Автономный рейд

— Спасибо, я понял, — покивал Семен, прищуриваясь. — Умеешь ты, Боцман, быть доходчивым.

— Ребята, ладно, а? Давайте про Муху, — тут же предложил хитрый Боцман, но номер не прошел.

— А ты сам-то, Митя, — ласково сказал ему мстительный Артист. — Ты сам-то? Меня просто изумляет и беспокоит, как можно быть таким безнадежно нормальным. Одна семья, один дом, одна жена. Тебе не скучно? Все до копеечки в семью, жене в передник... Тоска-а-а!

— Нет, не скучно, — пожал плечами Хохлов. — Я вот читал, что когда генерал де Голль дал независимость Алжиру, его пол-Франции ненавидело. Тоже о целостности страны говорили. Зато сейчас рады до смерти, что от этой обузы избавились. Не говоря уж о том, сколько жизней сберегли.

— Сравнил! Где Франция и Алжир, а где твоя семья... — возмутился Артист.

— А я про другое: где Москва и где — Чечня? Хорошенькая аллегория!

— Сегодня мы Чечню отпустим, а завтра другие захотят!

— И пусть идут, — глядя в пол, буркнул Хохлов. — Из хорошего дома люди не бегут. И никакой Гамлет за тебя этого не решит.

— Так ты стараешься, чтобы от тебя дети не убежали? — догадался Артист. — Да ведь они все равно вырастут и захотят жить отдельно.

— Отдельно — это другое. Ну воевали мы там. Было. Что ж мы, теперь навечно кровью повязаны и думать иначе не можем? Лучше бы на зарплату учителям деньги потратили, чем на гробы.

— Так вы вот это с Мухой обсуждаете, пока клиентов ждете? — спросил Сергей Пастухов, озабоченно глядя в окно. Там по глянцево блестевшему снегу его одноклассник Мишка Чванов трудолюбиво погонял лошадь, волокущую в сторону его двора здоровенную лесину. Эту лесину Пастух припас, чтобы заменить стропилину в столярке.

— А что? И это тоже. — Боцман тоже обернулся к окну, заметил Чванова, но говорить ничего не стал. Он знал, что у недавних алкашей ПТС еще посильнее, чем у солдат. Чванов, беспробудно пивший большую часть жизни, теперь, оказавшись принудительно зашитым, помешался на обустройстве семейного гнезда, — А вообще-то, по-моему, все эти ПТСы выдумали, чтобы распущенность оправдать. Просто есть такие... очень нежные, кто себя слишком жалеет. Больше, чем других. А вот Муха, уверен, ничего нам не сообщает, потому что не хочет под огонь нас загнать.

— А сам он как, ты подумал? — спокойно спросил Пастухов. — Как он сам, один, будет выкручиваться?

— Знаешь, он уже почти год что-то такое... предчувствовал... — объяснил Боцман. — Квартиры себе запасные снимал, тайники мастерил. Костюмы особые шил, обувь специальную заказывал. Гранаты газовые и светошумовые запасал. Точно к осаде готовился.

— Не понял: он готовился, что его будут осаждать, или сам хотел кого-то? — спросил Док.

— По-моему, этого он и сам не знал.

— Так ты думаешь, что это у него ПТС так выражался? — уточнил Артист.

— В виде паранойи?

— Не-а, — покачал головой Боцман. — Это не он, не ПТС ваш сраный. Это — нормальное предчувствие. Он будто чуял, что ему это потребуется... Но ведь мы, ребята, знаем, кто здесь главная сволота. Артемов из «Изумруда»!

Он ведь, паскуда, меня заверил, что Муха привез его цацку в Тбилиси. Он, гад, клялся, что у Олега там все нормально.

— Это — кое-что, это — уже след, — согласился Пастух. — И отличный след.

Но предчувствия бывают не только у наших. У «ихних» тоже. Когда встревоженные друзья, отбросив все прочие дела, начали искать Муху, обнаружилось, что Артемов, замдиректора «Изумруда», бесследно исчез. А кроме него, в «Изумруде» никто ничего о доставке драгоценностей в Тбилиси не знал.

Тем временем Голубков по своим каналам выяснил, что все сообщения на пейджер, якобы пришедшие от Олега из Тбилиси, липовые.