Тигр на свалке

Мы смотрели на экраны, звери продолжали стоять на месте, и это длилось, наверное, пару минут. Выжидательно-смекательный столбняк. В какой-то момент мне показалось, что все они просто зависли, как может зависнуть любое искусственное создание. Но мы – живые, и Ночтитлан бросил фразу:

– Вот мать их. Сколько же их тут. Почему стоят-то? Боятся, что ли?

На самом деле это войско ждало команду, команду, которую должен был дать вожак и без которой никакое войско не начнет битву, без которой настоящий солдат не сделает и шага. Команда поступила – и первые ряды, не страшась смерти, двинулись на забор. Брызнули снопы искр. Одни звери падали тут же, у ограды, их шесть горела и дымилась. Другие, прислонившись к забору, замирали на месте и плавились, у них вышибало системы. Третьи от удара током отлетали назад, падая на спины напирающих сзади, ослабевая напор наступающей массы.

– Нет, дорогуши, – проворчал Ночтитлан и, пробежавшись пальцами по клавиатуре, выжал кнопку «Enter». Мы увидели два взрыва с секундной задержкой, которые отделили мост от обрывистых берегов. Мост вместе с животными на нем пропал из виду. Я представил, как канатно-деревянное строение быстро приближается к бурному потоку реки с ошарашенной кучей искусственных тварей, замерших от страха или от страха же вопящих во все глотки.

Грохотом, будто громом грозы, звуковые волны подрыва достигли хижины. Звери же по обеим сторонам ущелья вновь замерли.

«Надолго ли? – подумал тогда я. – Может, отдать им тигра? Просто сбросить с автолета – и они отстанут». Эту мысль я и высказал вслух.

– Поздно, парень, – ответил индеец и указал рукой на один из экранов. – Смотри.

Обезьяны разных пород с небольшими автоматами типа старинных «узи», перекинутых на ремнях за спины, прыгая на мертвых или просто зависших, стоящих и лежащих возле забора зверей, пользуясь ими, как трамплинами, отталкиваясь от них, ловко перепрыгивали через ограду. Десятка два с половиной перебралось.

– Вот черт! – выругался Ночтитлан и выбежал из лаборатории. Через пару минут он вновь показался на пороге, крикнул: – Что застряли?! Берите оружие и по местам! – Вновь убежал.

В прихожей стенка с крюками для одежды была отворена, словно дверца, а за ней располагалось небольшое помещение, забитое разнообразным оружием. Местли взяла винтовку с оптическим прицелом, П. Алекс выбрал пару пистолетов и старинный русский автомат «Калашникова», пробивающий все на свете, я же выбрал скорострельный суперсовременный карабин «Косенкова-Бурносова», кажется, тоже русский. Наверное у них там, в автономном округе Россия, все помешаны на разработке оружия. Этот карабин имел и оптический прицел, и лазерную наводку, а также подствольный гранатомет. Я взял военный вещмешок и стал набивать его патронами разных цветов, при этом совершенно не зная, какой патрон для чего предназначен. Набросав гранат для этого карабина туда же, я повесил рюкзачок на плечо и выскочил наружу. Поляна ярко освещалась прожекторами, было светло, как днем. Стайками кружили бабочки. Оглядевшись по сторонам, я не увидел никого из своих и остолбенело встал, решая, куда мне лучше спрятаться. В лесу один за другим прозвучали четыре взрыва и я подумал, что минные ловушки упростили нам задачу, по крайней мере, на четыре врага. Обе овчарки индейца залаяли и принялись бегать из стороны в сторону, пытаясь вырваться за ограду, однако цепи крепко сдерживали их. Тут сверху послышался легкий свист, и я, обернувшись и подняв голову, увидел П. Алекса, засевшего на чердаке.

– Санчо. Залегай прямо в прихожей, – как можно тише, но так, чтобы я услышал, сказал он мне. – Оттуда хороший обзор, да и дорогу в дом перекроешь. Там все кнопки оборонительной системы.

– Понял, – мотнув головой, ответил я шепотом и отступил.

