Страница 14 из 87
Но даже в том случае, если подозрения Дарко подтвердятся, им придется избавиться от нее. Рано или поздно.
Глава четвертая
— Покажите язык. Нет, я говорю, откройте рот и высуньте язык так сильно, как только сможете. Вот так, умница. Теперь закройте глаза и указательным пальцем правой руки…
Голос медбрата Томо шел фоном. Димитрия машинально делала все, о чем он просил. Приседала, пока у нее не сбивалось дыхание, прыгала вокруг своей оси на одной ноге, позволяла втыкать себе в вены острые иглы, которые были подсоединены к разного рода компьютерам, которые без умолку пищали и сигналили о чем-то. Димитрии, по сути, было все равно, все ли с ней в порядке или нет. Она была жива, и на данный момент ее все устраивало.
— В последнее время вы заболевали, допустим, простудой? Чувствуете ли вы какие-нибудь недомогания? Слабость, сонливость?..
На каждое предположение врача Димитрия отрицательно качала головой. Действительно, она сама не замечала, что за время одиночества даже ни разу не простужалась, но тогда ей было не до таких глупостей. Когда она училась в школе, она была вполне обычным ребенком: болела, как все, когда был сезон гриппа или когда переедала мороженого. Она перестала болеть, кажется, после тридцать первого года — это было время, когда люди стали меньше общаться из-за возможности распространения инфекции. Никто толком об этой болезни не знал, но поговаривали, что она как-то действовала на работу мозга, так что желающих сойти с ума особо не наблюдалось.
— Все в порядке, — тихо пояснила Димитрия медбрату. Ей хотелось уже поскорее закончить осмотр.
— За исключением того, что вы довольно-таки бледно выглядите и у вас нехватка некоторых витаминов, не могу с вами не согласиться. Хотя… — Мужчина в задумчивости помедлил. — Откиньте голову назад и сосчитайте до пятнадцати…
И все муки ада пошли по второму кругу.
Спустя час медбрат Томо, наконец, позволил девушке присесть обратно на кушетку и немного отдохнуть.
— Хорошенько я вас помучил, а? — приподняв голову от каких-то своих пометок, подбадривал ее он.
Димитрия вымученно улыбнулась, но про себя отметила, что чувствовала себя уже значительно лучше по сравнению с тем, какой Дарко принес ее на борт.
— Не думаю, что они захотели бы, чтобы я сказал вам то, что собираюсь сказать, но все же. — Медбрат серьезно поджал губы, и Димитрия подсознательно напряглась, приготовившись выслушивать страшный вердикт. — Не знаю, уместен ли повод для поздравления, но с вами действительно все в порядке. Я думаю, если мы покажем вас на стационарной базе, то вы сможете помочь Посланцам в их пока что не удавшемся эксперименте. В целом, это реальный шанс для вас получить их доверие. Те… эмм… экземпляры женских особей, которых Посланцы забрали в тридцать четвертом, не обладали достаточной выносливостью, чтобы все прошло без осложнений. Ваш же случай уникален из-за того, что в крайне малой степени ваш организм все же поражен радиацией, что делает вас более крепкой и восприимчивой.
Так вот о чем он хотел сказать Дарко, поняла девушка. Сдать себя врагу в качестве подопытного кролика, чтобы сохранить свои шансы на выживание.
— Другой вариант? — прищурившись, спросила Димитрия.
Томо вздохнул. Эту часть информации он явно не собирался ей сообщать, даже несмотря на свою болтливость.
— Вы можете попытаться возродить человечество, не связываясь с Посланцами, но это рисковое дело, практически без малейшего шанса на успех предприятия. Во-первых, если Посланцы узнают о ваших "проделках", то вы моментально попадете в черные списки и не протянете в живых и нескольких суток.
— А во-вторых?
— Во-вторых, как мы уже с вами совсем недавно убедились, оставаться на земле для вас сейчас крайне опасно. Я искренне удивлен в вашем относительно хорошем состоянии здоровья. С каждым годом беженцы все больше отдаляются в своей психологии и физиологии от людей: я проводил некоторые исследования… Ну, да неважно. В общем, после того, что я сейчас сообщу капитану о вашем состоянии, девять из десяти, что он предложит вам отправиться на стационарную станцию. А там уж решать вам. Кстати, как вас зовут? — Мужчина не очень умело сменил тему, но Димитрия была благодарна ему и за это. — Прошу прощения за нетактичность, вы настолько интересный экземпляр для меня, что я совсем забыл о том, что вы настоящая. — Медбрат издал негромкий смешок. — Меня зовут Томо, как вы, наверное, уже поняли. Я к вашим услугам.
— Димитрия.
— Вас так прямо и зовут? — удивился мужчина.
— В каком смысле?
— В прямом. Меня же никто не зовет полным именем. Я его специально, так сказать, скрываю, чтобы избежать излишней официальности.
Димитрия пожала плечами. Она все пыталась заставить выкинуть из своей головы то, как называли ее друзья и родные до войны. Но маленькой Димки уже не существовало, равно как Сараево — города, который сохранился только в ее памяти.
— Просто Димитрия, — сдавленно кивнула девушка.
— Ладно, Димитрия. — Медбрат снова издал негромкий смешок. — С вашего позволения я отлучусь в поисках капитана.
Оставшись одна, Димитрия наконец позволила себе оглядеться. По внешнему виду лазарет мало чем отличался от остальных помещений на корабле: такие же белые глянцевые стены и подобный им почти стеклянный потолок. Девушка даже смогла разглядеть в нем свое отражение, и выглядела она не самым лучшим образом: целые пряди волос выбились из на быструю руку сооруженной косы, а взгляд был тяжелым и усталым. Сейчас Димитрия что угодно бы отдала за несколько часов спокойного сна.
Вдоль стен расположились низкие многоярусные столики из желтоватого металла. Столики были намертво прикручены к полу, как и стоявшие на них коробки с медикаментами были прикручены к самим столикам.
Запах в лазарете стоял приятный, умиротворяющий. Наверное, медбрат специально распылил в воздухе какое-нибудь успокоительное, подумала девушка. Пахло свежими розами. Димитрия была уверена, что уже успела забыть этот глубокий, нежный, чуть сладковатый запах, но она по-прежнему могла различить его среди сотен других. После войны не то чтобы о розах — вообще ни о каких цветах и речи идти не могло.
В помещение быстрыми широкими шагами вошел Дарко. Даже, скорее, не вошел, а ворвался. Ноздри у него раздувались, как у разъяренного быка, он тяжело дышал, и ладони его от ярости сжимались во внушительного вида кулаки.
Не успела Димитрия и подумать о том, что послужило причиной столь резкого настроения солдата, как следом за ним в палату вошли несколько мужчин, которые на носилках несли чье-то грузное тело.
Капитан Лекса значительно изменился с момента их последней встречи: он хрипло и прерывисто дышал, белые волосы прилипли к вспотевшему лбу, приоткрытый в немом крике рот внушал ужас. На груди черного комбинезона расползлось пятно алой крови, и можно было разглядеть длинные рваные раны, оставленные смертоносными ногтями одного из беженцев.