Дераи

— И он, и ваш сводный брат чувствуют себя великолепно. — Устар подал Дераи руку, игнорируя Дюмареста, как если бы тот был частью декорации. — Нас ждет машина. Очень скоро мы окажемся дома. Едем, Дераи.

Она взяла его под руку и пошла рядом с ним. Дюмарест последовал за ними, но был неожиданно остановлен гвардейцем охраны.

— Ваша плата? — спросил он. — Вы не заплатили.

— За меня заплатят, — сказал Дюмарест. Деньги теперь были очень ?????

Он хмуро посмотрел вслед удаляющейся паре. Дераи ни разу не оглянулась.

Такова благодарность королей.

В комнате плавал горький медицинский запах, запах лекарств, затхлости и старческого разложения. Все это воображение, подумал Джоан. Комната содержалась безупречно, она хорошо проветривалась, воскурялись духи дикой розы и сфагнума. Запах болезни, или надвигающейся смерти отсутствовал. И все же он витал здесь. Старику даже удалось сконцентрировать своих домашних на этом, в его ограниченной зоне верховного суверенитета, в своей комнате, в которой он собирался умереть.

Джоан ?????, как сиделка, мягко двинулась к фигуре, лежавшей на надувном матрасе, провела рутинную проверку, потом двинулась обратно к своему креслу у дверей. Она все знала, как и доктор, и кибер, и Эмиль, и он сам. Может, в этом перечне недоставало кого-то, но если такие были, они знали одно: лучше знать, чем говорить о том, что знаешь. В каждом правящем доме имелся по крайней мере один экземпляр, схожий со стариком.

Джоан направился к кровати. Фигура, лежавшая на спине, была крупная, обрюзгшая — распухшая корзинка с тканями, в которой билось живое сердце и ритмично вздымалась пара легких. И в которой, подумал он с болью, все еще обитает живой мозг. Вот мой отец, цинично сказал он себе; и был не далек от истины. Вот только его отец был мертв. И дед тоже. Фигура в кровати приходилась ему пра-пра-дедушкой. Счастливец. Легенда. Вечный прадедушка. Человек, которому удалось продлить свою жизнь сквозь поколения, продлить благодаря волшебству амброзии — королевскому желе пчел-мутантов.

Продлить — но для чего?

Из кровати донесся слабый звук. Тонкий, шипящий, раздражающий, страшный булькающий звук. Сиделка тут же оказалась у кровати; с окоченевшими пальцами, будто выдающая наркотик, успокаивающий яростные дерганья чудовищного тела. По-видимому, ему что-то нужно, подумал Джоан. Он пытается что-то сообщить. Но его голосовые связки изношены, нет координации, синхронизации между мозгом и телом. Он хуже капусты, подумал он. По крайней мере овощи не понимают, что их ждет просто смерть.

Он поднял глаза, когда мягко открылись двери. На пороге стоял Блейн. Его природный сын, первый продукт разведенной любви, удивительное доказательство того, что его гены все еще живут, что его семя все еще способно оплодотворять яйцеклетку. Он праздновал ту ночь, когда родился Блейн, невероятной попойкой. Когда он пришел в себя, мать ребенка исчезла, так никто ее и не видел.

С тех пор он к вину не прикасался.

— Отец, — тихо окликнул его сын, и Джоан обрадовался. В голосе Блейна звучало уважение и ничего больше. — Дераи прибыла домой, — сообщил он. — Устар привез ее с космодрома.

— Дераи? Дома? — Джоан почти бегом пересек комнату. — Почему мне не сказали, что ее ожидают домой? — Он мог догадываться о причине. Работа Эмиля. Его лицо потемнело при этой мысли. Этот человек слишком много берет на себя. Может быть, настало время подтвердить свою власть. Но с этим позже. Вначале он должен увидеть свою дочь.

— Отец! — Дераи сжала его в объятиях. — Как же хорошо вернуться. Вы представить не можете, как я соскучилась по вас.

