Страница 48 из 57
Недостатком такой тактики были большие потери, которые несли полки от артиллерийского огня, потому что даже миновавшие первые ряды ядра поражали колонны, стоящие сзади. Но польза для штыковой атаки была несомненна. При этом колонны сопровождали стрелки, которые вначале двигались впереди фронта, а затем отходили на фланги, давая возможность строю произвести массированный штыковой удар. Стрелки при этом охватывали фланги врага и, зайдя ему в тыл, вели на свое усмотрение или рукопашный или стрелковый бой. Сообразно обстоятельствам, и они могли сплотиться в единый боевой порядок и атаковать противника. Те же методы использовались в кавалерии.
Пехотная колонна по-прежнему строилась в три шеренги, а действия солдат в штыковом бою происходили известным нам способом. Когда же колонны двигались в затылок, одна за другой, остановить атаку штыковым контрударом, используя старую линейную тактику, было чрезвычайно трудно.
Другим слабым местом эшелонированного наступления являлись его фланги. Если их прикрывала не конница, а только рассыпавшиеся пешие стрелки, то конная атака противника во фланг могла расстроить весь боевой порядок. Единственный способ отбить конную атаку в таких обстоятельствах — это быстро перестроить пехотную колонну в каре и отбиваться от кавалеристов стрельбой из ружей и штыками.
Военные теоретики много вели рассуждений и даже приводили математические расчеты: как целесообразнее использовать штык против коня. Одним из них был Беренгорст (писавший свои труды после Наполеоновских войн, но тактика тогда, в принципе, оставалась прежней):
"Пехота должна принять за правило, чтобы при кавалерийских атаках открывать огонь не иначе, как по команде и в самых близких расстояниях. Предполагают, обыкновенно, что кавалерия должна при этом повернуть назад, и ничего не говорят, что должна делать пехота в случае, если кавалерия не повернет, и если лошади, выдержав последний залп, поскачут к самым штыкам.
Предположим, что часть лошадей убита (считая лишним говорить о всадниках). Это еще не может воспрепятствовать движению остальных лошадей. Пехота дала залп, вторая и третья шеренги заряжают или уже зарядили свои ружья; первая шеренга взяла ружья на руку, но, вследствие этого, штыки ее будут выдаваться не более как на три фута вперед локтей солдата. Если в подобном положении пехотинец будет стараться нанести удар кавалеристу, то он не достанет его, потому что последний находится в расстоянии 3/2 футов от головы своей лошади и защищен, кролю того, головой и шеей своего коня.
Если же мы допустим невозможное и предположим, что пехотинец достанет всадника, то все-таки, он будет раздавлен лошадью. Если против животного будет направлен штык, если даже он насквозь пронзит ему сердце, то это не может еще остановить стремительность массы, которая даже и при своем падении опрокидывает все, что находится перед нею.
На этом основании пехота должна рассчитывать только на свою пальбу: она успеет дать только два залпа, которые вынесут из строя не более как 1/2 «часть всех лошадей»
Беренгорст упускает существенный момент: пехотинцы не всегда старались остановить мчащуюся лошадь, уперев штык ей в грудь. Такая попытка обречена заранее на провал. Автор не учитывает, что наиболее уязвимые места лошади — глаза и ноздри. Соответственно, обученные солдаты старались прежде всего нанести удар в голову лошади. При этом, если и не удастся глубоко вонзить штык, то все же такая попытка отпугнет животное, которое из чувства самосохранения будет шарахаться и не подчиняться всаднику.
"Если кавалерия, выдержав огонь, наезжает на самое каре, то остается уже принять ее на штыки. В эту короткую, но решительную минуту, пехота более всего должна заботиться о стойкости, плотности и неразрывности в рядах, особенно в углах каре, на которые атака преимущественно направляется. Чтобы уменьшить слабость этих углов, некоторые советуют ставить внутри их застрельщичьи взводы; другие предлагают закруглить углы поворотом смежных рядов; но самое лучшее средство в этом случае будет, где можно, — фланговая оборона углов огнем соседних каре. Одно только общее правило должно быть тут во всяком случае соблюдаемо: не допускать кавалерию ворваться в каре; если же в какой-нибудь части оно будет расстроено или смято, то немедленно сомкнуться в кучу, но отнюдь не рассыпаться, ибо это одно сопряжено для пехоты с неизбежной гибелью.
