Протестантизм

В полемике с «левыми» течениями, которые решительно не желали считаться с Ветхим Заветом и заявляли, что закон Христа отменяет законы Моисея, Мартин Буцер подчеркнул идею Лютера о христианском свидетельстве в Ветхом Завете. Непоколебимое убеждение в том, что Божья воля направляет людей к святости и славе, побуждало страсбургского реформатора находить христианство в древности в качестве внутренней религии сердца, отличающейся от внешних предписаний иудаизма. В регламентах Страсбурга подчеркивалось возникновение Церкви по велению Святого Духа для объединения на протяжении земной жизни избранников и отверженных, проповеди Евангелия и соблюдения дисциплины верующими. Взращенная своими духовными пастырями — пророками, апостолами и учителями, — церковная община считалась инструментом церковного единства. В общине происходило воздействие Христа на верующих.

Почему же все, что свершил и претерпел ради спасения рода людского Сын Божий, не привело сразу к утверждению веры и церкви? Почему история христианской церкви сложилась из постоянного преодоления угроз ее существованию, т. е. гонений, несогласий и ересей? Почему преподанное Христом Евангелие и поныне оставляет многих христиан равнодушными? Задавая эти вопросы читателю, «Наставление» Кальвина утверждает, что выход из неразрешимых, казалось бы, противоречий бытия уже указан Христом.

Католическая теология, по мнению реформатора, лишила верующего полноты веры, возможности непосредственного мистического общения с подателем веры. Нужно вернуться к тексту апостола Павла (2 Кор. II, 2–3), возродив идею обручения христианина с Христом. Благодаря этому миряне получают священное наставничество Святого Духа, озаряются блеском Евангелия и очищаются от скверны. Личное усвоение Слова, сообщенного в Ветхом и Новом Завете, закладывает фундамент веры, дает познание велений свыше. Утверждается, что до Христа и вне Его в Слове преобладали знаки божественного гнева и мести, но Сын Божий показывает доброту Отца.

Таким образом демонстрируется, что для обретения веры не требуется познания Бога, которое невозможно для ущербного человеческого разума. Человек может знать о Боге не больше, чем знает о свете узник, который видит солнечный свет, томясь в подземелье и видя его лишь искоса, через узкое окно вверху темницы.

Одним из элементов веры должно быть чувство Божьего страха. Оно не должно было уменьшать у истинных верующих надежду на спасение, в то время как у отверженных оно превращалось в рабскую боязнь ада. «Наставление» учило, что истинный христианин страшится ада, но даже если бы ада не было, христианин не утратил бы Божьего страха, превыше всего боясь оскорбить Бога. Отсюда карающего Бога следует воспринимать с надеждой, как это делали Давид и Иов, продолжавшие во всех невзгодах сохранять твердую уверенность в том, что Бог их никогда не оставит.

Вера у Кальвина раскрывает себя больше сердцем, чем разумом, и больше чувствами, нежели размышлениями. Требуя от христианина яркого и возвышенного религиозного чувства, экстатических переживаний любви к Богу, он учил постоянной борьбе с нечестием, идолопоклонством, неправильными формами и объектами веры.

Если для Лютера не было у христианства худшего врага, чем воссевший на папском престоле Антихрист, то при Кальвине лицо врага изменилось. В обществе появились христиане, которые хотели уйти от решения религиозных проблем в свою частную жизнь, и за это они получили клеймо «антихристов». В общинах верующих угасал лютеровский энтузиазм, возобладало некое «равнодушие», охлаждение религиозных чувств в простом народе. Виноватыми были объявлены «антихристы», которые публично заявляли, что христианство не требует самоотречения от человека и борьбы за победу новой церкви над католицизмом.

