Девочка на холме

По-быстрому накинув на себя пальто, я ступила за порог, и сапоги тут же приятно хрустнули по тонкой корочке льда. Рождественские каникулы подкрались действительно незаметно, а относительно теплая погода и совсем небольшое количество снега придавали бодрости. В Мельбурне сейчас, наверное, снегопады идут, как бывает всегда на восточных территориях.

До больницы ехать было довольно далеко, поэтому я решила воспользоваться не велосипедом, как обычно (в такую погоду я буду лет сто педали крутить), а местным старым автобусом, который, судя по расписанию, как раз должен был подойти к нашей остановке через десять минут.

Включив плеер на полную громкость, я засунула руки в мягкие, теплые, но неудобные варежки и принялась ждать автобуса, постукивая ногой в такт музыке. Не бойтесь, это было не кантри. Несмотря на то, что я прожила в Мак-Марри уже столько времени, я до сих пор оставалась среди остальных белой вороной. Ну и пусть. Мне это даже в чем-то нравилось. Освальд говорит, что, если я пробуду здесь еще хотя бы полгода, то окончательно сдамся. Может, когда-то давно это бы и было правдой, но сейчас я изменилась. Стала другой.

Я спрашивала Эовин, помнит ли она, о том, что произошло на Хэллоуин, но она сказала, что, видимо, так отлично провела вечер, что даже не помнила, как дошла домой и оказалась в кровати. Если бы я ей рассказала, как на самом деле "отлично" прошел ее вечер, то она бы целую неделю просыпалась в холодном поту. Мне же сны и вовсе перестали сниться. После всего, что случилось, наверное, это и к лучшему.

Честно признаться, больше всех в восторге от моих перемен тренер Харви — школьный учитель физкультуры. Однажды он даже сказал мне, что с такими темпами я даже смогу участвовать в национальном баскетбольном чемпионате. Если бы он знал, какой ценой дались мне эти успехи!.. Не думаю, что даже тренеру Харви было бы по силам преодолеть такое немыслимое расстояние, какое пришлось пересечь мне всего за один день! С такой спартанской подготовкой для меня теперь уроки физкультуры перестали быть адскими муками.

Но на этом плюсы моего приключения внезапно заканчивались, а уж о том, что сейчас происходит в мире за холмом, мне и вовсе не хотелось думать. Война, пока я тут прохлаждаюсь и играю в баскетбол! И все же больше всего меня беспокоил бесследно пропавший Тед. Пытаясь отогнать от себя дурные мысли и самые худшие опасения, я безуспешно убеждала себя, что он выберется. Как же, ведь всегда выбирался.

Но что-то подсказывало мне, что все было не так гладко, как мне бы хотелось. Шестое чувство, третий глаз — называйте, как хотите.

Из раздумий меня вывел подъехавший автобус, выдыхающий ядовитые пары, точно разъяренный дракон. Постойте, только не драконы. Драконов мне еще не хватало в придачу к маленьким зелененьким человечкам. В таком случае я сдамся доктору Брауну добровольно, обещаю.

Отмахнувшись от страшного наваждения, я поднялась по ступенькам в полупустой автобус, оплатила проезд пожилой толстой водительше и села на самое заднее место у окна.

В салоне автобуса воняло бензином, но двух спящих пассажиров это, казалось, не волновало. На одном из передних сидений мирно дремал розовощекий паренек лет двенадцати. В руках он крепко сжимал хоккейную клюшку. Видимо, ехал играть с друзьями.

Через ряд от него сидел какой-то человек, высокий, в куртке с накинутым на голову капюшоном. Несмотря на то, что лица незнакомца видно не было, нетрудно было догадаться, что спящий был парнем — это проглядывалось в той расслабленной манере, в которой он заснул. Не знаю, почему, но, глядя на него, я все время чувствовала себя неуютно, будто этот человек был мне знаком, но я не могла вспомнить, где именно я его видела. Мне так и хотелось осторожно подойти и заглянуть ему под капюшон, но что-то останавливало. Наверное, здравый смысл.

