Страница 24 из 71
— Интересно, как долго они будут возиться с Дозером?
Я смотрю на часы, как будто это поможет.
— Я уверена, что они скоро закончат. Скорей всего, они делают рентгеновский снимок его поврежденной лапы, а так же грудной клетки, чтоб удостовериться, что ни одно ребро не поломано.
Он с улыбкой смотрит на меня.
— Что? — спрашиваю я, начиная волноваться.
— Ничего, — он трясет головой. — Ты просто становишься совсем другой, когда несешь всю эту докторскую дребедень. Ты становишься похожа...
— На доктора? — улыбаюсь я.
— Угу, — смеется он. — На доктора.
— Ну, мне до этого еще далеко... если я вообще когда-нибудь им стану, — говорю я тихо.
— Это еще почему?
Я смотрю мимо него, не зная, что ответить, и недоумевая, зачем я вообще об этом заикнулась.
Вдруг Джордан направляет свой взгляд куда-то поверх моей головы, затем обратно на меня, а затем на мои солнечные очки в руках. Я слышу шаги позади себя, поэтому быстро напяливаю очки и беззвучно, одними губами, благодарю Джордана.
Он слегка кивает головой и тут же вскакивает на ноги. Я за ним.
— Ну как он? — спрашивает Джордан у доктора Келли.
— С ним все в полном порядке. Он все еще под действием анестетиков, но совсем скоро должен проснуться. У него сломана лапа, как ты и сказала, — он направляет свой взгляд на меня, а затем опять на Джордана. — Проблема в том, что кость поломана сразу в двух местах, поэтому мне пришлось вставить ему спицы, чтоб перелом заживал правильно.
— Но он ведь поправится? — спрашивает Джордан, не скрывая своего беспокойства. У меня сжимается сердце.
Доктор Келли улыбается.
— Конечно, поправится. Я наложил ему гипс, так что ему придется походить пока так, а потом, через шесть недель, мы уберем спицы. Совсем скоро он будет как новенький.
— Когда я смогу забрать его домой?
— Ему необходимо немного времени, чтобы прийти в себя. Я хочу, чтоб он остался здесь еще какое-то время, чтобы присматривать за ним. Ты можешь забрать его после полудня.
— Во сколько?
Доктор Келли взглянул на свои часы.
— Скажем, в полпятого он точно будет готов к выписке.
К нам подходит Пенни.
— Не могли бы Вы пройти со мной, мне нужно записать некоторые ваши данные, — обращается она к Джордану.
— Конечно, — отвечает он.
Я собираюсь было пойти за Джорданом на ресепшен, но доктор Келли остановливает меня.
— Ты отлично справилась с осмотром Дозера. Шина, что ты наложила, почти ювелирная работа. Ты будешь отличным врачом, — он очень искренне мне улыбается. Жаль только, что я так не думаю.
Я не хочу быть врачом. Я не хочу быть тем, кем Оливер хотел, чтоб я стала.
Я опускаю глаза.
— Спасибо.
— Ну, удачи в учебе.
— Спасибо, — снова говорю я и киваю головой.
— Отлично. Мне надо вернуться к работе.
Я смотрю, как он идет обратно в кабинет, затем поворачиваюсь и иду к Джордану. Он как раз заканчивает заполнять какие-то бумаги.
— Готова? — спрашивает он.
— Угу.
Мы идем к его машине.
— Проголодалась? — спрашивает он, как только мы залезаем в машину.
Я кладу руку на свой урчащий живот.
— Немного.
— Неудивительно, ты ведь проспала завтрак.
— Мне очень жаль. Обычно я не сплю так долго, но вчера я была просто разбита. Надеюсь, это не причинило отелю никакого ущерба.
— Да нет, — он трясет головой. — Пойдем перекусим где-нибудь.
Он отъезжает от ветклиники, выезжает на дорогу и вскоре начинает переключать каналы радио.
Я снимаю очки и осматриваю машину. Я никогда не ездила на Мустанге до этого. Это очень хорошая машина. Крутая тачка. Знаю, я вчера сказала, что подобная машина — это членоувеличитель, но после знакомства с Джорданом мне правда кажется, что ему не надо ничего увеличивать. Не то что бы я видела у него что-то, чтобы знать это наверняка, но просто он такой уверенный в себе, и эта машина так ему подходит. Она отражает его уверенность и магнетизм.
