Тьма сгущается

Внезапно земля по левую руку от Иштвана вздыбилась с грохотом. Коротко взвизгнул какой-то солдат. Иштван запрокинул голову и уставился в небо, но вместо драконов там кружилась рыжая сойка — совсем такая, как дома. И на наступающих дьёндьёшцев не сыпались снаряды…

— Поберегись! — пронесся вдоль шеренги тревожный клич. — Козьи дети заминировали луг! Наступишь на зарытое ядро — и сразу к звездам!

Иштван остро пожалел, что не умеет ходить по воздуху. При каждом шаге у него заходилось сердце.

— Интересно, — промолвил Кун, — что нас ждет на дороге, которая якобы ведет через этот клятый лес?

Об этом Иштвану вовсе не хотелось думать.

— Есть у нас лозоходцы-саперы? — крикнул он.

Никто не отозвался.

— А ты? — Иштван обернулся к Куну: — Ты все-таки у чародея подмастерьем был.

Кун оскалил зубы в гримасе, которую трудно было принять за улыбку:

— Думаешь, если бы я это умел, то служил бы в пехоте?

— Ну за спрос-то денег не берут.

— Не берут, — огрызнулся Кун. — И за глупости — тоже, хотя следовало бы.

Это уже было «неуважение к старшим чинам», но сержант не стал поднимать шума. Он понимал, отчего волнуется Кун. Сам волновался не меньше.

В полумиле справа грянуло снова. Успел несчастный дьёндьёшец вскрикнуть, прежде чем мина разорвала его в клочья, или нет — Иштван не разобрал. Он стиснул зубы и зашагал дальше. Спустя полминуты утреннюю тишину разорвал новый взрыв. Сердито застрекотала сорока, которой грохот мешал добывать червей и кузнечиков.

Лес впереди вздымался все выше и выше. Тайга не знала топора, если не считать просеки, по которой проходила дорога. В Дьёндьёше таких лесов не осталось, да и с любыми другими тяжело было. А в этой части света жило немного людей, и тайга сохранялась, на взгляд Иштвана, такой же, какой предстала свету первых звезд.

— Кун — ведущий, — распорядился он, когда взвод вступил в лес чуть левей дороги. — Соньи — на правый фланг, Феньеш — на левый. Я пойду замыкающим. Не теряйте бдительности! Проклятые козлодеры где-нибудь нас да поджидают.

Стоило солдатам пересечь опушку, как мир вокруг них переменился разительно. Скрылось солнце — лишь редкие лучики просачивались сквозь плотный полог ветвей. Стало прохладней; в воздухе пахло сыростью и живицей. Под ногами Иштвана шуршала рыже-бурая опавшая хвоя. Кое-где между корнями пробивались кружевные листья папоротника.

На лугу за опушкой Иштван мог разом окинуть взглядом несколько миль. В лесу поле зрения разом сузилось до нескольких шагов — и не только по сторонам. Подняв голову, он у видел над собою лишь сплетение ветвей. Сержант покачал головой. Не нравилось это ему.

— Сегодня звезд не будет, — пробормотал он себе под нос.

Кто-то из солдат услышал его.

— Они-то нас видят, сержант, даже если мы их — нет.

— Само собой, — отозвался Иштван без особого энтузиазма, продолжая поглядывать вверх.

Порою ему удавалось нашарить взглядом клочок голубого неба, и всякий раз это казалось ему маленькой победой.

С низко нависшего сука черными глазками-бусинками глядела на солдат рыжая белка, сжимая в лапках шишку. Зверушка сердито заверещала. Иштван поднял руку, и белка мгновенно скрылась от двуногого врага за веткой толщиной с мужское бедро.

При виде ее Иштвану пришла в голову новая мысль.

— Поглядывайте наверх, — приказал он. — Если ункерлантцы не посадили на деревья снайперов, то я глупее, чем вам кажется.

Кун пробормотал что-то себе под нос. Иштвану показалось, что он услышал «да не может такого быть», но уверен в этом он не был, а спросить побоялся.

Идти все время на восток и не сбиться с дороги в этой чащобе было непросто для взвода — да и для всей армии, должно быть. Но тут помогало незаконченное чародейское образование Куна. Капрал раздобыл где-то кусок рудного камня магнита и, привязав его на бечевке, прочел какое-то заклинание. Камушек принялся раскачиваться в определенном направлении.

— Там, — уверенно заявил чародей, — юг. — Он выполнил поворот «нале-во». — А там — восток.

— А откуда рудному камню известно, где тут юг? — поинтересовался Иштван.

— А пропади я пропадом, коли знаю, — отмахнулся бывший ученик чародея. — Знаю только, что ему известно. А нам это и нужно.

— Нам нужно добраться, наконец, до ункерлантцев и вышибить их с нашей дороги, — проворчал Иштван. — У меня от ожидания уже кишки свело.

— Вот начнется пальба, так твои кишки и отпустит, — отозвался Соньи. — Я так спасибо звездам скажу, если не обделаюсь.

Прирожденному воину так говорить не полагалось, но Иштван только фыркнул. Может, на свете бывают такие герои, которые не думают о том, что может случиться с ними в бою. А Иштван думал. И отделаться от этих мыслей никак не мог.

В лесу уже смеркалось, когда наступающие дьёндьёшцы натолкнулись на первые заслоны, оставленные ункерлантцами на их пути.

— Ложись! — заорал Кун, и взвод разом залег.

Миг спустя над головой Иштвана возник огненный луч. Он ударил в ствол за спиной сержанта, пробил кору и глубоко прорезал древесину. Из отверстия повеяло душистым запахом хвои.

Иштван поспешно укрылся за другим деревом, потом осторожно выглянул, но не увидал впереди ничего, кроме стволов.

— Где они? — вполголоса спросил он.

— Впереди! — ответил Кун.

Это была, несомненно, правда, но совершенно бесполезная.

— Они же ункеры! — с раздражением пояснил ведущий. — Они от природы прятаться умеют, к тому у них время было, чтоб подготовиться!

В лесу раздавались крики, ругань, вопли раненых. Дьёндьёшская армия уперлась в череду огневых точек. Позади ункерлантских позиций стояли ядрометы, которые открыли огонь, едва противники столкнулись.

А еще командиры конунга Свеммеля оставили часть своих сил в лесу. Те выждали, пока дьёндьёшцы не прошли мимо, и, как только Иштван и его товарищи натолкнулись на основные позиции противника, ударили им в тыл. Об этом сержант догадался только тогда, когда ему выстрелили в спину. Он думал, что укрылся неплохо, но в стволе над его ухом внезапно появилась обугленная дыра.

Иштван упал на землю ничком. Откуда взялся луч? Отовсюду неслись крики «Хайль Свеммель!». На миг сержанта охватила паника. А что, если вся дьёндьёшская армия уже окружена и вот-вот погибнет? Если так, то ункерлантцам придется пройти по телам сотен упрямых бойцов вроде сержанта Иштвана. Может, и есть польза в том, чтобы быть прирожденным воином…