В это время тысячи людей поспешили расстаться с католической обрядностью, чтобы приобщиться к Евангелию. Очень немногие из них поняли, что евангельское исповедание означает новые социально-психологические установки поведения и не допускает равнодушия. От преобразования массового сознания, умения преодолеть равнодушие к борьбе с католиками и поощрения христианского усердия зависело существование протестантских общин. Для верующих, которые сделали первый шаг к Евангелию, была выработана программа воспитания религиозной убежденности в «школе Иисуса Христа». Свою приверженность Христу нельзя было таить в душе, ее обязательно следовало выражать во внешних обрядах, неукоснительно отстаивая протестантский культ как легальное общественное богослужение.

Интересы защиты веры должны были стать основным принципом жизни человека и, наряду с внутренней перестройкой, заставить его публично демонстрировать согласие или несогласие с официальной церковью.

На практике это означало, что евангельские общины в католических регионах должны были либо погибать от репрессий, либо эмигрировать под защиту протестантских властей. Христиане, допускавшие компромиссы в религии, соблюдавшие притворно ту или иную официальную форму религии, не отстаивавшие вероучение гражданским поведением, рисковали утратить надежду на спасение.

Разрабатывая учение о спасении, реформаторы, следуя трактовке Писания Аврелия Августина, делили христиан на избранников и отверженных. Избранникам Бог помогает идти по пути избавления от рабства греха к безупречной святости, которая обретается уже не на земле, а в небесах. Отверженные тоже могут слышать божественное Слово, но пути возрождения для них нет, как нет надежды и на воскрешение в будущей жизни. При этом отверженные не исключались из христианского социума, им также предстояло воскреснуть для Страшного суда. Зачем же их воскрешать, если и праведники до сих пор находятся не в раю?

Отвечая на этот вопрос, Кальвин учил, что души отверженных уже испытывают муки, которые бесконечно умножатся после Судного дня. Потустороннего пространства нам знать не дано, хотя там точно нет чистилища, которое, по выражению Лютера, «изобрел папа». Попытки определить, кем является человек, избранником или отверженным, Кальвин считал бесплодными, не имеющими значения для простого народа, лишь бы люди непоколебимо верили. Ведь избранников характеризует стойкая и подлинная сила веры, «живая» вера, гарантирующая спасение.

Доктрина протестантизма сумела, защищая догмат о спасении верой, поставить спасение христианина в зависимость не только от веры, но и от собственной церкви. Выбор типа церковной организации и форм культа зависел от обстоятельств, в которых руководством служило Писание. Католический культ в целом был отвергнут как «человеческая традиция», которая не отвечает велениям Бога и не обусловлена Писанием. Культовая практика протестантских церквей провозглашалась верной божественному Слову. Следуя ему, Лютер считал допустимым все, чего Библия прямо не запретила, а Цвингли отменял в католическом богослужении обычаи, не имевшие прямого подтверждения в Библии.

На формирование протестантского вероучения сильное влияние оказали заимствования из ранних отцов церкви. Религиозный подвиг Киприана, пророчества Лактанция, полемизм Оригена, ораторский талант Иоанна Златоуста реформаторы ставили в пример своим последователям. Великий ум Аврелия Августина подсказал многое Лютеру и Кальвину в разработке концепции христианства, понимании стратегии и тактики борьбы с инакомыслием. Не обращая внимания на то, что католицизм включает сочинения отцов церкви в Священное Предание, реформаторы заявили свои права на их наследие. Все остальное в Священном Предании — папские буллы, каноны церковного права, декреты соборов католической церкви и т. д. — было объявлено «человеческой традицией». В протестантской пропаганде в эпоху Реформации папские буллы и каноны изображались как дьявольские атрибуты потерявшей стыд «Вавилонской блудницы» в Риме. Католическое Священное Предание изобличалось как порождение прошлого, сквозь тьму которого к христианам возвращается свет Евангелия. «От тьмы к свету!» — звал девиз евангельских христиан, которых реформаторы освобождали от веками копившихся в Предании заблуждений человеческого разума. Указывая на несостоятельность официального собрания церковных документов и монополии клира в деле толкования Божественного Слова, протестантское вероучение требовало от христианина следовать только Священному Писанию.