— У тебя классная тачка, — говорю я.
Наконец определившись с радиостанцией, он кладет свою руку снова на руль.
— Спасибо. Я ее выиграл.
— Выиграл? Типа в лотерею или вроде того? — поддразниваю его я.
Джордан рассмеялся.
— Нет. В карты. Я выиграл ее в покер.
— Ух ты. Ты, наверно, настоящий шулер, — говорю я.
Отрывая правую руку от руля, он веером выгибает пальцы между мной и им. На губах появляется дьявольская усмешка.
— О, детка, ты даже не представляешь.
Детка? Обалдеть. Он что..?
Он что, заигрывает со мной?
Нет. Не может быть.
Но все равно краска смущения заливает мои щеки.
Притворяясь, что его слова абсолютно меня не тронули, я откашливаюсь.
— Тебе нравится играть в карты?
— Раньше да, — в его голосе послышались грустные нотки. Они моментально возбудили мое любопытство.
Обычно я не такая шумная. Я не задаю другим людям вопросы, потому что не хочу, чтобы они задавали мне вопросы в ответ. Но он уже знает про Форбса, и есть в Джордане что-то такое, что заставляет меня хотеть узнать о нем побольше. У меня такое ощущение, что я могу сидеть и слушать его часами, и мне это не надоест.
— Раньше? — спрашиваю я.
Я вижу, как он барабанит пальцами по рулю.
— Раньше я немного увлекался азартными играми. Мне нравилось играть в карты. Но после того как умерла моя мать это... эх, меня сильно затянуло.
— Твоя мама умерла, — я прижала руку к груди, — Боже, мне так жаль, Джордан.
Он кивнул головой.
— Мы оба потеряли одного из родителей. Думаю, что это у нас с тобой общее.
— Не очень-то приятная общая вещь, — говорю я.
Ну, я же не могу ему сказать, что день, когда умер Оливер, был самым счастливым днем в моей жизни.
Он никогда этого не поймет.
— Да, ты права, — тихо ответил он.
— Из-за чего она умерла? Если ты, конечно, не против со мной поделиться.
Он качает головой, глаза неотрывно смотрят на дорогу.
— Рак легких. Четвертая степень. И это при том, что она за всю свою жизнь даже сигарету не выкурила. Меня не было дома, я путешествовал с несколькими приятелями в юго-восточной Азии, когда позвонил отец и сообщил мне, что она заболела. Я сразу же прилетел домой. Ей сделали операцию... химиотерапию... ничего не помогло.
Его плечи поднялись и опустились при глубоком вздохе.
— После того как она умерла, я, эээ... ну, в общем, моя жизнь покатилась под откос.
Он бросил на меня беглый взгляд. Я уловила боль в его глазах, прежде чем он направил их обратно на дорогу.
— Затем в моей голове что-то щелкнуло, и я решил изменить мой прежний стиль жизни. И вот он перед тобой: новый, почти что ответственный, я. — Он обводит свою фигуру рукой, улыбаясь, но я безошибочно могу сказать, что эта улыбка ненастоящая.
Именно в этот момент я вижу его боль и уязвимость. Он не так потрепан жизнью, как я, но все же есть что-то. Похоже, что он взвалил на себя тяжкий груз чувства вины из-за смерти своей матери.
Я поворачиваюсь на сидении так, чтобы смотреть прямо на него.
— Знаешь, я не была знакома с Джорданом из прошлого, но Джордан настоящий невероятно добрый.
Он смеется, но этот смех скорее напоминает самокритичную усмешку.
— Да, добрый. Я такой.
— Я правда так думаю. Ну, мне так кажется, — я дергаю себя за губу, глубоко вдыхая.
Он снова бросает на меня взгляд, и наши глаза не просто встречаются, между нами появляется какая-то связь.
Мои щеки вспыхивают, во рту пересыхает, а сердце принимается стучать как сумасшедшее.
Во мне возникает неожиданное и очень сильное желание наклониться и поцеловать его.
Оторвав от него взгляд, я отворачиваюсь и начинаю счищать несуществующие ворсинки с моих джинсов. Ни он, ни я не произносим больше ни слова, до тех пор пока он не останавливается напротив кафе.
Я надеваю очки и выхожу из машины.
— Я тут вчера ужинала, — говорю я ему через плечо.
— Я знаю.