Страница 10 из 20
— Когда как. Например, наш альбом "Русские в своей компании" мы практически записали вообще вдвоем с гитаристом. Но все равно это — ЦЕНТР. Все эти песни были записаны, а потом уже часть из них мы включили в программу. А в программе, которую мы делали на этот сезон, есть новые песни, но они еще не записаны. Мы их сейчас отрепетировали, но еще не записывали, так что когда как.
— А вообще вы часто даете концерты?
— Последнее время часто, но, я думаю, эта практика не очень хороша. Я думаю, что в наших условиях, при всем нашем жизненном укладе оптимально группе играть, например, раза три в две недели — тогда можно дать хороший концерт в смысле личного участия. А в целом настолько несовершенна вся организация этих вот концертов, что сила уходит не столько на концерт, сколько на все то, что сопутствует этому концерту.
— Сценический облик ЦЕНТРА сейчас значительно отличается от того, что он представлял собой в начале своей карьеры…
— Да, конечно. Да у нас и музыка отличается. Может быть, поэтому я никогда и не пытался "найти своего слушателя", который бы постоянно ходил на наши концерты, пел вместе с нами наши песни, как гимны какие-то.
— Но вы стремитесь к расширению своей аудитории или, наоборот, сознательно ограничиваете ее?
— Мы играем практически все время на разных площадках, у нас нет постоянной аудитории, т. е. я никогда не занимался формированием фан-клуба: так, чтобы я знал, что придут на концерт ко мне 200 человек «моих». Я не иду по этому пути.
Когда мы начинали играть, вокруг нас был большой ажиотаж: все ждали, что мы будем продолжать в том стиле, в котором начинали. Но мы не пошла по этому пути — просто удовлетворения каких-то вкусов сиюминутных, мы стали пытаться делать свою музыку, невзирая на мнение зрителей и масс. Поэтому, я считаю, в последнее время наш круг слушателей резко сузился. Но мне это даже больше нравится, потому что я знаю, что есть на самом деле люди, которых интересует ЦЕНТР, а не просто аморфная масса, которая слушает сегодня ЦЕНТР, завтра Пугачеву, послезавтра еще кого-нибудь.
— А сам ты что слушаешь? Есть устойчивый интерес к каким-то определенным музыкальным формам или направлениям?
— Понимаешь, одно дело, мне что-то нравится, другое дело — я пытаюсь позаимствовать идеи какие-то… Я интересуюсь западной электронной музыкой — но, так, чисто эпизодически, что ли. Я специально не собираю записи.
— А используешь в своей работе чужие находки, идеи какие-то, например, услышанные на пластинках западных групп?
— Дело в том, что существуют некие общие современные музыкальные идеи, которые, в принципе, имеют отношение к аппаратуре, компьютерам всяким… Есть идеи минимализма и т. д. Это отдельная тема для разговора… И, например, есть такие композиторы, как Филипп Гласс — у меня есть несколько его записей, в том числе опера "Эйнштейн на берегу" на 4 часа, в принципе, теоретически все это разработано. Там всё дано в такой, очень концентрированной форме — идеи, которые какая-нибудь поп-группа использует. Исполь-зует одну идею, а у него там их тысячи. В этом отношении, я считаю, самая передовая группа (из тех, что я слышал) — это КРАФТВЕРК. Во-первых, они пионеры этого направления, во-вторых, судя по их последней пластинке, «Электрокафе», они такие, серьезные музыканты, очень серьезные — они ученые, эти люди, просто ученые, понимаешь?
— Ну, еще и неплохие коммерсанты…
— Да. Я считаю, что у них, может быть, идеальное соединение интеллекта и коммерческого успеха.
— А из более недавних интересов, что бы ты выделил?
— Из последних… Ну, как тебе сказать? Есть же какие-то непрехо-дящие люди, как, скажем, Лу Рид, Фрэнк Заппа, Капитан Бифхарт и другие — масса их — я сейчас не могу просто всех перечислить. А из новых групп мне нравятся ЗИС МОРТАЛ КОЙЛ, ДУРУТТИ КОЛУМ, СТАМП, Э СЕРТЕН РЕЙТИО, БАТТХОУЛ СЕРФЕРЗ, БИГ БЛЭК. Я считаю, что эти группы имеют какие-то свои оригинальные идеи. И еще много — всех не перечислить.
