Страница 25 из 107
Последовать примеру доблестных предков и умереть как должно истинному римлянину — вот и все, на что хватило Вара. Некогда отец его, Квинтилий Вар, твердый республиканец, покончил с собой подобно деду Тиберия Ливию Друзу после разгрома армий Кассия и Брута при Филиппах. Тогда Вар при всех знаках отличия принял смерть от руки своего вольноотступника, которого принудил сделать это.
Август был потрясен сообщением о гибели легионов Вара. По сведениям Светония, «при вести об этом Август приказал расставить по городу караулы во избежание волнений; наместникам провинций он продлил власть, чтобы союзников держали в подчинении люди опытные и привычные. Юпитеру Благому и Величайшему он дал обет устроить великолепные игры, если положение государства улучшится, как делалось когда-то во время войн с кимврами и марсами. И говорят, он до того был сокрушен, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головой о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!», а день поражения каждый год отмечал трауром и скорбью».{166}
Пока обросший бородой Август бился головой о косяк, бессмысленно взывая к покойному Вару, никак не могущему откликнуться на его истерический призыв, к чести римского оружия, положение в Германии удалось в некоторой мере поправить. Для начала легат Луций Нонний Аспренат, даровитый племянник бездарного дяди (дядей ему приходился злосчастный Вар), энергично и смело действуя вверенными его командованию двумя легионами, сумел своевременно закрепиться в зимних лагерях на Нижнем Рейне и удержать в повиновении Риму прирейнские племена. Ведь поражение Вара не могло не всколыхнуть мятежных настроений в соседних с Германией областях. Злые языки, правда, уверяли, что доблестный Луций ухитрился нажиться, присвоив себе имущество погибших в Тевтобургском лесу. Но едва ли стоит строго судить его. Ведь главное — он спас живых, выведя свои легионы к Рейну.
Доблестно проявил себя также префект Луций Цецидий, окруженный с частью войск в укрепленном лагере Ализона. Эта крепость была построена еще покойным Друзом во время его похода за Рейн у слияния рек Ализон и Липпе.{167} Войско Цецидия, преодолевая неимоверные трудности, сумело пробиться к своим.
Тем временем в дело вступил наш герой. Едва получив известие о гибели легионов Вара, Тиберий устремился в Рим к Августу. Собственно, возвращался он как победитель грандиозного паннонского мятежа. Римляне не могли это не оценить. Не зря в эти дни многие говорили, что победоносный Арминий мог бы соединиться с мятежными паннонцами, если бы весь Иллирик не был своевременно усмирен Тиберием. Поэтому Тиберию был назначен триумф, давно им заслуженный, и «многие другие почести. Некоторые даже предлагали, чтобы он принял прозвище «Паннонский», другие — «Непобедимый», третьи — «Благопочтенный». Но на прозвище наложил запрет Август, еще раз обещав, что Тиберий будет доволен тем, которое унаследует после смерти отца».{168}
Этими словами Август для всех обозначил Тиберия как своего преемника. Не зря поэтому в сенате Тиберий занял место на возвышении между обоими консулами и рядом с принцепсом. Понимая сложившуюся ситуацию — весь Рим оплакивал гибель легионов Вара, — Тиберий отложил триумф. 11 января 10 г. он участвовал в освящении римского храма Конкордии (Согласия).{169} После недолгого пребывания в столице его путь уже в третий раз лежал в Германию. Исправить положение на рейнских рубежах после Тевтобургской катастрофы мог только лучший полководец Римской империи. Таковым вне всяких сомнений давно уже был Тиберий.
