Страница 21 из 36
Идеи изолятора и карантина в то время не было, государство средних веков не сразу доросло до того, чтобы взять на себя уход и содержание прокаженных; оно только следило, чтобы они не проживали вблизи городов и деревень. Заботу о них, как и о нищих и калеках, брала на себя церковь, которая вменяла гражданам в обязанность снабжать несчастных изгнанников необходимой пищей. Это увековечено знаменитой картиной немецкого художника Гольбейна, написанной в 1516 году и изображающей святую Елисавету, подающую пищу группе прокаженных. Но чтобы предупредить заражение, общение с прокаженными было обставлено некоторыми предохранительными мерами. Прокаженные должны были быть одеты в длинный мешок, в котором сделаны были только два прореза для глаз, и к которому привязаны были колокольцы. Колокольцы должны были предупреждать о приближении прокаженного.
Однако уже в XI веке существовал рыцарский орден «гостеприимцев святого Лазаря», посвятивший себя заботам о прокаженных и учредивший в Иерусалиме особый приют для них. Их глава, «великий магистр», по уставу должен был сам быть прокаженным. После того, как арабы вытеснили крестоносцев из Палестины, подобные учреждения монашествующих рыцарских организаций перенесены были в Европу.
Так возник ряд старинных больниц, самой известной из которых является «Больница святого Лазаря», основанная близ Парижа в начале XII века. В XVI веке она вошла в состав большого монастыря, возникшего здесь и еще до Великой французской революции 1789 года превращенного в государственную тюрьму. Сюда был отправлен знаменитый Бомарше, автор комедии «Свадьба Фигаро», тотчас после первого представления этой пьесы; здесь же заключен был во время революции поэт Шенье, воспетый Пушкиным в стихотворении, едва не приведшем его самого к такой же участи. Со времен Наполеона и до сих пор здесь устроена женская тюрьма, сохранившая свое средневековое название «Святого Лазаря».
Проказа была очень распространенной болезнью в средневековой Европе. Насчитывалось до 19000 убежищ для содержания прокаженных во всех больших городах. Так что, казалось бы, именно здесь, в применении к этим убежищам прокаженных, легче всего было возникнуть слову лазарет. Может быть, это так и было. Но в таком случае употребление этого слова оставалось чисто случайным, обывательским, тогда как во всех документах и исторических текстах эти убежища называются всегда лепрозориями: от латинского leprosus (прокаженный). Эти убежища отнюдь не были больницами, так как проказа и теперь еще неизлечима. Как бы то ни было, понадобилось более грозное бедствие, чем проказа, для возникновения лазарета. Этим бедствием была чума.
Чума явилась в Европу из Крыма, перенесенная оттуда греками и итальянцами из греческих и итальянских колоний крымского побережья. Чума разразилась прежде всего в Сицилии и Константинополе в 1346 году, распространившись отсюда по Греции и южной Италии в следующем году, затем по северной Италии, южной Франции и Германии и наконец по Испании, северной Франции, Англии и Скандинавии. «Черная смерть», как назвали тогда чуму, наступала, как наводнение, затопляя город за городом смертью и ужасом. Люди гибли десятками тысяч, и страх был так велик, что умершие оставались без погребения, заболевшие – без ухода. Уцелевшие бежали в панике, население охватывалось массовым помешательством, разбои и преступления стали обычным явлением, целые области обращались в пустыни. С тех пор чума не переставала вспыхивать в отдельных местностях Европы. Особенно губительны были эпидемии XV и XVI веков, от которых сильнее всего пострадали Данциг в 1427 году, Париж в 1466 году, Лондон в 1499 и 1563 годах. Известна и страшная чума, разразившаяся в 1570 году в Москве и унесшая свыше 200 тысяч жизней.
Наиболее часто чума вспыхивала в Италии, потому что она была в эту эпоху как бы посредницей торгового обмена между Востоком и Европой. Венеция и Генуя были главными портами Италии, их торговые и военные флоты господствовали в Средиземном море. Естественно, что здесь впервые возникла идея карантина. Кстати сказать, карантин происходит от итальянского quarantina, что значит сорок: подразумевается сорок дней изоляции; так что, когда мы говорим о двухнедельном карантине, то буквальный смысл получается довольно нелепый. Учреждение первого карантинного поста принадлежит Венеции. Здесь к началу XV века на островке Святой Марии Назаретской (названном так по находившейся на нем церкви этого названия) был устроен первый чумной госпиталь, который и стал родоначальником всех подобных больниц. Но популярность святого Лазаря и имя его как обозначение нищего, больного, прокаженного были гораздо шире распространены, чем святая Мария Назаретская, известная только в Венеции. И вот вместо «назаретского» дома или убежища появился «лазаретский»; разница была в одной букве, и переход произошел легко и был всем понятен.
Таким образом слово лазарет возникло благодаря ряду последовательных и притом ошибочных осмыслений образа евангельского Лазаря и, в конце концов, в результате путаницы в именах. Лазарет, таким образом, оказался, хотя это звучит забавно, порождением двух святых: Лазаря и Марии Назаретской.
Античная мифология
Влияние античной литературы и мифологии также оставило прочные следы в европейских языках, в том числе и в русском.
Некоторые имена мифологических героев получили нарицательное значение вследствие частого употребления в переносном смысле, в виде сравнения. Древнегреческий Богатырь Геркулес стал означать силача, трехголовый пес Цербер, охраняющий вход в преисподнюю, означает теперь свирепую сторожевую собаку и бдительного стража; древнегреческое божество мести Мегера (буквально это имя значило приносящая несчастье, завистливая) стала синонимом сварливой старухи. Фаэтон – сын Солнца (по-гречески буквально пылающий), который однажды, в отсутствие отца, решил сам поехать на солнечной колеснице не таким размеренным шагом, как всегда правил отец, а действительно лихо, и погиб. Имя этого неудачного заместителя Солнца стало первоначально означать возницу, а затем и вид экипажа. Первоначально так назывался легкий открытый экипаж для прогулок, на высоких колесах, с двумя сиденьями, расположенными друг против друга; теперь такой экипаж называется шарабан (char a banсs), что по-французски значит буквально повозка (char) со скамейками (banсs). А фаэтоном стали потом именовать вообще изящную пролетку.
Пигмеями древние греки называли крошечных людей, которые будто бы обитают в далеких южных странах и ведут войну с птицами. Буквально пигмей (pugmaios) значит величиной с кулак. Знания древних в области географии и этнографии были ограничены. Они знали только берега Средиземного моря, а о том, что находилось подальше вглубь страны, они узнавали только со слов прибрежных жителей, которые сами обычно знали только своих непосредственных соседей, а о более далеких областях передавали из третьих рук самые фантастические сведения. Неудивительно, что они рассказывали об одноглазых людях, о людях с песьими головами, о великанах и карликах. Может быть, впрочем, в их рассказах о пигмеях можно угадать отголосок сведений о карликовом племени «акка», открытом только в XIX столетии в центре Африки: люди этого племени стояли на низшей ступени культуры.
В настоящее время пигмеем называется не столько человек очень маленького роста, сколько малорослая, карликовая разновидность животного или растительного мира. Впрочем, пигмеем называют и человека, но не по его росту, а по моральным или умственным качествам, в смысле ничтожная личность.
Паника означает теперь стихийное смятение, при котором люди теряют голову и не способны под влиянием овладевшего ими страха ни соображать, ни действовать сознательно и целесообразно. Отсюда панический ужас, паническое бегство. В этих выражениях еще сохранился оттенок смысла чего-то непонятного, безотчетного, причина которого неясна.