Потерянная надежда

Вопреки ожиданиям, заснула она быстро, тяжёлым сном без сновиќдеќний.

Когда Альбертина открыла глаза, сквозь плотные портьеры пробивался свет полуденного солнца. Чувствуя себя больной, она позвонила горничной, и через некоторое время в двери спальни раздался робкий стук.

— Доброе утро, мадам, — Жанна бочком вошла в комнату. — Я уж начала беспокоиться, вы так долго не просыпались.

— Скажи, чтобы приготовили ванну, — устало ответила Альбертина. — Принеси мне завтрак и сына. Если кто-нибудь придёт, меня нет дома. Слышишь, Жанна, даже для герцога де Орни, тем более для него!

— Слушаюсь, мадам, — Жанна присела в реверансе, опустив глаза.

Маркиза совершала обычные действия, и чувствовала, будто это и не она совсем, она словно наблюдала за собой со стороны. Позавтракав и накорќмив сына, она села в гостиной у камина, неподвижно уставившись в огонь, в голове царила пустота, мысли словно уснули. Слуги наполнили ванну горяќчей водой, Альбертина с удовольствием помылась — пожалуй, за последние сутки это единственная положительная эмоция, которой удалось пробиться сквозь глухую стену оцепенения, выстроенную сознанием маркизы. Без этого она бы точно сошла с ума… Она пока не думала, что будет делать дальше, как долго это будет длиться, сколько ещё Кошке придётся ублажать Жака и снабжать Марго деньгами, но знала, что как только подвернётся удобный момент, она тут же разом покончит с ними обоими и отомстит за мужа. А потом, как и задумывала, навсегда уедет из Парижа.

— Мадам… — в гостиную снова заглянула Жанна. — Я думаю, вам лучше знать, что только что к крыльцу подошёл герцог де Орни.

— Ты слышала, что я тебе сказала утром? — Альбертина тяжёлым взглядом посмотрела на горничную. — Я не желаю его видеть, и он не должен знать, что я дома. Говори ему что хочешь, но он должен уйти и не беспокоить меня больше.

— Слушаюсь, мадам, — Жанна выскользнула из комнаты.

Альбертина снова осталась одна. Мучительно и однообразно тянулись часы до вечера, а с наступлением темноты из чёрного хода особняка выскользнула завёрнутая в плащ фигура. Кошка отправилась спасать репутацию маркизы д`Арриваль.

Поль мерил шагами гостиную, заложив руки за спину и хмуря брови. Он ничего не мог поделать с тем, что уже второй день не удавалось встретиться с Альбертиной. Горничная говорила, что мадам нет дома, что она уехала, но герцог почему-то не верил ей. Не брать же особняк штурмом, это было бы верхом наглости! Можно конечно засесть в засаду и круглосуточно дежурить у дома маркизы, однако Поль и в этом не видел смысла. Ну узнает он, что Альбертина дома, просто запретила слугам говорить об этом и пускать его на порог, и что? Лезть в окно, как шестнадцатилетний юнец?

— А если попробовать найти Кошку? — пробормотал он, остановившись у окна. — И чем эта особа сможет мне помочь? Заставить Альбертину принять меня? — Поль фыркнул. — Глупые надежды…

По сути, ему ничего не оставалось, как ждать, и ежедневно ходить к маркизе, в надежде, что она всё-таки прервёт добровольное затворничество. В конце концов, она обещала мужу, что будет счастлива.

Через две недели Жак сказал, что Марго снова хочет денег. Все эти дни Кошка ходила к нему почти каждый вечер, проявляя чудеса осторожности, когда выбиралась из дома и возвращалась обратно — не дай бог, рядом ошивался Поль или слуги что-нибудь заподозрят, обнаружив раннее возвращение хозяйки домой. Она ужасно не высыпалась, потому что Жанна приходила будить её в одиннадцать утра, и приходилось вставать и заниматься домашними делами во избежание подозрений. Герцог де Орни не прекращал настойчивых посещений, Альбертина запретила Жанне открывать дверь — она справедливо полагала, что девушка может не устоять и на свой страх и риск впустить Поля к хозяйке. Молодая женщина похудела, осунуќлась, под глазами, когда-то яркими и глубокими, залегли тени. Альбертина удивлялась, как у неё ещё не пропало молоко и для Себастьяна не пришлось искать кормилицу. С каждым днём ей всё труднее становилось скрывать от Жака истинные чувства, глухая ненависть сделала Кошку более резкой, чем раньше, она начала вести себя грубее, чем поначалу. Жак бесился, но ничего не мог сделать — она не выпускала кинжала из рук ни на минуту, пока была с ним.