— К року тебя, наверное, как и других, подтолкнуло именно слушание пластинок и записей… Кто это был?
— Музыкой я начал интересоваться в школе. Мне нравились тогда КИНКС, TPОГTЗ, ну, звезды тех лет. Они мне до сих пор нравятся. И когда я впервые услышал эту музыку (я даже не знаю, где — то ли по радио, то ли еще где) — совсем в детской возрасте — я почему-то решил: "О это мое!" И то, что я потом учился где-то — сначала в Бауманском, потом в Институте связи, который в конце концов и закончил по специальности инженер-экономист — это было так, для проформы. Я года полтора по специальности отработал, а потом пошло: руководитель ВИА в каком-то клубе, лифтер и т. д.
— А при каких обстоятельствах ты начал играть?
— Когда мне было лет тринадцать, я стал учиться играть на гитаре. Сам. А у нас во дворе был ансамбль — вернее, ребята, которые умели играть какие-то песни типа "Генералов песчаных карьеров". Я-то тогда вообще был «ноль», но очень такой… настырный. И в конце концов они взяли меня к себе басистом. Ну, бас — как бы удел для того, кто играть вообще не умеет. И как-то потом пошло, что я очень долго играл на бас-гитаре — я и в ЦЕНТРЕ был басистом. Сейчас-то я уже не играю вообще ни на чем, просто вокалист, что ли, потому что надоело сразу и петь, и играть — надо было углубиться во что-то одно… А группу свою первую мы сделали, когда я учился в 9-м классе с моим одноклассником. Барабанщик был тоже из нашего класса. Процентов на 90, наверное, наш репертуар составляли рок-н-роллы на английском языке. Мы играли РОЛЛИНГ СТОУНЗ, рок-классику, скажем.
— А когда ты свои песни начал писать?
— В то же время. Но мы их как-то особо не играли, потому что они были не то, что несовершенными, но такими какими-то, которые просто стыдно было играть. Мне и сейчас стыдно, но теперь уже ничего не остается делать, потому что на классике рок-н-ролла уже не продержишься.
— А сам по себе ЦЕНТР когда организовался?
— Само название появилось году, наверное, в 80-м. Но годом основания я считаю 82-й, когда мы впервые услышали себя на записи. В клубе, где мы репетировали, репетировал один филармонический ансамбль, у которого была относительно хорошая по тем временам концертная аппаратура — а мы с этими ребятами были в хороших отношениях (они были не из Москвы, из других каких-то городов: то ли из Николаева, то ли из Одессы — в общем, с Юга). И как-то раз весной 1982 г. мы договорились с ними, что после их репетиции в ночное время запишемся на их аппаратуре. Это была не студийная, а практически концертная запись, но без зрителей: мы играли на сцене и за одну ночь записали альбом — просто все песни сыграли, которые у нас были на то время. А потом эта запись как-то разошлась. И тогда мы в первый раз услышали, что мы, собственно, делаем (на концертах мы никогда не записывали ничего). А после этого мы еще выступили в Долгопрудном (это город рядом с Москвой; там в Физико-техническом институте проводились раньше ежегодные фестивали), и выступили удачно. (Все в том же году). Я считаю, это и было появление ЦЕНТРА как группы.
— Помню, что в то время было много разговоров о вашем имидже… Многим он не нравился, но это было явно нечто специальное…
— Поначалу нас почему-то считали фашистами: мы стали выступать в черно-белых костюмах с галстуками и короткими стрижками. A по тем временам модно было выступать в джинсах, майках и с какими-то удлиненными прическами. Естественно, на этом фоне мы смотрелись довольно-таки серьезно, строго. И сама музыка у нас была такая… Мы никогда не пытались никаких заигрываний с залом вести, не играть музыку просто для развлечения. А в то время это было…
— То, что Троицкий провозгласил "советской неоромантикой"?
— Мне трудно в этих терминах разбираться: кто-то говорит «неоромантизм», кто-то — «пост-панк»… Не все ли равно? Но в Москве такую музыку никто больше не играл. Кстати, и сейчас не играет. Школы мы не создали.
— Вообще, многие считают, что Артем сыграл важную роль в истории ЦЕНТРА, что он чуть ли не сам его создал и долгое время искусственно подогревал интерес к нему своими публикациями… А на самом деле?