Девочка на холме

— Я бы не делал столь поспешных выводов, — усмехнулся эльф. — Садись. — Он похлопал ладонью с неестесственно длинными белыми пальцами рядом с собой. Я поняла, что он не начнет говорить до тех пор, пока я не выполню его просьбу, поэтому осторожно опустилась рядом с ним и прижалась к прохладной дубовой коре, от которой пахло чем-то легким и приятным, больше походившим на цветочный аромат.

На мгновение мне стало любопытно, такая же холодная кожа у этого существа, как мне кажется, но я тут же отогнала от себя эту навязчивую идею. Все равно, что трогать клыки леопарда, чтобы узнать, насколько они острые.

Внезапно я заметила, что у эльфа было перевязано плечо. Заметив мой вопросительный взгляд, эльф прищурил глаза.

— Как все закончилось тогда? — Я сама не успела заметить, как мои пальцы потянулись к тому месту, под которым скрывалась рана. В моей памяти всплыла картина из снившегося мне этой ночью сна: сражающиеся насмерть черные и белые существа. Они были точно день и ночь.

— Не буду спрашивать, откуда ты знаешь, — произнес эльф, не отрывая от меня своих аквамариновых глаз, но мне уже не было страшно смотреть в это бездонное стекло. В светлых зрачках я видела свое призрачное отражение: волосы всклокочены, кожа — мертвенно-бледная, и только глаза горели ядовито-ярким зеленым огнем.

— Мне снился сон, — задумчиво начала я, склонив голову набок. Мне больше не было страшно — скорее, наоборот, спокойно. — Долина тысячи дымов, а внизу был грот…

— Ты была собой в этом сне?

Я кивнула. Сейчас мне хотелось быть откровенной, потому что это существо было единственным, кто так или иначе мог понять меня.

— Я видела, как вы сражались. Видела, как черный эльф нанес тебе удар колом в плечо. Но я ничего не могла сделать… Там словно была стена, которую я никак не могла преодолеть. Я кричала, но меня никто не слышал. Я… — Из моих глаз выкатились первые непрошенные слезы. Я попыталась смахнуть их ладонью, но было уже слишком поздно: к горлу подступали рыдания. — Я лишь не могу понять, что происходит. Знаешь, мне кажется, что я схожу с ума? Вижу этот чертов холм, вижу тебя… Ты ведь тоже ненастоящий? Я тебя выдумала?

Эльф покачал головой, и я заметила, как странно на солнце отсвечивает его кожа.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы ты меня выдумала, — просто ответил он, и в его тоне я не услышала ни капли сарказма. — Когда-то давно мой народ счастливо жил на этих землях, а Черные Тени жили в своем мире. Мире, с которым нас соединял вот этот холм. А затем сюда пришли люди, и нам пришлось уйти. Нам — тем, кто жил здесь испокон веков. Мы были вынуждены разделить с Черными Тенями их мир. Конечно, им это не тоже не нравилось, поэтому мы до сих находимся в вечном состоянии войны.

— За секунду до войны, — шепотом вспомнила и поднялась с земли, чтобы оглядеть покрытые туманом земли на сотни миль вокруг. — Значит, ты — это Тед? — Я спрашивала, не оборачиваясь, потому что знала, что он все равно меня услышит. Эльф молчал, и я сочла это утвердительным ответом. — А Лесли? Она и вправду твоя сестра?

— Отчасти. Лесли — полукровка. Нас выносила одна мать, но отцы у нас разные.

— Ты сказал, что Лесли полукровка.

— Ее отец — человек.

— Можно последний вопрос? — Я смотрела куда-то вдаль, за горизонт, и пыталась разглядеть хоть что-нибудь, но вся земля буквально пропиталась густым дымом насквозь. — Про мою кровь… Я, что, тоже полукровка?

— Не совсем.

— А такое бывает? — Если бы не серьезность ситуации, я бы точно рассмеялась сквозь катящиеся по щекам слезы.

— Ты говорила только про один вопрос, — напомнил мне эльф. Сейчас я не видела его лица, но подумала, что он улыбается.

Чей-то голос звал меня из тумана, как мне казалось. Голос Джинни, оставленной где-то там далеко — в мире реальном. В мире, где нет белых как снег эльфов, непредсказуемых, точно местная погода.

Но где же тогда был мой дом? Где должен был быть мой дом? Казалось бы: живешь себе в самом большом городе на территории, не веришь в чудеса, кроме тех, что появлялись под рождественской елкой, когда тебе было четыре. А затем вдруг оказывается, что в мире все совсем не так, как ты себе представляешь. Представляешь огромный материк, со всех сторон омываемый безбрежным океаном, и думаешь, что вот он — твой мир от начала и до конца.

И сейчас я точно оказалась в одной из тех книг, над которыми прежде так любила смеяться. Слово "чудо" прежде вызывало у меня лишь язвительную улыбку. Роджер говорил, мне бы стоило верить в сказки хотя бы иногда, и теперь я понимала, что он тогда имел в виду.

А я не верила в чудо, пока чудо не поверило в меня.

Посмотрев под ноги, я внезапно ойкнула. Что-то сильное что было сил пробивалось к свету. Я отступила в сторону, и из-под земли тут же стала робко пробиваться к свету тоненькая ромашка с мохнатыми белыми лепестками. И это в самый разгар осени!

Эльф появился передо мной неожиданно, в тот самый момент, когда крохотный цветок уже расправлял себя во всей своей красе. Эльф нагнулся над растением и, аккуратно обхватив стебелек тонкими длинными пальцами, осторожно сорвал его и протянул мне.

— А ты думала, я тебя веду не ромашки нюхать, — засмеялся он, показывая на свет белоснежные острые зубы. Клыки по бокам чуть выпирали, совсем как у хищников, но теперь я уже почему-то доверяла ему чуть сильнее. Если бы он захотел убить меня, то уже, безусловно, сделал бы это в прошлый раз или хотя бы тогда, когда нашел меня в тумане, склонившейся над ослабшей Дейзи.

Я приняла ромашку, стараясь не думать о том, как он узнал о моих мыслях.

— Пойдем. Я же обещал проводить тебя домой. — Эльф снова стал Тедом — таким, каким я привыкла его видеть, но мое воображение почему-то тщетно пыталось дорисовать парню тонкие заостренные кверху уши и поблескивающую на солнце кожу.

Холм исчезал за нашими спинами с поразительной быстротой — таял, точно оставленное на солнце мороженое. Боясь потеряться в тумане, я отчаянно хваталась за локоть Теда и бежала за ним в пол-оборота, пытаясь разглядеть остатки холма в непроглядном тумане.

…

С моего последнего визита больничные коридоры совсем не изменились: те же белоснежные гладкие стены, огромное количество снующих туда-сюда людей и персонал в спецодежде, больше похожий на выведенных в инкубаторе птенцов — лица, наверное, выдавались вместе с рабочей формой.

Саймон сидел рядом со мной, нервно постукивая правой ногой, но внутри меня уже не было никакого волнения: я знала судьбу, которая ждала Дейзи. Кома. Тед сказал, что она справится, но я даже не знала, могла ли ему верить.

Мне хотелось успокоить его, сказать ему, что все будет хорошо, но я не могла найти тех слов, которые могли бы взбодрить его.

В руках я вертела белую мохнатую ромашку. Цветок помогал мне не забывать о Дейзи, которая сейчас лежала в палате за стеной и которую сейчас обследовали врачи. Мне даже показалось, что среди них был мистер Браун, но, возможно, действительно только показалось. Я еще ни разу не видела психиатра с тех самых пор, как я хлопнула дверью его кабинета.