Страница 13 из 60
Сомнительное предположение, что подверженные гонениям катары скрылись под землей и совершали свои таинственные обряды в подземных храмах, было взято Отто Раном у страстного исследователя катаров Антонина Габаля, жившего там же, в районе Монсегюра, посвятив всю свою жизнь изучению истории альбигойского движения. Габаль разрешил Рану пользоваться своей библиотекой и частным музеем, где хранились уникальные материалы. В письмах Ран называл его своим «Треврицентом» (дядя Парцифаля в работе Вольфрама фон Эшенбаха) и развил идеи, изложенные в книге Габаля «Дорогой Святого Грааля», практически так и оставшейся неизвестной для подавляющего числа читающей публики.
Диссертацию Отто Ран так и не написал, следующие после окончания университета пять лет путешествовал по Италии, Швейцарии, Испании и Франции, занимаясь исследованиями в области средневековья, в частности протестантскими ересями, собирая свидетельства о существовании легендарной чаши Грааль. Катарская зараза поразила и Отто Рана. Он «заболел» и «заболел» – навсегда.
Современные исследователи считают, что «Отто Ран провел свои исследования по методу „живой истории“. Кабинетные историки до сих пор отвергают этот метод, подвергая насмешкам. Хотя автор, по собственному утверждению, и „не ставил задачу привести исчерпывающе полную сводку огромного материала“, касающегося „катарской ереси“, ему это фактически удалось. Он впервые проанализировал с единой точки зрения многие аспекты самой интересной и оригинальной религиозно-философской системы средневековой Европы. Ран выбрал очень оригинальную форму изложения – „заметки о путешествиях“, позволяющую читателю самому почувствовать свою сопричастность к „великой тайне катаров“ – тайне Грааля» (Токмаков В. Грааль: великая тайна каттаров // Алтайская правда. 24 октября 2003.).
В начале лета 1929 года Отто Ран прибыл в Лангедок (юг Франции). Он поселился в деревне Лавланэ и в течение последующих трех месяцев шаг за шагом, метр за метром исследует разрушенную крепость катаров на горе Монсегюр, а также гроты окрестных гор. («Долгое время я жил в горах Табора, – писал сам Отто Ран. – Я был очарован кристальными залами и мраморными криптами пещер еретиков. Мои руки откладывали в сторону останки „чистых“ и рыцарей, павших в „борьбе за торжество духа“, чтобы ничья нога не разрушила их. Когда мои шаги по пещерным коридорам отдавались гулом, то я часто останавливался и прислушивался, не послышится ли в толще горы песня трубадура о высочайшей любви, делающей человека равным Богу…» (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С. 299; См. также: Beguin A. La Quete du Saint Graal. Paris, 1958. Р. 118—120.).)
Здесь, в Лангедоке, все места – и городок Каркаиона, и святая гора катаров Монсегюр, и церковь Ренн-ле-Шато были охвачены средневековой историей, и, казалось, именно здесь соединялись все легенды о чаше Грааль.
«Изучая эпос о короле Артуре, только историк литературы способен найти Персеваля (Парцифаля), Галахада и Титуреля. Исследование пещер – а они были для меня самыми важными, хотя молчаливыми и опасными „документами“ – требует навыков спелеолога и историка древностей. И только художнику достаточно сказать „Сезам, откройся“ для проникновения в таинственно-сказочный круг Грааля», – так писал впечатлительный, но трезво рассуждающий Отто Ран (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С. 8; См. также: Holtorf I. Die verschwiegene Bruderschaft. Munchen, 1984. S. 17.). Настойчивость, вот, что отличало Рана от десятков его собратьев-археологов.
Рану неоднократно задавали один и тот же вопрос: зачем, зачем он с таким педантизмом изучает письменные источники, совершает изнурительные подземные переходы, вымеряет сантиметр за сантиметром пещеры и гроты…
Он отвечал:
«…Мне хочется лишь ввести моих современников в новую землю…» (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С.9.).
А для этого, по его мнению, был необходим Грааль!