Полезно ли и возможно ли тут фехтование штыком или лучше просто стоять твердо, держа ружья на руку — определить трудно. Второй батальон лейб-гвардии Литовского полка в Бородинском сражении отражал атаки, не делая даже выстрела, взяв только на руку, махая штыками вправо и влево, и коля в головы лошадей, доскакавших до самого фронта. Надобно только иметь в виду, что лошадь неохотно идет на человека, особенно на вооруженного, тем более на целый фронт штыков; и потому в этом случае выгоднее действовать по лошадям, каким же именно образом — это зависит от того, так сказать вдохновения, которым храбрый и хладнокровный начальник умеет одушевить солдат, иногда даже и просто от собственной сноровки людей, которая здесь рождается инстинктивно, под влиянием чувства самосохранения" (48).
В целом же у пехотного каре было гораздо больше шансов отбить атаку кавалерии, нежели последней — прорвать его. Однако история донесла до нас немало и таких случаев, вот некоторые из них:
1. В сражениях под Эдесгеймом и Кайзерслаутернпсе в 1794 году прусская кавалерия под командованием Блюхера, разбила французскую пехоту, причем, во втором сражении всего 80 прусских гусар сумели прорвать и рассеять батальонное каре пехоты из 600 солдат.
2. При Нордлингенпе (1800 г.) австрийская кавалерия смяла три полка французской пехоты из дивизии Монришара.
3. Под Аустерлицем 1 батальон 4-го линейного полка из бригады Шинера был разгромлен русскими конногвардейцами, правда, тем помогла артиллерия, расстроившая каре.
4. В сражении при Вальтерсдорфе (1807 г.) французская конница настигла прусский арьергард, состоящий из пяти батальонов пехоты, десяти эскадронов и одной конно-артиллерийской роты. Французы атаковали и рассеяли сначала прусскую конницу, а затем уничтожили пехоту.
5. При Гарси-Гернандесе (1812 г.) в Испании три французских каре были смяты конницей Германского королевского легиона.
6. В сражении при Гердне (1813 г.) 9000 французских пехотинцев отбивали натиск русско-германского легиона, но были атакованы З-им Ганноверским гусарским полком, который рассеял пехоту.
7. В сражении при Фершемпенуазе (1814 г.) объединенная конница союзников: русских, австрийцев и пруссаков разбили вначале каре молодой гвардии, а затем лейб-гвардии конный полк в одиночку рассеял пехотное каре из корпуса Мармона. Завершающим этапом сражения был разгром дивизии Пакто, состоящей на 2/3 из новобранцев. Построившись в шесть каре, французские солдаты практически одними штыками отбивали атаки русской конницы (снежная буря привела порох в негодность), но, в конце концов были частью изрублены, частью взяты в плен.
8. В битве при Ватерлоо (1815 г.) французская конница атаковала 16 каре английской пехоты, построившихся в шахматном порядке на высоте Мон-Сен-Жан. И, хотя, в целом, атаки кавалеристов не принесли успеха, многие каре были полностью изрублены.
Зная о слабых углах каре, кавалерия в первую очередь атаковала их. Обычно по одному эскадрону выстраивалось для атаки против каждого углового фаса, а один эскадрон — за ними становился как раз напротив вершины угла. Передние колонны кавалерии, атакуя, вызывали огонь пехоты на себя, а третий — под прикрытием дыма врубался в угол построения. Бывали случаи, когда отдельным всадникам удавалось пробиться сквозь строй каре и выйти на противоположную сторону:
«В сражении под Пирамидами некоторые мамелюки поодиночке врубались во французское каре и проскакивали через него. Если бы только 20 человек могли одновременно исполнить то же самое, то они смяли бы неприятеля; но мамелюки утомляли своих лошадей, подскакивая один за другим к пехоте, затем, кажется, чтобы умереть на штыках» (86).