В этот раз Кошка не изменила себе, лёжа на кровати в одной рубашке и рассеянно поигрывая кинжалом. Жак лежал рядом, опёршись на локоть и заќдумќчиво рассматривая её. Она делала вид, что ничуть не раздражена столь пристальным вниманием, хотя на самом деле Кошку так и подмывало воткќнуть нож в глаз Жаку. Останавливало одно: если утром он не придёт к Марќго, она раззвонит по всему Парижу тайну мадам д`Арриваль. "Ещё не время, не сейчас. Успокойся, дорогая моя".

— Ты красивая, — неожиданно Жак провёл ладонью по щеке Кошки.

Она вздрогнула от неожиданности, кинжал выпал и слегка оцарапал коќжу на животе Жака. Нельзя сказать, что она сделала это намеренно, но обычќно Кошка не столь нервно реагировала на подобные вещи. Жак зашипел и дёрнулся, зло посмотрев на Кошку.

— Прости, я нечаянно, — спокойно отозвалась она, собираясь забрать кинжал, но он вдруг схватил её запястья, прижал к кровати и наклонился над Кошкой низко-низко.

— Мне надоели твои выходки, понятно? — сквозь зубы процедил он. — До сих пор я терпел, но это уже переходит все границы. Я мог бы сейчас снять с тебя маску, — увидев промелькнувшую тревогу в глазах Кошки, он удовлетворённо улыбнулся, — но не буду. Так ты выглядишь гораздо соблазнительнее. И кстаќти вот это, — Жак взял кинжал и отбросил его куда-то на середину комнаты, — я больше не желаю видеть в твоих нежных ручках, ясно? Теперь будем игќрать по моим правилам, госпожа стерва.

Ей больше ничего не оставалось, как подчиниться. Несмотря ни на что, Жак был умелым любовником, и Кошка при всём желании не смогла остатьќся равнодушной к его прикосновениям — тело реагировало на ласки, соверќшенно не принимая во внимание желание хозяйки оказаться как можно дальќше отсюда.

— И так теперь будет каждый раз, — тихо шепнул ей на ухо Жак, когда она, обессилев, замерла на краю кровати. — Будешь показывать характер, посќтќраќдает маркиза. Как бы ты к ней ни относилась, раз ты здесь, значит, тебе всё-таки не наплевать на неё.

Кошка ничего не ответила, только медленно сжала в кулак простыню, так, чтобы не увидел Жак. И за это он тоже заплатит.

…Вернувшись домой, когда небо посерело в преддверии рассвета, Альќбертина едва успела стащить одежду и ногой задвинуть под кровать. Забќравќшись под одеяло, она забылась крепким сном. На утро, молча позавтракав, она приказала Жанне принести две бутылки вина и не беспокоить её в блиќжайшие несколько часов. Горничная робко спросила:

— Мадам, что-то случилось?.. Вам нельзя вино, у вас же маленький…

— Ты мне ещё будешь указывать, что мне можно и что нельзя! — огрызнулась маркиза. — Делай, что велено и не задавай вопросов!

Встревоженная донельзя, Жанна повиновалась, про себя решив некотоќрое время понаблюдать за хозяйкой, и выяснить причину такого странного поведения. Вроде госпожа не так сильно любила мужа, чтобы впадать в сильќную меланхолию, значит, есть что-то, что мадам скрывает от всех, и от герќцога де Орни в том числе. Ведь не зря же она приказала не пускать его на поќрог. "Если случилось что-то серьёзное, я пойду и скажу ему", — решила Жанќна. Она была честной девушкой, и хорошо относилась к маркизе д`Арриваль, и совершенно искренне переживала за неё.

— Если придётся шпионить за мадам, то я пойду на это, — пробормотала она, вытирая пыль в соседней гостиной. — Мадам гордая, она ни за что не попќроќсит помощи, тем более у господина герцога, а я смогу. Для мадам так будет лучше, ей нельзя оставаться одной. А герцог любит её, он точно поможет.

Вечером, когда маркиза легла спать, Жанна притаилась в комнате напќротив спальни хозяйки, надеясь на удачу и на то, что если Альбертина собеќрётся куда-то идти ночью, то выйдет через дверь, а не через окно. Через некоќторое время свет в спальне погас, и горничная услышала тихие шаги. Затаив дыхание, Жанна замерла, не рискуя высовываться из укрытия. Донёсся скрип петель, и девушка поняла, что хозяйка вышла в коридор. Выждав некоторое время, Жанна тихо, как мышка, последовала за маркизой. Поскольку Альќберќтина не ожидала, что за ней будут следить, она не оборачивалась до самого чёрного входа, существенно облегчив задачу горничной. Но вот на улицу Жанна не рискнула выйти, справедливо опасаясь, что ночной Париж не место для порядочной девушки.