Страница 87 из 103
Глава шестнадцатая. Тайная война
Спецотдел в 20—30–е годы
В связи с организацией Спецотдела 25 августа 1921 г. был издан приказ ВЧК, предписывающий всем органам ВЧК в центре и на местах всякого рода ключи к шифрам, шифрованную переписку и документы, обнаруживаемые при обысках и арестах, а равно добываемые через осведомителей, агентуру или случайно, направлять в Спецотдел при ВЧК.
Аналогичный приказ последовал при образовании Государственного политического управления (ГПУ) в 1923 г.
Работа Спецотдела началась с детального изучения наследства, полученного из архивов специальной службы дореволюционной России. Это были шифры, их детальное описание, документы по дешифрованию, материалы шифрперехвата. Среди этих документов, в частности, были материалы по дешифрованию шифров Турции, Персии, Японии, других государств, а также копии и подлинники шифров США, Германии, Японии, Китая, Болгарии, учебные пособия и др. Сотрудники отдела тщательно изучали эти материалы, осознавая важность проводимой работы. Большую роль в этот и последующий периоды сыграли знания и опыт И. А. Зыбина, В. Н. Кривоша–Неманича и других старых криптографов. При их активном участии при Спецотделе были организованы 6–месячные курсы, на которых изучались основы криптографии, решались учебные задачи по дешифрованию. На курсы набирали людей способных и грамотных. Первый выпуск курсов состоял из 14 человек, пятеро из которых пришли на работу в дешифовальное отделение отдела, остальные — в другие отделения.
Необходимым условием успешной работы Спецотдела было наличие материалов шифрперехвата. В способах их получения сохранялись традиции дореволюционных служб. Кроме снятия копий с шифровок иностранных государств, проходящих через Центральный телеграф или доставляемых дипломатической почтой, чем занимался отдел Политконтроля, был усилен перехват шифртелеграмм, передаваемых по радиоканалам. С этой целью были задействованы военные радиостанции, предоставленные в распоряжение Спецотдела радиовещательные станции, в том числе радиостанция Коминтерна. Несовершенство радиоприемной аппаратуры, ее нехватка, а также сильная изношенность имеющейся не могли обеспечить высокой достоверности текстов перехватываемых шифртелеграмм. Таким образом, к трудностям первых лет работы Спецотдела, связанным с относительно невысокой общей подготовленностью и малочисленностью личного состава, прибавлялись трудности, связанные с недостатком и низким качеством материалов для дешифрования. Перед руководством Спецотдела встали задачи организации и налаживания работы всех звеньев специальной службы в стране, включая добычу шифрматериалов и техническое оснащение радиостанций. В этой связи Спецотделом проводилась работа по разработке и изготовлению специальной техники. В тесном контакте работал Спецотдел с Иностранным отделом ВЧК, а затем ОГПУ, контактируя и имея связь с агентурой, ориентированной на добычу шифров и кодов.
Сохранился отчет о работе Спецотдела за 1921 г. В нем, в частности, указано, что с самого начала стала успешно проводиться разработка и изготовление новых кодов и шифров. Только за этот год было введено в действие на различных линиях связи 96 новых кодов. Эта работа сотрудников Спецотдела активно поддерживалась правительством.. Характерной для того времени является телеграмма секретаря ЦИК СССР А. С. Енукидзе Г. И. Бокию, хотя и относится она уже ко 2 сентября 1924 г. и связана с окончанием работы над телеграфным кодом:
«Поздравляю тов. Г. И. Бокия с окончанием составления «Русского кода» — этого громадного и сложного труда.
«Бытие определяет сознание». Бытие и необходимость современных сношений, быстрая связь и экономия во времени толкнули людей к созданию этого нового языка «кода», языка, не похожего ни на один человеческий язык.
Как маленький кусочек радия при разложении испускает колоссальное количества энергии, так и слова «кода» — короткие, непонятные и неудобопроизносимые для нашего языка, при расшифровке развертывают перед нами ряд фраз и мыслей, посылаемых или получаемых нами издалека.
Как стенография стала необходимой для точной записи и размножения человеческой речи, так и язык «код» становится и должен стать необходимым в сношениях между людьми, находящимися на разных точках земного шара.
Я уверен, что «код» получит широкое применение во всех наших учреждениях Союза ССР
Раз темп работы Октябрьской революции нас привел к тому, что мы вынуждены были красивый и гибкий русский язык произносить с сокращением слогов, то по проводам и воздушным волнам мы смело будем сноситься концентрированным языком «код», тем более, что он будет доходить до адресатов в красивом, развернутом и понятном виде.
Я со своей стороны призываю все учреждения ввести у себя при сношениях по телеграфу и радио язык «код».
А. Енукидзе»[247].
Становление советской разведки и контрразведки потребовало от Спецотдела разработки агентурных шифров. Очевидно, что все советские разведчики, имена которых теперь уже хорошо известны (Р. Зорге, К. Филби и др.), могли успешно справляться со своими задачами во многом благодаря надежности и другим оперативным качествам шифрдокументов, изготовленных Спецотделом. Надо, однако, сказать, что в 20–е и 30–е годы, а частично и в более поздний период, агентурные советские шифры были уликовыми, их владельцы были вынуждены хранить у себя или ключи, или гамму, или инструкцию по шифрам, что создавало определенную опасность. Так, К. Филби в своей книге «Моя тайная война» говорит, что он вынужден был хранить инструкцию пользования кодом, написанную на крошечном клочке материала, напоминающего рисовую бумагу, в кармане для часов. И однажды при обыске только благодаря своей находчивости и самообладанию он сумел незаметно сунуть ее в рот и проглотить[248].
В конце 1919 г. знаменитому английскому криптографу Г. Ярдли удалось дешифровать советский агентурный шифр вертикальной перестановки по шифрсообщениям большого объема, изъятым у владельца немецкого аэроплана, приземлившегося в Латвии по пути в СССР. Колонки этого шифра были неодинаковой длины, что создавало большие трудности для дешифрования. Из расшифрованного сообщения следовало, что автор письма — резидент, руководящий советской разведывательной сетью обширного района на Западе. В числе дешифрованных сообщений имелась «Инструкция агентам, вербующим шпионов в дипломатических миссиях». В своей книге «Американский черный кабинет» Ярдли приводит ее полностью и отмечает, что Япония и Советский Союз являлись единственными странами, пытающимися добиться успеха в использовании конструкции кодовых слов неодинаковой длины. Он также говорит, что это — мощное оружие, при помощи которого можно запутать любую шифровку. Применяла такие шифры Россия и в 30–е годы.
С первых месяцев своего существования Спецотдел начал успешно проводить работу по дешифрованию иностранной переписки. Коллегия ВЧК принимала все меры к тому, чтобы организовать ее наилучшим образом и обеспечить полную секретность. Был установлен порядок, согласно которому обо всех раскрытых шифрах и добытых сведениях Спецотдел докладывал ЦК партии, Совнаркому, председателю ВЧК и руководителям других заинтересованных ведомств.
Коллегия ВЧК придавала большое значение оперативному использованию дешифруемой секретной переписки. Все срочные и особо важные дешифрованные сообщения докладывались немедленно.
Уже в то время дешифрованные материалы активно использовала советская разведка, Комиссариат иностранных дел, некоторые другие организации.
247
ГАРФ. Ф. 78. Оп. 3316. Д. 17. Л. 1.
248
Филби К. Моя тайная война. М., 1968. С. 14–15.