Страница 160 из 224
— Чем же все это кончилось?
— Ничем. Арапов вышел в отставку и в Москве женился, не знаю на ком. Он очень богатый саратовский помещик, и в Москве давал балы у старого Пимена; жена его была очень большого росту и звали ее „Колокольня старого Пимена“»{1012}.
В 1839 году Андрей Николаевич Арапов женился на Елизавете Ивановне Ниротморцевой (? — ок. 1852), от брака с которой было семеро детей, но не все из них выжили. Старшая дочь Ольга была замужем за своим троюродным братом — Петром Устиновичем Араповым (1834–1887), Варвара — за бароном Львом Александровичем Фредериксом (1839–?) и два сына — Иван и Николай, ставшие зятьями П. П. Ланского.
Таким образом, два вдовца кавалергарда, сослуживцы Арапов и Ланской, породнились своими детьми. Заметим, что служили они в Кавалергардском полку в те же годы, когда там служили Дантес и Мартынов…
(Сохранился портрет А. Н. Арапова в чине поручика, работы художника Д. И. Антонелли, написанный в 1829 г. Кроме того, у его потомков сохранились фотографии А. Н. Арапова и его жены в пожилом возрасте.)
Муж Александры Петровны Ланской, Иван Андреевич Арапов, родился в Пензе 21 ноября 1844 г., получил домашнее образование, затем учился в Петербургском университете. В 1862 г. по настоянию отца оставил учебу и поступил юнкером в Кавалергардский полк. Женившись, совместно с отцом стал совладельцем имения Воскресенская Лашма. С 1 ноября 1866 г. был «назначен адъютантом к военному министру Д. А. Милютину».
О многочисленной семье А. Н. Арапова писал в своих воспоминаниях его правнук, Михаил Михайлович Бушек:
«Мой прадед (отец бабушки) Андрей Николаевич Арапов — пензенский помещик. Родовое имение было в с. Андреевке, в 80 верстах от г. Пензы. Женат он был на Елизавете Ивановне Ниротморцевой. У него было 2 сына и 2 дочери: Иван Андреевич Арапов, Николай Андреевич Арапов, Ольга Андреевна Арапова — моя бабушка, и Варвара Андреевна Арапова.
Прадед Андрей Николаевич, как только сыновья стали взрослыми, выделил их, купив по имению и дав по сто тысяч деньгами. Оба имения были и в Пензенской губернии, причем, Ивана Андреевича очень благоустроенное имение, называвшееся Лашма[205], а Николая Андреевича имение — Анучино. Там не было хорошего барского дома. Свое родовое имение Андреевку он оставлял старшей дочери <…> Ольге Андреевне (моей бабушке), но она умерла раньше его[206], оставив восьмерых детей. Старшая из этих детей была моя мать, очень похожая и наружностью и характером на свою мать. Тогда прадед по завещанию оставлял имение Андреевка своей старшей внучке, очень им любимой, моей матери Елизавете Петровне Араповой. В то время моей матери было 12–14 лет. Дед Андрей Николаевич привозил ее в Андреевку с ее отцом, а моим дедом Петром Устиновичем. В то время еще недавно было отменено крепостное право и еще держались старые традиции при приезде своего барина: встречать всей многочисленной дворней. Вот тут-то он и представил мою мать, сказав: „Вот ваша молодая барыня, ей будете служить после меня“»{1013}.
Стоит заметить, что дети А. Н. Арапова, выросшие без матери, были удивительно дружны между собой, и эту дружбу они пронесли через всю жизнь. Особенно нежные отношения связывали двух сестер: Ольгу (1840–1882) и Варвару (1843–1903). От того времени сохранились многочисленные фотографии, запечатлевшие их в молодом возрасте (доныне бережно сохраняемые в семейных альбомах потомками по этой линии; часть из них приводится в книге). Сохранился до нашего времени и портрет сестер кисти художника И. К. Макарова, в 1849 г. написавшего портреты Натальи Николаевны и обеих дочерей Пушкина. К сожалению, художник не поставил даты под портретом сестер Араповых, но нет сомнения, что был написан он в Пензе, где часто бывал Макаров, поскольку там жили его отец, братья и сестры. (Теперь этот изумительный портрет хранится в Пензенской картинной галерее им. К. А. Савицкого.)
Прожив 73 года, умер Петр Александрович Плетнев. На его кончину Вяземский отозвался некрологом «Памяти Плетнева»:
«…Заслуги, оказанные им отечественной литературе, не кидаются в глаза с первого взгляда. Но они отыщутся и по достоинству оценятся при позднейшей разработке и приведении в порядок и ясность действий и явлений современной ему литературной эпохи»{1014}.
И добавил:
«…С Плетневым лишился я последнего собеседника о делах минувших лет. Есть еще у меня кое-кто, с кем могу перекликаться воспоминаниями последних двух десятилетий. Но выше эти предания пресекаются»{1015}.
Многие из современников высоко оценивали роль Плетнева как литературного критика и издателя. В частности, тогда еще молодой поэт Аполлон Николаевич Майков (1821–1897) посвятил ему стихотворение:
В личной жизни Плетнева не все было гладко. После смерти жены он 10 лет был вдовцом, воспитывая свою единственную дочь. Ему было уже 56 лет, когда 26 января 1849 г. он женился на 22-летней княжне Александре Васильевне Щетининой (1826–1902), которая подарила ему сына Алексея.
Его дочь Ольга была замужем за историком и писателем Александром Борисовичем Лакиером (1825–1870), в 1855 г. издавшим книгу «Русская геральдика». А 15 октября 1851 г., когда Ольге Петровне шел всего 22-й год, она скончалась.
Впоследствии сын Петра Александровича писал: «Тютчева <…> я встречал в нашем доме несколько лет подряд в последние годы его жизни. Давнишний знакомый моего отца, П. А. Плетнева, он остался другом и с моей матерью <…> у которой бывал чуть ли не каждый день»{1016}.
А. В. Плетневой, высоко ценившей талант Тютчева, поэт посвятил стихотворение «Чему бы жизнь нас ни учила…» (1870). Сохранилась и их обширная переписка, относящаяся к периоду ее вдовства.
Один из ее ближайших друзей, юрист А. Ф. Кони, в воспоминаниях об Александре Васильевне писал: «К ней был тепло привязан и поэт Федор Иванович Тютчев. В его письмах к ней, написанных своеобразным почерком, сквозит даже то, что французы называют „дружба-любовь“»{1017}.
Наталья Дубельт гостила у своей тетки Александры Николаевны Фризенгоф в Бродзянах, а затем вернулась в Россию. В то же время ее брат, Григорий Пушкин, в чине подполковника вышел в отставку и поселился в Михайловском, которое на ту пору, по словам М. И. Семевского, выглядело следующим образом:
«Вокруг домика небольшой садик <…> сад зарос непролазно; ниспровергнутые ударами молнии либо порывами вихря столетние деревья заграждают тенистые аллеи; высохший пруд, с островками посередине, печально подымает с болотистого дна своего кучи латушника, терновника и громаднейшей крапивы <…> Все уныло, мрачно, глухо, но, если хотите, поэтично…»{1018}.
205
Лашма в переводе с мокшанского языка значит «лощина», «долина». Когда в Лашме была сооружена церковь во имя Воскресения Господня, тогда же на карте России вместо прежнего названия возникла Воскресенская Лашма.
206
М. М. Бушеком допущена неточность: дочь пережила отца на восемь лет.