Время падающих звезд

Ауль воспрянула. «Я очень рада, что он был украден, — объяснила она, — потому что я сначала подумала, что он не отвечает по другой причине. А сейчас отведи меня к нему».

Хоть профессор Гразме не желал следовать ходу мыслей Ауль, но он был доволен, что, наконец, мог покинуть свой зловещий кабинет. В спешке он выбежал оттуда, думая при этом: Чудо, настоящее чудо. Теперь я прекрасно понимаю Вайдена. Ну и наделал же я дел. Я должен радоваться, что она такая миролюбивая. Холодок пробежал по его спине, когда он подумал о ее угрозе уменьшить его. Ужасная мысль иметь рост всего лишь восемнадцать сантиметров — прямо как лилипут… Он беспрестанно опасался, что Ауль могла передумать и уменьшить его за его спиной. Я должен всячески извиниться перед Вайденом, подумал он. Если бы только я не прописал ему лечение холодной водой. Надеюсь, он не злопамятный…

Совершенно сбитый с толку, он залепетал: «Знаете, фройляйн Ауль, я действительно не мог предположить… Когда пациент поступил к нам — ну, сначала мы подумали о деменции прекокс… Было тяжело — психология такая область, не правда ли? Не хватает времени для повышения квалификации… Наверное, нужно было все- таки парапсихологию… Я право не знаю, наше время скрывает столько тайн. Луна, звезды — но, как говорится, errare humanum est[28]… Я не знаю, понимаете ли Вы меня, это, пожалуй, не сравнимо с оккультизмом…»

— Я тебя не понимаю, — сказала Ауль. — Еще далеко?

— Еще одна лестница. Я уверяю Вас, ему было у нас хорошо, отдельная комната с раковиной для мытья рук, парк за окном — отличный вид… И кровать тоже — резиновый матрас. Конечно же, все расходы аннулируются, за мой счет…

Гразме замолк, он осознал, что мелет чушь. Близость звездной девочки сбивала его с толку. Когда они прошли мимо комнаты сестер, он попросил Ауль минутку терпения, открыл дверь. К его несчастью, там кроме нескольких сестер, присутствовали также старший врач Хаусшильд и доктор Калвейт. «Сестра Хильдегард, подготовьте, пожалуйста, немедленно бумаги на выписку для господина Вайдена!» энергично выкрикнул он.

Доктор Калвейт и старший врач Хаусшильд с любопытством подошли ближе, чтобы рассмотреть Ауль.

— На выписку или перевозку? — осведомилась сестра.

— Я нечетко выразился? — вспылил Гразме. — Я сказал выписка! Реабилитацию я продиктую Вам позже.

— Вы хотите «вышвырнуть» Вайдена здоровым? — изумленно спросил Хаусшильд.

— Разумеется, совершенно здоровым, господа.

— Могу я напомнить Вам карточку пациента, господин профессор? — старший врач был убежден, что имеет место недоразумение.

Профессор знающе улыбнулся. Он почувствовал в своих коллегах, что натолкнул их не только на профессиональные, но и душевные размышления. Выделяя слова, он ответил:

— Уважаемый коллега Хаусшильд, есть вещи между небом и Землей — ну, Вы знаете, что я имею в виду. Пойдемте, фройляйн Ауль…

Он оставил своих коллег с этими таинственными намеками и повел Ауль к вожделенной цели.

Доктор Калвейт и старший врач растерянно переглянулись. У обоих было предположение, что должно быть случилось что-то необычайное.

XXIV

Я лежал одетым на кровати, когда в дверь постучали и сразу же после этого она открылась. Потому что сестры не имели привычку стучать в дверь, моя первая мысль была, Йоханна пришла проведать меня. Но юная, странно одетая девушка не была моей женой. Задорно улыбаясь, посетительница стояла на пороге, у меня сложилось впечатление, словно она подтрунивала надо мной.

Чем дольше я смотрел на девушку, тем больше мимолетная мысль приобретала во мне ясные очертания. Я был уверен в том, что окончательно и навсегда потерял рассудок. Потому что девушка передо мной была похожа на Ауль.

На моих губах была идиотская ухмылка. Так оно оказывается, когда появляются галлюцинации, теперь ты догнал и перегнал изобретателя. Наверное, я сейчас должен был сейчас петь: Звезда вдали,

Вдали звезда….

