Песенка про нибелунгов

Леонид Свердлов

Песенка про нибелунгов

Скучные сейчас времена. Люди слабые. Перевелись богатыри. Не то, что раньше.

А вот в старину народ был серьезный. Взять к примеру Зигфрида. Вот это был человек!

Жил он давно, еще до революции, семья у него была хорошая: папа королем работал. Сейчас такой принц из ночных клубов не вылезал бы: а чего — все у него в жизни есть, и на будущее перспективы ясные, но тогда порядки были другие, отец строгий, он прямо так и говорил: «Королем быть — много ума не надо. А случись революция или дворцовый переворот какой, так хрен ведь потом найдешь работу по специальности. Нет уж, пусть мальчик получит нормальную рабочую профессию — с ней не пропадет, а там уж пусть будет хоть королем, хоть кем».

Короче, пристроили родители Зигфрида в ПТУ на кузнеца учиться. А он и давай гранит науки грызть. И в учебе первый, и общественник, и спортсмен. Учителя не нарадуются, одногрупники от зависти изводятся.

Один двоечник особенно страдал. Зигфрид-то уже дипломный меч кует, а этот второгодник пока ничего кроме заточки сварганить не может. «Ну, — думает, — хоть опробую свою заточку на никчемном ботане». И стал, значит, к Зигфриду сзади подкрадываться. А Зигфрид жопой чует какое-то движение. Думает: «Наверное, спросить чего-то хотят». Он и обернулся. А меч-то в руках. Вот этот придурок с разбегу на горячий меч и наскочил.

Ответственного за технику безопасности, ясное дело, сразу под суд, а к Зигфриду преподы сбежались, поздравлять стали. «Это ж, — говорят, — самый лучший меч будет, если его кровью завистника закалили. Сносу такому мечу нет. Им теперь хоть консервные банки открывай, хоть карандаши точи. Хочешь — брейся, хочешь — сталь руби. Для чего угодно такой меч пригоден».

Зигфрид обрадовался. «Надо, — думает, — такой артефакт употребить по-умному». Мозгами пораскинул и решил взять кассу нибелунгов.

Нибелунги в те времена были самыми богатыми. Им Сокровище Нибелунгов принадлежало. Поэтому их нибелунгами и называли.

Хранилось это сокровище, как водится, в пещере, а охранял его, сами понимаете, дракон. Не слабый такой дракон. Рыцарей сто к тому времени он уже во внутрь употребил. А не рыцарей — так тех вообще никто не считал. Много народу по недоумию или от жадности за сокровищами лезло, так что голодать дракону не приходилось.

Вот и теперь увидел он Зигфрида, подумал, что очередная закуска идет. Ну, откуда ж рептилии знать, какой у Зигфрида меч заготовлен! Вот он, значит, и ломанулся без всякой тактики. Тут-то наш богатырь его в салат и порубил. Мясо летит, кровища хлещет. А Зигфрид быстренько одежку скинул, в драконьей крови искупался и крут стал до неописуемости.

Искупаться в драконьей крови — самый большой апгрейд, какой рыцарь себе сделать может. После этого его можно в упор из пулемета расстреливать — пули отскакивать будут, можно в доменной печи париться, даже собственный меч-кладенец его брать не будет.

Так что стал после этого случая Зигфрид самым главным богатырем на всем средневековом пространстве.

Ну, и богатым тоже стал. Сокровища-то теперь его.

Заходит он, значит, в пещеру, а там золото, валюта, ценности всякие. Но он на это все даже не смотрит. Видит — в углу колечко лежит. Невзрачное такое. А у Зигфрида глаза-то и загорелись.

— Что это, — говорит, — за колечко?

Ему объясняют:

— Это, Зигфрид, как ты сам мог бы и догадаться, Кольцо Нибелунгов. Только ты его лучше не трогай. Целее будешь.

— Да я уж понял, что Кольцо Нибелунгов, — Зигфрид отвечает. — Вы мне тут голову не морочьте. Рассказывайте быстро инструкцию к артефакту. Куда нести, кому отдать.

Видать, хоббиты у парня в роду были.

