Страница 127 из 224
Жорж не в состоянии мне писать, но он обещает быть столь же сильным, как и его горе. Он поручает мне выполнить печальные обязанности, что я и делаю, посылая вам это письмо. Да будет воля божия, да благоволит он сжалиться над четверыми бедными сиротами.
Б. де Геккерн»{801}.
В этот день в Одессе неожиданно для всех 38-летний Лев Сергеевич Пушкин женился на 20-летней бесприданнице, воспитаннице Смольного института Елизавете Александровне Загряжской.
С ее отцом, Александром Михайловичем Загряжским (1796–1883), симбирским гражданским губернатором, был знаком и А. С. Пушкин как с дальним родственником Натальи Николаевны. 10 сентября 1833 г. по дороге в Оренбург Поэт останавливался в доме А. М. Загряжского, где познакомился с его женой Каролиной Осиповной и десятилетней дочерью Лизой[155].
Мария Ивановна Осипова — сводному брату Алексею Николаевичу Вульфу.
«…Ты, верно, знаешь, что Лев Сергеевич женится в Одессе на Загряжской. У нее ничего нет; говорят, она не хороша, маленького роста, черна и худа…[156]
Наталья Николаевна уговаривает меня выйти за Сергея Львовича говоря, что не хочет Катрин Керн[157] в свекрови. Я успокоила ее на этот счет тем, что старый селадон возвратился совершенно ко мне»{802}.
Постепенно знакомство Глинки с Екатериной Керн переросло в более глубокое чувство. Позднее в своих «Записках» композитор вспоминал: «…на третий день Пасхи я навестил Одоевского, откуда отправился к сестре Марье Ивановне Стунеевой… Там увидел я в первый раз Екатерину Керн. Она была нехороша, даже нечто страдальческое выражалось на ее бледном лице.
Ходя взад и вперед, мой взор невольно останавливался на ней: ее ясные выразительные глаза, необыкновенно стройный стан… и особенного рода прелесть и достоинство, разлитые во всей ее особе, все более и более меня привлекали… Вскоре чувства мои были вполне разделены милою Е. К., и свидания с нею становились отраднее…»{803}.
Весной 1840 г. Екатерина Керн серьезно заболела: врачи подозревали чахотку и настоятельно советовали ей переменить климат. А. П. Керн увезла дочь в свою деревню на Украину. Вместе с ними поехал и Михаил Иванович Глинка, чтобы навестить свою больную мать в Смоленской губернии, и, таким образом, часть пути они проделали сообща. Керны по дороге заехали проведать свою родственницу, Прасковью Александровну Осипову с семейством, которой Анна Петровна доводилась племянницей. Остановились в Тригорском. По всей видимости, посещали и могилу А. С. Пушкина в Святогорском монастыре.
17 августа 1840 г. Глинка писал Екатерине Керн: «Сообщите мне описание вашего пребывания, в особенности <опишите> то место, где покоится прах Пушкина. Душевно сожалею, что обязанности к матушке не позволили мне вам сопутствовать…»{804}. Годом раньше Глинка посвятил ей романс «Где наша роза?», написанный на стихи Пушкина. Позднее он вспоминал: «…Е. К. выбрала из сочинений Кольцова и переписала для меня романс „Если встречусь с тобой“, — я его тогда же положил на музыку. Для нее написал „Вальс-фантазию“… Потом, не знаю по какому поводу, романс Пушкина „Я помню чудное мгновенье“…»{805}. Это было в 1840 году.
Чувство Глинки к Е. Е. Керн было таким серьезным, что он даже делал ей предложение и получил согласие на брак, но свадьба расстроилась из-за обострившейся болезни невесты. В 1844 г. композитор надолго уехал в Париж.
«Он скончался, как известно, в Берлине, — писал Владимир Александрович Соллогуб. — Тело его покоится в Невской лавре. На погребение собралось человек тридцать, не более. Когда гроб опускали в могилу, я стоял недалеко с Даргомыжским, который сказал мне в эту минуту: „Посмотри, пожалуйста, — точно хоронят зажиточного титулярного советника“. Итак, последний долг, отданный Глинке на земле, был еще последним оскорблением. Странную эпоху мы пережили: за артисткой, исполнявшею роль „Прекрасной Елены“ (В. К. Лядовой, артисткой оперетты. — Авт.), шли десятки тысяч людей; к отверстой могиле Глинки собралась небольшая кучка его ближайших друзей и почитателей»{806}.
На самом же деле все обстояло иначе. В 1841 г. С. Л. Пушкин, сделав предложение Маше Осиповой и получив отказ, увлекся дочерью Анны Петровны Керн. Теперь же отношения 74-летнего Сергея Львовича и 26-летней Екатерины Ермолаевны стали активно развиваться. С. Л. Пушкин сделал ей предложение.
Нечаянные свидетели этого запоздалого романа рассказывали, что, желая доказать свою преданность Екатерине Керн, Сергей Львович поедал следом за нею вишневые косточки, в то время как Екатерина Ермолаевна ела вишню.
Лев Пушкин по ходатайству Натальи Николаевны и при посредничестве Вяземского получил назначение на сверхштатную службу в Одесскую портовую таможню в качестве чиновника. До этого некоторое время он служил в Петербургской таможне.
Ожидающие вместе с ним столь желанного назначения его тригорские друзья, особенно Маша Осипова, были, очевидно, ошеломлены, когда Лев Сергеевич довольно бестактно «обрадовал» их с южного берега Крыма.