Мне оставалось немного времени, что подумать о моем больном воображении. Все еще сияюще улыбаясь, прекрасное создание подбежало ко мне, обняла меня и сказала: «Теперь для тебя все закончилось, мой бедный Гансик. Никто больше не держит тебя на этой планете.»

Я подумал: Профессор должен придти и обследовать меня, мне нужно обследоваться… Сию же минуту мое желание выполнилось. Профессор Гразме, с немного поблекшим лицом, стоял перед все еще открытой дверью и молча поклонился.

— Я никогда не был на шестом спутнике, — прошептал я, — нет никаких роботов…

— Ты уже забыл меня за такое короткое время? — озабоченно спросила Ауль. — Посмотри-ка хорошенько на меня…

Я заглянул в ее прекрасные глаза, увидел чувственный рот, который я так часто целовал, и знал, что это был не обман зрения, я не сошел с ума. Передо мной действительно и вправду стояла Ауль.

— Звездочка, — шептал я, — моя лунная девочка, я вижу сон? Скажи мне, что я не сплю, и что ты действительно стоишь передо мной, что ты прилетела с шестого спутника…

Ауль засмеялась и ущипнула меня за уши.

— Наконец-то ты снова обрел дар речи, и наконец-то ты опять со мной. Шестая луна словно вымерла, когда ты больше не был со мной. Сейчас ты должен поцеловать меня, тогда ты будешь знать, я ли это.

Я последовал ее совету, сперва нерешительно, затем меня увлекла ее страсть, я снова на мгновение перенесся на спутник Юпитера. Словно мы снова находились в лабиринте туннелей или за кустами в саду ее отца. Сперва звук двери вернул меня обратно к реальности.

Серьезно, осознавая величие и значение этого момента, профессор Гразме подошел ближе. С уважением он произнес: «Мне, как Вы можете предположить, господин Вайден, крайне неудобно, что я поставил Вас в такое неприятное положение. Но проявите понимание ко мне, дорогой господин Вайден. Разве мог я хотя бы приблизительно предположить… Пожалуйста, простите меня…»

Я не представлял, как Ауль удалось убедить профессора в своем иноземном происхождении. Теперь пришел тот час, которого я так часто ждал с нетерпением. Я не скрываю чувство моего триумфа, которое я испытал во время его Mea culpa. На мгновение я даже подумывал о том, чтобы спросить его, сколько будет трижды четыре, но я совладал с собой, мог посочувствовать ему из горького опыта. Его почтительного уважения мне было достаточно.

— Как это возможно, господин профессор, — спросил я, — что вы не считаете Ауль тоже психопаткой?

Гразме, смутившись, молчал.

Укоризненно Ауль объяснила: «Он поначалу хотел даже оставить меня здесь. Мне понадобилось много терпения и убедительные аргументы.»

Вид профессора, стоявшего сейчас передо мной, немного вызывал у меня жалость. Примирительно я сказал: «Вы сами видели, к чему могут привести казалось бы маловероятные утверждения, профессор. Оставьте при себе то, что Вы знаете, когда я покину Ваш гостеприимный дом. Еще раз Ауль не появится как Deus ex machina[30]. Все-таки, я хотел бы на всякий случай получить ваше заключение».

— Документы уже оформлены, — усердствовал Гразме, — Вы будете полностью реабилитированы.

У меня были свои представления о медицинских справках, я попросил его, признать за мной временную потерю памяти. Это была мера предосторожности, которая ограждала меня от того, чтобы еще раз представлять доказательство, где я пребывал пять с половиной месяцев. Профессор был готов продиктовать все, что от него требовалось. Когда он был уже в дверях, он повернулся еще раз, и в полном замешательстве спросил: «Если я могу позволить себе ещё один вопрос, фройляйн Ауль — не так часто встречаешь людей с другой планеты — Как Вы сделали таки себя невидимой?»

Ауль быстро ответила: «Объяснение у этого процесса довольно простое. Мы используем для этого медиум третьей гиперборальной террастии, так называемый ноуменон. Проходящие потоки света экранируются магнитным полем, пульсовый приемник определяет их частоту, одновременно излучаются Р-волны с укороченной амплитудой. Таким образом образуется, как Вы знаете, негативное квильпространство…»

28

Человеку свойственно ошибаться (лат.)

30

(лат.) бог из театральной машины, здесь. — неожиданный, появившийся в нужный момент в критической ситуации помощник, неожиданное решение проблемы.