал моряк. — Даже ребёнку ясно, что корабль заговорён от огня, воздуха и воды. Попробуем, может, железо одолеет это морское чудовище. Разрушим его и построим из древесины непобедимый флот. Думаю, десять тысяч плотников могли бы справиться с этой работой до следующей весны.

— А тем временем во всех странах на берегах Балтийского моря начнутся мятежи, — возразил военный министр.

— А тем временем в Балтийском море начнётся наводнение, и мы все пойдём ко дну, — заметил адмирал, министр морского флота.

13

Аландские мальчишки. — Алакд — Аландские острова.

14

Зеландия — крупнейший остров Дании.

15

Сконе — южная область Швеции, ранее принадлежавшая Дании.