Л. С. Пушкин — П. А. Осиповой в Тригорское.
«27 октября 1843. Кучук-Ламбад.[158]
Это я должен был написать Вам, дорогая, милая и почтенная Прасковья Александровна, но каково же? — именно я получаю от Вас столь любезное письмо.
Бог вознаградит Вас и покарает меня, как я того заслуживаю, но только на том свете, ибо на этом мне слишком хорошо сейчас. Я задержался с ответом к Вам, так как все это время был в больших хлопотах, чтобы ускорить свою женитьбу. Наконец 14 октября все это совершилось, и, выйдя из церкви, мы сели на пароход, чтобы отправиться к южному берегу Крыма. Мы рассчитываем провести здесь медовый месяц и несколько других, если будет возможность. Мы живем как в раю, и моя милая Лиза — в нем божество.
Рекомендуя ее Вам, я бы очень желал, чтобы Ваша дружба, столь драгоценная для меня, распространялась бы и на мою жену: она этого достойна.
Я хотел написать Эфрозине, но поверьте, голова моя совершенно неспособна к переписке, через Вас прошу у нее дружбы для моей жены, а также у Анны Николаевны и Марии Ивановны.
Примите уверения в моей искренней на всю жизнь привязанности, которую я питаю к Вам и Вашему семейству.
Прощайте, благословите меня на пороге моей новой жизни.
Л. Пушкин»{807}.
На письме помета П. А. Осиповой: «Получено 20 ноября».
Весть о смерти Екатерины сёстры Гончаровы получили не сразу и не от родных.
Александрина Гончарова — брату Дмитрию.
«<…> Прежде чем показать это письмо Маминьке, дорогой Дмитрий, подготовь ее к печальной новости. Нашей бедной Кати нет больше на свете, помолимся за нее. Я не решилась сообщить эту новость Таше, она совсем больна сегодня. Подожду лучшего дня.
Целую тебя от всего сердца. А. Г.»{808}.
Октябрь 1843 года. Петербург.
Наталья Николаевна — брату Дмитрию.
155
А. С. Пушкин писал жене: «12 сентября 1833 г., из села Языкова. <…> Сегодня еду в Симбирск, отобедаю у губернатора, а к вечеру отправлюсь в Оренбург — последняя цель моего путешествия».
Из воспоминаний Констанции Ивановны Коротковой: «В 1833 году я жила с моим отцом в Симбирске, где тогда губернатором был Александр Михайлович Загряжский; у А. М. Загряжского была только одна дочь (Елизавета. — Авт.), с которою я в числе прочих городских барышень училась у них в доме танцовать. Однажды осенью (1833 г., между 8 и 14 сент. — Авт.) во время урока танцев по зале пронесся слух, что приехал сочинитель А. С. Пушкин; мы все взволновались от ожидания увидеть его, и вдруг входит в залу господин небольшого роста, в черном фраке, курчавый, шатен, с бледным или скорее мулатским рябоватым лицом: мне тогда он показался очень некрасивым… Мы все уже сидели по стульям и при его общем нам поклоне сделали ему реверанс; через несколько минут мы все с ним познакомились и стали просить его потанцовать с нами; он немедленно же согласился, подошел к окну, вынул из бокового кармана пистолет и, положив его на подоконник, протанцовал с каждой из нас по несколько туров вальса под звуки двух скрипок, сидевших в углу»{1308}.
156
Естественно, что устами Марии Ивановны говорила ревность. Влюбленный Лев Сергеевич, напротив, считал свою Лизу «божеством» и видел ее совершенством, не уступающим самой Наталье Николаевне. Сохранился портрет Е. А. Пушкиной (урожденной Загряжской), в 1847 году выполненный маслом художником Г. Яковлевым, ныне хранящийся в ИРЛИ (Пушкинский Дом).
157
Екатерина Ермолаевна Керн была выпускницей Смольного института, который она окончила в 1836 году и в котором осталась служить в качестве классной наставницы. (Одновременно в институте училась и будущая жена Льва Пушкина — Е. А. Загряжская, окончившая его в 1839 г.)
В 1836 году Е. Керн познакомилась с Марией Ивановной Стунеевой, родной сестрой Михаила Ивановича Глинки (1804–1857), а 29 марта того же года — и с самим композитором, которому было уже 35 лет. На ту пору он был женат (с 26 апреля 1835 года) на Марии Петровне Ивановой. (Глинка познакомился с М. П. Ивановой, когда той было 18 лет, а осенью 1834 года она уже стала его невестой. Известный романс Глинки «Только узнал я тебя» был посвящен ей же, но уже как жене. Однако их совместная жизнь, к сожалению, состояла не только из романсов. В 1841 году Мария Петровна тайно обвенчалась с князем Васильчиковым, что стало тяжелой душевной травмой для Глинки. В течение шести лет длился бракоразводный процесс, и наконец в 1846 году брак был расторгнут.)
158
Кучук-Ламбад — крымское имение Андрея Михайловича Бороздина, женатого на тетке Раевских — Софье Львовне Давыдовой, сводной сестре Н. Н. Раевского-старшего. Анна Михайловна Бороздина (1819–1883), дочь генерал-лейтенанта Михаила Михайловича Бороздина, в 1839 г. вышла замуж за Н. Н. Раевского-младшего, с которым был дружен Лев Пушкин. Имение Кучук-Ламбад находилось на побережье Черного моря, между Алуштой и Гурзуфом. Сохранились два рисунка этого имения, выполненные в 1842 г. Томасом Эвансом.