— И я тоже соскучился по тебе, дочь. — Он отступил на шаг и оглядел ее. Она изменилась, но он не мог определить, как и в какой мере. В ней чувствовалась уверенность, которой раньше не было, и спокойствие, которого он не мог в ней припомнить. Может быть, Регор был прав, предполагая, что Киклан-колледж в Уене пойдет ей на пользу. Но почему же она сбежала оттуда?

— Потом, — сказала она, прежде чем он решил задать ей этот вопрос. — Я все расскажу тебе позже. Когда мы останемся одни.

Минуло много часов, прежде чем это случилось. Устар, как назойливый репей, навязывал им свою компанию, воздействуя им на уши воображаемой сказкой о своей ловкости. Эмиль был не лучше; казалось, у него было что-то на уме. Регор, засвидетельствовав свое почтение, удалился к себе. «Он, по крайней мере, проявил вежливость, — подумал Джоан. — Даже не спросил ее, почему она оставила колледж». Наконец они остались одни.

— Я была ужасно напугана, — сказала Дераи. — Поэтому мне пришлось бежать. Я испугалась за свою жизнь.

— Это только воображение, моя девочка?

— Я не знаю. Не думаю. Они все такие странные, — сказала она. — Я имею в виду — киберы. Очень холодные. Лишенные чувств. Они совсем как машины.

— Они машины и есть, — сказал он. — Мыслящие механизмы из плоти и крови. Они обучены экстраполироваться из известных данных и предсказывать логический выход любого поступка или отрезка событий. Вот почему они такие хорошие советчики. Они всегда нейтральны, и им можно доверять. Но они не рассматривают эмоции как некоторый фактор. Следовательно, они их игнорируют. «И, следовательно, — добавил он про себя, — они игнорируют основное содержание человеческого существования». — Наша ошибка в том, что мы послали тебя в этот колледж, — согласился он. — Но Эмиль настаивал, что в этом колледже тебе будет хорошо. И Регор тоже. И, — докончил он, — они, кажется, были правы. Ты сильно изменилась.

— Я чувствую себя совсем другим человеком, — согласилась она. — Но это не имеет никакого отношения к колледжу. Обещай мне, что не отправишь меня назад.

— Обещаю.

— Я задолжала деньги одному комиссионеру на Кайле, — сказала она. — Я обещала, что наш торговый дом все ему оплатит.

— Оплачу.

Они поговорили еще о каких-то пустяках, чтобы заполнить тишину. Когда стало уже совсем поздно, Джоан настоял на том, что ей пора в кровать.

— Зачем же, папа? Так скоро?

— Уже поздно, — настаивал он. — Да и ты сильно устала.

— Я не чувствую усталости. — Она потянулась, откинув назад голову, так что каскад волос свободно разметался по спине. — Папа, я должна сказать тебе одну важную вещь.

— Очень важную? — Он подавил зевок. — Не может ли это подождать до завтра?

— Да, — согласилась она. — Конечно, может. Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи.

Может быть, она изменилась к лучшему, подумал он, покидая ее комнату. Может, колледж ей помог, хотя она и не согласна со мной в этом. Возможно, ее желание бежать явилось следствием обращения с ней.

Но то, что она сказала ему, являлось совсем иным обращением. Обе проверки физического и умственного состояния со ссылкой на ее плодовитость и хромосомный набор, как если бы они были более заинтересованы в ней, как в подопытном животном, а не как у пациента, которому они пытались помочь.

Однако, утешал он себя, в ее поведении появилось что-то стабильное. Если только она научилась разумно подходить к своему неуправляемому страху, то колледж ей явно помог. Он очень живо вспомнил ту ночь, когда она разбудила его своими яростными криками. Те долгие ночи, когда ее приходилось успокаивать.

Одно только это и заставило его согласиться на предложение Эмиля.

Он устало забрался в кровать. День был слишком длинным. Завтра он подумает, что ему надлежит сделать. Завтра — после того, как хорошенько выспится за ночь.

Но в ту же ночь Дераи проснулась и нарушила тишину пронзительными криками.