Страница 56 из 87
Поглощенный деятельностью в регентском и инструментальном классах капеллы в этом сезоне, как и в предыдущем, я мало помышлял о собственной композиторской деятельности. Тем не менее, я стал подумывать о переработке моей третьей симфонии C-dur, первую часть которой мне удалось закончить в течение следующего лета.
Ле-то 1885 года[342] мы снова проводили в Танцах Поездки в Петергоф для посещения капеллы, обработка симфонии, сочинение и гармонизация некоторых духовных песнопений и занятие музыкальными формами наполняли мое время. Сколько помнится во время поездок в капеллу я посещая Глазуновых живших в то ле-то на даче в Старом Петергофе. В ту пору Саша стал весьма сильно интересоваться духовыми инструментами. У него завелись кларнет, валторна, тромбон и еще что-то. На валторне он даже брал уроки у Франке —первого валторниста оперного оркестра, а на прочих инструментах и виолончели упражнялся самоучкой. Для лучшего знакомства с духовыми инструментами в этих упражнениях принимал участие и я. Верхом моих успехов в игре на кларнете в последующие годы было исполнение на этом инструменте партии второй скрипки квартета Глинки, причем первую скрипку играл Дютш, виолончель —Глазунов, а альт, как помнится, — Витоль.
С начала сезона 1885/86 года[343] началась перестройка здания придворной капеллы, а сама капелла, всем своим составом, была временно переведена в частный дом на Миллионной улице. Помещение было тесное и неудобное. Основанные с прошлого сезона регентские классы принуждены были поместиться надворном здании, перестроенном из бывшей конюшни. Оркестровый класс помещался в спальнях малолетних певчих. Тем не менее, дело шло успешно. В регентском классе было уже много приходящих учеников, преимущественно из полковых певчих, а в инструментальном классе я начал вводить мало-помалу духовые инструменты, для которых были приглашены преподаватели из придворного оркестра и из оперы.
Первое время ученики духовых инструментов, конечно, еще не могли участвовать в оркестровом классе, но смычковые уже значительно подвинулись и начинали играть сносно более или менее трудные вещи. Иногда для совместной игры я приглашал духовые из полкового оркестра, и таким способом являлась возможность исполнения симфоний Гайдна и Бетховена в их настоящем виде. Однажды мне удалось проиграть довольно чисто с моим оркестровым классом только что наоркестрованную первую часть моей симфонии C-dur. Присутствовал Бородин и остался весьма доволен[344].
Ганс фон-Бюлов, дирижировавший концертами Русского музыкального общества в этом сезоне, был весьма любезен со мною, Глазуновым, Бородиным и Кюи и исполнял наши сочинения. Из моих был им сыгран «Антар», причем на репетиции он почему-то капризничал и раздражался на оркестр и в раздражении предлагал мне продирижировать вместо него. Я, конечно, отказался. Вскоре Бюлов успокоился и отлично провел «Антара»[345].
М.П.Беляев устроивший в прошлом сезоне репетицию сочинений Глазунова при интимном кружке слушателей, в настоящем сезоне задумал дать на свой риск уже концерт публичный и на этот раз не из одних глазуновских сочинений. Концерт состоялся в зале Дворянского собрания. Дирижером был Г.О.Дютш.
Между прочим исполнялся мой концерт, а из сочинений Глазунова только что оконченный «Стенька Разин». Публики было не особенно много, тем не менее Беляев был доволен[346].
Из других музыкальных событий этого сезона отмечу весьма приличное исполнение в первый раз «Хованщины» Мусоргского любителями Драматического кружка под управлением Гольдштейна. Опера понравилась и прошла раза 3 или 4[347].
Занятиями моими в течение этого сезона были составление «Всенощной» совместно с учителями Придворной капеллы Смирновым, Азеевым, Копыловым и Сырбуловым; приготовление моего учебника гармонии к изданию печатным, а не литографским способом, как первое издание, а также продолжение оркестровки и переработки 3-й симфонии. Из учеников моих по консерватории окончили курс И.И.Витоль, А.А.Петров и Антипов. Последний, несмотря на несомненный свой талант, по недостатку деятельности и свойственной ему распущенности, не успел бы кончить заданного ему экзаменационного Allegro, если б не помог ему втихомолку Глазунов, наоркестровавший за него его сочинение. Глазунов сделал это исключительно для собственной практики, а автор, по наивности, остался убежденным в том, что он и сам бы наоркестровал не хуже, да только времени не хватило. Все сие осталось втайне; сочинение звучало прекрасно и впоследствии было издано Беляевым, которому, впрочем, секрет был хорошо известен.
Прошлогодняя репетиция глазуновских сочинений и концерт, устроенный Беляевым в этом сезоне, зародили во мне мысль, что несколько ежегодных концертов из русских сочинений были бы весьма желательны, так как число русских оркестровых произведений возрастало, а помещение их в программы концертов Русского музыкального общества и других всегда представляло затруднение. Я поделился своею мыслью с Беляевым; она ему полюбилась, и со следующего сезона он решил начать ряд ежегодных концертов исключительно из русских сочинений под управлением моим и Дютша, назвав их Русскими симфоническими концертами.