«Слово „Грааль“ еще ранее было покрыто мраком. Неясность не только в вопросах формы, но также и относительно происхождения названия отчетливо указывает на то, что святыня имела свою предысторию, в которой была еще одна известная осязаемая величина, также называемая „Грааль“ (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С. 9; См., также: Kampers F. Das Lichtland der Seelen und der heilige Gral. Koeln, 1916. S. 43.).
Рассуждения Рана подчинены одной единственной установке:
Приобщитесь к тайне Грааля и вы получите весь мир.
И Ран «приобщался»:
«Многочисленные неудачи движения крестоносцев имели следствием сознательное охлаждение религиозного пыла. Стоящее над разумом не было вытеснено из сознания рыцарского общества, но оно перестало быть единственной путеводной звездой. Окружающий мир Востока, полный чудес и сказочного великолепия, давал о себе знать воинам западных стран все более настойчиво. Экзотическая природа и другие люди пробуждали любопытство и удивление. В рассказах о путешествиях и в отступлениях от главной темы чувствуется волнение очевидцев. Старые предрассудки все сильнее тяготили последователей Пророка. На Востоке они обнаружили во многом превосходящую их цивилизацию, там не почитали многих богов, а исповедовали веру в одного-единого бога, тамошние жители имели правильные представления об общечеловеческих ценностях, и воины часто скрещивали свои клинки в честной борьбе за свои рыцарские убеждения. Место слепых предрассудков часто занимал близорукий фанатизм, особенно в дни тяжелейших сражений. Это странное настроение открыло духовной волне с Востока врата западных стран, которые до тех пор охранялись в страхе. Романтика крестовых походов распространилась и на Запад. Но она, как всякая романтика, имела в своей основе неудовлетворенность, стремление к великому Неизвестному – к Граалю…
Добрая часть этой романтики крестовых походов вошла в поэзию того времени. Сказочное великолепие Востока с его иными, чем на Западе, взглядами и настроениями предоставляет творческому началу богатейший материал, овладевает им и вдохновляет его; однако пока еще не удается сплавить в гармоничное единство эту экзотику с приземленными воспоминаниями, и все это – с христианскими преданиями.
«Парцифаль» Вольфрама /Эшенбаха/ – свидетельство этой романтики крестовых походов. Ее схематичный, наполовину чувственный, наполовину духовный двоякий мир предстает перед нами в его поэзии, и благодаря этому миру звучит лейтмотив глубокого видения. На фоне всех приключений и сказочных чудес возвышается символ этого стремления: святость нехристианской природы и все же имеющая религиозные корни. Такой же терпимостью наполнен и сам Вольфрам. Мы лишь однажды читаем о том, как отец Парцифаля Гамурет отправляется на службу к «главному врагу» христианства…» (Kampers F. Das Lichtland der Seelen und der heilige Gral. Koeln, 1916. S. 21.).
Ран изучил геометрию священной крепости Монсегюр, его ориентацию – стены и амбразуры – относительно восхода солнца и его взаимосвязь с иными священными местами катаров-альбигойцев, нашел ходы в таинственные пещеры, где, как ему казалось, должно было быть скрыто таинственное сокровище.
Он, в одиночку, исходил все близлежащие села, побывав во всех местных церквушках, на местных кладбищах, перелистав всю доступную ему литературу в местных библиотеках и музеях. Ему много помогали, ему показывали самые таинственные закутки, проходы, завалы, надписи, заросшие могилы, тропинки и прочее, и прочее, и прочее.
Ран рассказывает:
«Когда стены Монсегюра еще стояли, в них катары, чистые, охраняли Святой Грааль. И был Монсегюр в великой опасности. Воинство Люцифера подступило к его стенам. Они хотели захватить Грааль, чтобы укрепить его опять в короне князя тьмы, откуда он выпал, когда восставшие ангелы были сброшены с небес. И когда бой был почти проигран, слетела с неба белая голубка, и Фавор распахнулся. Эсклармонда, защитница Грааля, бросила святыню в недра горы, и она затворилась. Так был спасен Грааль. А когда черти овладели крепостью, то поняли, что опоздали, В ярости схватили они катаров и сожгли под городскими стенами…» (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С. 66; Lot-Borodine M. Trois essais sur Ie Lancelot du Lac et la Quete du Saint-Graal. Paris, 1921. Р. 23.)