Ну, там видят, что человек простых путей не ищет. Объясняют:

— Отнести кольцо надо в Исландию. Живет там Брунгильда. Королева она там. Баба, вроде б, во всех отношениях правильная: красавица, спортсменка, школу боевых магов с отличием закончила, в обществе валькирий состоит. Одна беда: характер дерьмовый. Да что уж там! Просто стерва. Принципы строгие: мало того, что до свадьбы ни-ни, так ведь она ж и замуж ни за кого не идет. Нахрена такие бабы вообще нужны? Короче, достала она всех вусмерть. И напоследок местного бога обидела: не дала ему, то есть. Вот бог и говорит: «Раз не хочешь со мной спать, так и спи одна. Вечным сном». Вот она, значит, теперь и отсыпается. В принципе, такое положение всех устраивает. Но если спокойная жизнь не для тебя придумана, то можешь надеть Брунгильде это кольцо и увидишь, что будет.

Вот Зигфрид в Исландию и помчался. Прибежал туда, по храпу нашел Брунгильду. Лежит она, значит, как и рассказывали, и дрыхнет. Зигфрид Белоснежке этой кольцо, значит, напялил, она проснулась, смотрит на него, лыбится как Мона Лиза. «Ты, — говорит, — мой герой. Я, — говорит, — тебя всю жизнь ждала. Побежали скорее, пока загс не закрылся».

Кто уж разберет, чего ей там приснилось, что она такие номера откалывать стала. Но Зигфрид реально стреманулся. «Это вы, — говорит, — гражданочка, бросьте. Молодой я, рано мне жениться. Я еще на воле погулять хочу». И бочком-бочком вон из Исландии.

А Брунгильда смотрит ему вслед в недоумении и удивляется: первый случай в ее практике, чтоб мужик ее обломал. До сих пор всегда наоборот было. И что такое случилось? Прическу помяла, пока спала — не иначе.

А Зигфрид отправился путешествовать, гулять на воле, как и говорил. Подвиги всякие совершал, войны выигрывал, с бургундским королем закорешился, а как его сестру Кримгильду увидел, так сразу и не мила ему эта воля стала. Пошел он к королю и давай руки кримгильдиной просить. А король ему и отвечает:

— Ты, Зигфрид, наш человек, я тебя глубоко уважаю, и в целом никаких возражений к твоему запросу не имею. Но, по закону жанра, квест, конечно, будет. Есть у меня одна личная проблема: не дает никто. Так что, боюсь, если я ваше с Кримгильдой счастье увижу, то помру от зависти, и народ мой осиротеет. Допустить такого я не могу, так что ставлю тебе задачу: найди мне бабу и женись сколько хочешь.

А Зигфрид и рад.

— Знаю, говорит, одну, которая на все согласная.

Поволок он, значит, короля в Исландию, приводит его к Брунгильде и говорит:

— Ты, помнится, замуж очень хотела. Так вот, я тебе жениха нашел.

Брунгильда аж в лице переменилась.

— Ты кого, — говорит, — сюда притащил, придурок?! Что мне с этим чучелом прыщавым делать прикажешь?

Зигфрид растерялся. Чувствует, что что-то не так сделал, выкрутиться пытается:

— А он, на самом деле, не чучело, а как раз очень крутой. Круче меня. Я, вообще-то, у него вассалом работаю.

Соврал, конечно: не был Зигфрид никаким вассалом. Но надо ж ему было как-то свой поступок объяснить, вот он и ляпнул, что король — его начальник. А врать нехорошо. Ему это потом боком вышло.

— Ладно, — говорит Брунгильда, — раз такое дело, устрою твоему протеже испытание. У меня тут обычай такой: если кто победит меня в исландском троеборье: метание копья, молота и фехтовании, то, ладно, пусть женится. А нет — драконам скормлю.

В общем это правильный взгляд: муж, конечно, должен быть сильнее жены, но если такого ждать, то можно ведь на всю жизнь в девках остаться, да и женихов всех угробить. Ну, не было в мире ни одного мужика круче Брунгильды. Зигфрид только, но у этого душа к другой лежала. Да и не до такой степени он был любителем экстрима. Дракона грохнуть или армию какую-нибудь разгромить — дело минутное, а жениться на Брунгильде — это ж на всю жизнь. Хорошая Брунгильда девушка. Но стерва. Вот ведь незадача!

А король, как слова Брунгильды услышал, так чуть не обделался. Схватил Зигфрида за рукав, в угол оттащил.

— Ты куда, — говорит, — меня привел?! Она ж психическая! Она меня драконам скормит.

А Зигфриду-то надо выкручиваться.

— Ничего, — отвечает. — Не боись! Выкрутимся.

Надел он шапку-невидимку и за короля все испытания прошел.

Брунгильда вся в растерянности. Не ожидала она от жениха такой прыти. Чувствует, что что-то не так, а сделать ничего не может: доказательств нет, а обещание дано. Надо, значит, замуж.