Переселившись на ле-то в Таицы[348] и оставив детей на попечение их бабушки, я и Надежда Николаевна предприняли поездку на Кавказ. Доехав до Нижнего по железной дороге, мы сели на пароход и спустились до Царицына; отсюда переехали в Калач и на пароходе по Дону, где раз десять становились на мель, доплыли до Ростова, а оттуда по железной дороге через станцию Минеральные воды прибыли в Железноводск, где и поселились на некоторое время. Лечения нам никакого предписано не было[349], и мы проводили время в прекрасных прогулках по окрестностям, на Железную гору, Бештау и проч. Посетив также Пятигорск с Машуком и Кисловодск и добравшись до Владикавказа, мы проехали военно-грузинскую дорогу до Тифлиса в коляске. Несколько дней мы провели в Тифлисе, заехали в Боржом, потом сели на пароход в Батуме, направились в Крым, в Ялту, и через Симферополь на Лозовую, а оттуда, побывав в имении у проживавшего там М.М.Ипполитова-Иванова, направились обратно в Петербург и Таицы. В общем, путешествие заняло около двух месяцев и было чрезвычайно приятно и интересно. Волга, Кавказ, Черное море, Крым и много достопримечательного оставили лучшие впечатления. Помню, что на Лозовой из газет мы узнали о смерти Фр. Листа. Во время пребывания в Железноводске я немного занимался обработкою 3-й симфонии, но окончил ее только в Танцах и частью по переезде оттуда в Петербург в течение следующего сезона[350].
Глава XX
1886–1888
Русские симфонические концерты. Фантазия для скрипки. Кончина А.П.Бородина. Сравнение Балакиревского кружка с Беляевским. Оркестровка «Князя Игоря». Сочинение «Каприччио» и исполнение его. «Шехеразада». «Воскресная увертюра».
Мысль о Русских симфонических концертах осуществилась в сезоне 1886/87 года. В зале Кононова М.П.Беляевым даны были четыре концерта —15, 22, 29 октября и 5 ноября. Из них первый и третий под моим управлением, а второй и четвертый под управлением Г.О.Дютша. Публики было не особенно много, но достаточно, и концерты имели если не материальный, то нравственный успех. Между прочими пьесами мне удалась особенно скрипичная симфония Бородина, которой я с особенной тщательностью занялся на этот раз, предварительно расставив в париях многочисленные и тонкие оттенки. Автор был, я помню, в восхищении.
342
21. Здесь на полях рукописи сделана пометка: «Ле-то 1885 г.»
343
22. Здесь на полях рукописи помечена дата: «Сезон 1881-86».
344
23. Н.А.Римский-Корсаков писал М.П.Беляеву: «Многоуважаемый Митрофан Петрович, исполнение 1-й части моей Симфонии C-dur будет завтра в 2 часа (грязное), а во вторник в 2 ч. (более чистое), о чем спешу Вас уведомить. Ваш Н.Р.-К. 11/V 86 г.» Так как 11 мая приходилось в 1886 г. на воскресенье, то, следовательно, исполнение состоялось 12 и 13 мая (см. архив Н.А.Римского-Корсакова в НИТИМ).
345
24. Исполнение «Антара» под управлением Г. фон-Бюлова состоялось в девятом симфоническом собрании Русского музыкального общества 29/111 1886 г.
346
25. Концерт этот, положивший начало Русским симфоническим концертам, состоялся 23/X1885 г. Кроме указанных Римским-Корсаковым произведений, исполнялись еще «Andante» для оркестра А.К.Глазунова, а также Вторая симфония А.П.Бородина и «Буря» П.И.Чайковского. Фортепианный концерт Римского-Корсакова исполнял Н.СЛавров, он же играл «Мазурку» М.А.Балакирева, «Этюд» А.КЛядова и две пьесы Н.В.Щербачева.
347
26. Первое представление «Хованщины» на сцене СанктПетербургского Музыкально-драматического кружка состоялось 9/1886 г. в зале Кононова (Мойка, 63). В течение второй половины сезона 1885/86 г. и первой половины сезона 1886/87 г. «Хованщина» прошла на сцене Музыкально-драматического кружка восемь раз. См. отзыв ЦЛ.Кюи в «Музыкальном обозрении», 1885–1886 г., № 21, и статьи В.В.Стасова: «По поводу постановки „Хованщины“» и «Конец ли Хованщины?» —Собр. соч. Т., СПб., 1894, стб. 359 и 362; В.Стасов. Статьи о М.Мусоргском. М., 1922. С. 108, 110 и В.В.Стасов. Статьи об М.П.Мусоргском. Музгиз, 1952. С. 186 и 189, а также В.В.Стасов. Избранные сочинения. 1932.
348
27. Здесь на полях рукописи проставлена дата: «Ле-то 1886 г.»
349
28. В Железноводск Римские-Корсаковы приехали 20/V1886 г., провели там около двух недель, 11/Vбыли во Владикавказе, 13-го поднялись на вершину горы Квенем-Мты (7000 фут.) и любовались ледниками Казбека, а к вечеру следующего дня уже были в Тифлисе.
350
29. На автографе партитуры третьей симфонии имеются следующие даты: вверху первой страницы —«Н.Римский-Корсаков, 1886»; в конце первой части —«20 апреля, Н.Р.-К.»; в конце Скерцо —«28 сентября 1886 г., С.-Петербург Н.Р.-К.»; в конце третьей части —«Сочинено вновь в Железноводске и Кисловодске в июне и июле 1886 г. Написано и оркестровано в Таицах 31 августа 1886 г.»; в конце четвертой части —«30 августа 1886 г. Таицы. Н.Р.-Корсаков».