Страница 20 из 36
Каждый цех имел свои обычаи, свои особые законы, свое управление, своего святого-покровителя. Святые имели также каждый свою профессию, свою специальность: один помогал от засухи, другой от града; один от зубной боли, другой от колик, третий от судорог; один при пропаже вещей, другой при путешествии, третий при совершении сделки. Забавное перечисление этой до нелепости доведенной специализации святых дает дьякон Ахилла в «Соборянах» Лескова, указывая, какому святому в каких случаях надо молиться:
«Об исцелении от трясовичной болезни – преподобному Марою.
От огрызной болезни – великомученику Артемию.
Если возненавидит муж жену свою – мученикам Гурию, Самону и Авиву.
Об отогнании бесов – преподобному Нифонту и Моисею Угрину.
От винного запойства – мученику Вонифатию и Моисею Мурину.
О сохранении от злого очарования – священномученику Киприяну и святой Устинии.
Об обретении украденных вещей и бежавших рабов – Феодору Тихону и Иоанну Воинственнику».
Имели своего покровителя и нищие: это был, конечно, святой Лазарь.
Религия проникала во все стороны средневековой жизни. Причт каждой церкви имел большую власть в своем квартале города, и нищие, существование которых зависело наполовину от доброй воли властей, а наполовину от милости состоятельных граждан, естественно, должны были находиться под покровительством церковных организаций. Церковь же не могла им в этом отказать, так как, по крайней мере на словах, учила, что все люди «братья», хотя и не в действительности, а «во Христе». В частности, подача милостыни, как показывает и самое это слово, поощрялось церковью как богоугодное дело, хотя лицемерие и здесь создало звучащий по-христиански жесткий ответ на просьбу нищего: «Бог подаст».
Церковная паперть всегда была своего рода «рынком нищих», которые демонстрировали здесь свои увечья, уродства и язвы в наиболее выгодном свете, чтобы сильнее возбудить сострадание шествующих в церковь и из церкви почтенных граждан, разодетых в праздничные костюмы. В этом нищие и калеки достигали большого искусства. До недавних дней на церковных папертях или у входа в церковь наших провинциальных городов еще можно было видеть ряд слепцов и калек, гнусаво поющих традиционный духовный стих:
В таком же порядке задаются вопросы до двенадцати, так что последний ответ гласит:
И опять повторялось все сначала. Эта нелепая песенка составлена по типу «Сказки о репке», в которой каждый раз перечисляется нарастающее количество действующих лиц.
Но первоначально основной их песней был стих о святом Лазаре, представляющий развитие евангельской притчи:
[*Скатный жемчуг – крупный, ровный, будто скатанный. (Прим. ред.)].
После смерти Лазаря, когда ангелы отнесли его душу «в прекрашенный рай», спустя «не долгое времечко, часок погодя», заболел и умер богатый и очутился в аду, в кипящей смоле.
[*Мизинец. (Прим. ред.)].
Кончается стих той же отповедью, как и в притче.
Отсюда создались выражения лазаря петь, лазарничать в значении клянчить, жалобиться, подлещиваться. Лазарем называли в старину и попрошайку, и человека, который прибеднялся и старался вызвать к себе жалость.
Своими нищими были особенно знамениты большие города Италии. Неаполитанские и римские лаццарони (lazzaroni), что буквально лазари, составляли до недавнего времени неотъемлемую принадлежность этих городов. Одетые в живописные лохмотья, в которые они умели гордо драпироваться, эти нищие проводили всю жизнь на рынках, улицах, папертях, в полном безделье и беспечности, потому что считали ниже своего достоинства искать работы, живя случайными, сомнительными заработками, по возможности же на чужой счет.
Но святой Лазарь был в средние века покровителем не только нищих и убогих. У него было и еще более мрачное ведомство – прокаженные. Проказа – неисцелимая заразная накожная болезнь, которая занесена была с востока крестоносцами и паломниками, ходившими на поклонение «святым местам» в Палестину, и, естественно, была отождествлена с упоминаемой в евангелии «проказой», хотя это была, по-видимому, совсем другая болезнь. Под влиянием того же ошибочного впечатления и упоминаемые в притче о Лазаре струпья и гной были поняты как признаки проказы. Таким образом, Лазарь-нищий и Лазарь-больной еще раз слились в образе Лазаря-прокаженного, который вследствие этого стал покровителем прокаженных и дал им свое имя. Итальянское лаццаре, буквально Лазарь, значило прокаженный.