Итак, «постоянный защитник Римской империи» берется за привычное ему дело. Посланный в Германию он укрепляется в Галлии, размещает войска, усиливает опорные пункты и, оценивая себя в соответствии со своим величием, а не с самоуверенностью врагов, угрожавших Италии новым нашествием кимвров и тевтонов, переправляется с войском на другой берег Рейна. Он ведет войну, тогда как отец и отечество довольствовалось тем, что ее отражали, проникает все глубже, строит дороги, опустошает поля, сжигает дома, сметает все на своем пути и с величайшей славой возвращается в зимние лагеря с войском, сохранив всех, кого переправил через реку».{170}
Поход этот состоялся в 10 г.{171} Он стал мощной демонстрацией силы римского оружия, которую не могло сломить даже Тевтобургское поражение. При этом отметим, что в описании этого похода Веллеем Патеркулом отсутствует упоминание о сражениях за Рейном. Очевидно, германцы, возглавляемые хитроумным Арминием, здраво оценили новое соотношение сил, явно изменившееся в пользу римлян после прибытия на Рейн Тиберия. Потому не стали ввязываться в решительные бои, сберегая свои силы. Не столь уж богаты были поселения германцев и их поля, чтобы не пожертвовать ими для сохранения войска. Арминий, хорошо знавший Рим и римлян, понимал разницу между Тиберием и Варом, отнюдь не только в количестве легионов, под их командованием находившихся, заключавшуюся. Победы Тиберия были ему известны. Потому Арминий выбрал верную тактику, пусть и сулящую германцам немалые потери от разорения их селений и уничтожения посевов.
Разумеется, и Тиберий в своем зарейнском походе не мог не учесть уроки Тевтобурга: «Он знал, что виною поражения Вара была опрометчивость и беззаботность полководца. Поэтому с тех пор он ничего не предпринимал без одобрения совета: человек самостоятельных суждений, всегда полагавшийся только на себя, теперь он вопреки обыкновению делился своими военными замыслами со многими приближенными. Поэтому и бдительность он проявлял необычайную: готовясь к переходу через Рейн, он в точности определил, что надо брать с собою из припасов, и сам, стоя у берега перед переправой, осматривал каждую повозку, нет ли в ней чего сверх положенного и необходимого. А за Рейном вел он такую жизнь, что ел, сидя на голой траве, спал часто без палатки, все распоряжения и все чрезвычайные поручения давал письменно, с напоминанием, чтобы со всеми неясностями обращались только к нему лично в любое время, хотя бы и ночью».{172}
Здесь в описании Светония перед нами вновь Тиберий-полководец. И полководец, во всех отношениях достойный и незаурядный. Он умело делает выводы из ошибок предшественника, с учетом подавленного настроения в армии после катастрофы Вара меняет взаимоотношения с подчиненными. Делясь с ними своими планами, Тиберий и укрепляет доверие к себе, и вселяет большую уверенность в самих командирах. Замечательны традиционная его забота о войске, личное внимание ко всем деталям и даже мелочам военного быта. Его неприхотливость в военном быту, умение вместе с рядовыми солдатами переносить тяготы войны — черта, характерная для всех подлинно великих полководцев. Здесь справедливо вспомнить такие имена, как Александр Великий, Ганнибал, Гай Юлий Цезарь. Едва ли Тиберий просто следовал примеру великих предшественников. Скорее это для него было столь же органично, как и для них.
Боевые действия в Германии не ограничились походом Тиберия за Рейн. Германцы, сохранив свои силы, попытались все же потревожить римлян в Галлии, не без основания рассчитывая на мятежные настроения в этой молодой еще римской провинции. Но «императору Тиберию, вступившему в Германию, продолжали сопутствовать доблесть и счастье. Разбив силы врага в сухопутных и морских сражениях, он устранил огромную опасность, возникшую в Галлиях, и раздоры среди черни в Виенне, скорее обуздывая, чем карая».{173}
Очевидно, мятежные настроения далеко проникли в Галлию. Ведь Виенна находилась на берегу реки Родан (Рона) в провинции Нарбоннская Галлия, которая в отличие от «Косматой Галлии», завоеванной Юлием Цезарем в 50-е гг. до Р.Х., была присоединена к Риму еще в 120 г. до Р.Х.