Я прошел в дом и начал искать, чем бы таким перегородить дверной проем, но в этот момент раздались первые выстрелы и мне пришлось рвануть назад. Уж больно не хотелось пропустить «вечеринку». Плюхнулся я прямо на пол и стал забивать магазин патронами. Сверху громко затарахтел «Калашников», посылая во врага небольшие очереди. Откуда-то со двора, видимо засев за оградой, стрелял Ночтитлан. Я вставил магазин, снял предохранитель и передернул затвор. Пристроившись глазом к оптическому прицелу, стал водить стволом, но пока никого из нападающих не увидел. Выстрелы вызвали переполох среди бабочек и те, кружа и трепеща крыльями, закрывали обзор, не давая настроиться на определенной точке. В какой-то момент я узрел, что ветка кустов на другой стороне поляны дернулась, оттуда высунулась обезьянья лапа с автоматом, раздалась очередь и лапа пропала. Я послал в ту сторону пару пуль, но, видимо, безрезультатно. Не раз я играл в виртуальные игры с охотой и стрельбой. Реальность, конечно, потрясающая. Но тут, зная, что это не игра, с адреналином в крови, впечатления, скажу вам, ошеломляющие.

Из лесных зарослей еще несколько раз раздавались выстрелы, но стрелявшие тут же меняли свое местоположение. Обезьяны решили напролом не идти и, показываясь на пару секунд и производя очередь, тут же скрывались. Я подумал, что так можно всю ночь обороняться. А что, если они обойдут нас с тыла? Хотя, наверняка у старого индейца на этот случай приготовлены необходимые ловушки. Да и Местли почему-то нигде не было видно и слышно, возможно, она как раз прикрывала нас сзади. Помню, мне ужасно надоела такая тактика боя и, зафиксировав в очередной раз шевеление кустов, я послал туда гранату. После взрыва два шимпанзе выпали наружу.

– Молодец, Санчо! – услышал я сверху одобрительное восклицание П. Алекса – и тут же автоматная очередь прошила лицевую сторону дома поперек, как раз над моей головой. У небольшой макаки, которая неосмотрительно выскочила из леса и опустошила магазин, тут же вдребезги разлетелась голова, при этом звука выстрела слышно не было. Я посмотрел вверх и только тогда увидел, что высоко на дереве в кроне расположилась Местли, а на ствол ее винтовки накручен длинный глушитель. Дочка индейца, подмигнув, улыбнулась мне.

Прошел, наверное, час играния в кошки-мышки. Ночтитлан поливал лес дробью, что давало неплохой результат. П. Алекс крошил кусты из бронебойного «Калашникова». Местли стреляла редко, но метко. Я еще несколько раз саданул гранатами, но звери уже были слишком осторожны. Правда, еще одного гиббона я все же замочил. Не знаю, что это за пули были у моего карабина, но когда я попал в лапу гиббона, то отчетливо увидел, как пуля вошла в локтевой сустав, а после кусочек свинца с фонтанчиком красной жидкости вылетел у обезьяны уже из горла.

Вскоре выстрелы из леса прекратились. То ли мы всех покрошили, то ли животные решили отступить. Ночтитлан на корячках прополз к будкам и отстегнул от цепей собак. Те с лаем рванули в лес. Сверху послышалось человеческое: «Гав… гав… гав…». Даже не знаю, как Элизабет сумела забраться на чердак, но ее собачий инстинкт заставлял поддерживать овчарок, хотя бы и по-человечески.

Прошло минут пять, выстрелов не было, индеец поднялся на ноги.

– Местли! – крикнул он дочке. – Посиди, покарауль. Пойду в дом, погляжу, что там видно на камерах и радарах.

Я еще посматривал в прицел, когда подошел Ночтитлан. Он в прямом смысле перешагнул через меня и прошел в дом. Я поднялся на ноги и последовал за ним.

В темной лаборатории старый индеец уселся за стол и начал, работая на клавиатуре, просматривать всю территорию, которую считал своей. Перед оградой у обрыва до сих пор толпились звери, но пока больше не пытались идти напролом. В лесу на тропинке валялись ободранные тела обезьян, попавших в минные ловушки. В остальных местах, которые попадали под обзор камер, животных не наблюдалось.

– Направь-ка объектив немного выше. – В комнату вошел П. Алекс. – Что это там попугай через ущелье тащит?

Я посмотрел на один из мониторов, на котором Ночтитлан увеличил изображение. Белый какаду нес в клюве за конец какую-то веревку и летел с того берега на наш. Оказалось, что это просто тонкий кабель. Одна из выживших в бою обезьян взяла провод в лапу и, ловко подпрыгнув и оттолкнувшись ногами от спины мула, перемахнула через забор.