Автобус несся по заснеженной трассе, вздрагивая и подпрыгивая на каждой кочке, так что приходилось крепко вжиматься в сиденье, чтобы ненароком не вылететь из окна. Дороги здесь вряд ли когда-нибудь возьмутся ремонтировать, а если и возьмутся, то уберут насовсем, чтобы лошадям было удобнее проезжать. Даже в суровую зиму конный транспорт для жителей Мак-Марри оставался приоритетным, и только такие лежебоки как я все еще предпочитали общественный транспорт, который не ржет и не лягается, хотя и пускает дым, как разгневанное железное чудовище.

Я прижалась носом к холодному стеклу, но сквозь затянувшееся морозным узором окно не смогла разглядеть ровным счетом ничего.

День обещал быть погожим, а дорога длинной и ухабистой. Впрочем, как и всегда.

Отстукивая левой ногой знакомый ритм, я и не заметила, как начала напевать вслух что-то джазовое и легкое. Легкий трепет охватил все мое существо в предвкушении встречи со старой знакомой. Да, в последнее время я часто навещала Дейзи, но еще ни разу я не ехала в госпиталь с чувством полной уверенности, что увижу ее глубокие серые глаза и неизменную живую улыбку. До сих пор жизнь в ней выдавали только бесчувственные мониторы гудящей аппаратуры. Казалось, что компьютеры держали в себе все ее силы, контролировали мысли и дыхание… Казалось, она слилась с этой техникой в единое целое, и теперь она не могла продержаться без нее и минуты.

Но если сегодня она придет в себя, ей уже не понадобятся никакие искусственные роботы, поддерживающие в ней жизнь. Мне нужно было в это верить, во что-то светлое. Именно сейчас, когда я была на грани какой-то тянущей в пустоту апатии. Чувство вины перед волшебным народом не давало мне покоя.

Неожиданно послышалось металлическое звяканье, и что-то то блеснуло в ладонях незнакомого парня, а затем закатилось под сиденье. Наверное, монета. Но уж больно крупная и больно странная.

Раззадоренная интересом, я поднялась с места и направилась в сторону спящего парня. Наклонившись и заглянув под сиденье, под которое предположительно закатился яркий предмет, я с удивлением не обнаружила никаких следов монеты — лишь розовая затвердевшая жвачка была прикреплена к батарее отопления автобуса — все остальное было мягкими клочьями пыли, катающимися по салону, точно перекати-поле.

Я изгибалась и так и эдак в поисках странного предмета, но шея очень быстро затекла, да и сама затея вскоре стала казаться мне глупой. Вряд ли это было что-то важное. В конце концов, парня можно было разбудить и сообщить ему о том, что у него что-то упало.

Но когда я поднялась, на сиденье у окна уже никого не было.

Я огляделась. Паренек с хоккейной клюшкой по-прежнему посапывал где-то впереди салона, но уронивший монету незнакомец точно испарился. Но я же не сумасшедшая, я ясно видела…

Сев обратно на сиденье, я не переставала кидать вопросительные взгляды в сторону пустующего места, точно пытаясь убедить себя, что все это мне только показалось. Я сняла варежку и зажала ладонью переносицу, сосредоточенно закрыв глаза.

Всему этому должно было быть хоть какое-то объяснение — иначе быть не могло.

За своими невеселыми мыслями я чуть не проехала остановку у госпиталя и, вылезши из отопляемого автобуса, снова почувствовала, как мороз кусает щеки.

У больницы не стояло ни одной машины, а на подъездной дорожке, скучая, расхаживал охранник, пытаясь согреться. Мужчина не обратил на меня никакого внимания, и я быстро зашагала по скрипящему снегу, мечтая поскорее очутиться внутри помещения. Мне не хотелось в этом признаваться даже самой себе, но после инцидента в автобусе я была охвачена каким-то почти суеверным страхом и не могла надолго оставаться наедине с самой собой, остро нуждаясь в человеческом обществе.