Страница 4 из 24
Это было невыносимо.
Вся эта масса беспокойно колыхалась, объединенная каждым в отдельности, и имеющая одну единственную всепоглощающую цель — получить дозу. Все находящиеся здесь хотели получить героин или кокаин.
Внезапно меня охватил страх, что не только я могу чувствовать их запах, они смогут также учуять мой. У меня расширились глаза, как от паранойи. Федерика сжала мою руку, и я поняла, что это означает — Успокойся.
Я пожала ей руку в ответ — Я поняла тебя.
Федерика привела меня в угол, и мы сели на голый, грязный пол. Я была рада присесть, потому что у меня дрожали колени. Я не могла видеть полное крушение человеческих жизней вокруг себя. На секунду я вспомнила Льюка, ложка на его журнальном столике, резиновые жгуты, упавшие на пол, и моя печаль, как старое дерево сбросило опять несколько листьев, но я смогла оттолкнуть от себя эти мысли.
Не сейчас, Лили Стром. Не сейчас.
Через несколько минут я пришла к выводу, что здесь не ведется никаких разговоров о семье, хобби или работе. Ничего. Только о наркотиках. Единственной темой разговоров была наркота, о которой они говорили не переставая. Это единственное, ради чего они жили. И их главной заботой сейчас было узнать, когда же прибудет дилер. Каждый раз буквально через несколько минут кто-нибудь спрашивал: «Когда же он придет?» и ответ был всегда один и тот же: «Скоро, бро, скоро». Я чувствовала внутри себя невероятную жалость за их загубленные жизни. Я подумала об их родителях, сестрах и братьях и, может быть, даже детях.
Наркоманы все прибывали и прибывали, фактически через каждые несколько минут кто-нибудь заходил в эту дверь, помещение все боле становилось упакованным людьми.
Сухопарый мужчина и его друг повернулись ко мне.
— Откуда ты, девочка? — спросил он.
Это был именно тот непринужденный разговор, который вели наркоманы. Откуда мы? Как услышали об этом месте? Именно об этом проинструктировал меня Робин и что мне следовало отвечать, и я могла бы ответить, но была в ужасе и немного боялась, что мой акцент будет звучать, словно притянутый за уши, поддельным. Поэтому я начала притворяться, что у меня ломка, подергиваясь, делая какие-то рывки руками и ногами, и странно оглядываясь вокруг, словно мне совсем плохо, прикусив яростно даже свои ногти.
Федерика мастерски стала отвечать на вопросы и задавать свои.
Слово «скоро» растянулось на часы. Я была уже совсем истощена от своей игры, чем дольше я оставалась в этой комнате, тем на самом деле я становилась все более и более беспокойной. Наконец, Самсон объявил, что дилер находится в пяти минутах отсюда. По комнате прокатилась волна заряжающегося восторга, массы стали готовиться получить свой «декатес».
Затем, как лесной пожар, молниеносно распространяясь послышался шепот: «Он здесь. Он здесь». И все повскакали со своих мест… в ожидании.
Мы услышали, как лязгнули три замка, и дверь открылась.
Дилер, крепкий уроженец Ист-Энда в тренировочном костюме Nike прибыл с двумя приспешниками. Они сразу же начали вытаскивать наркоту, наркоманы, которые были в состоянии, выстроились в очередь, словно это была очередь в супермаркете. Но некоторые из них были в таком отчаянном положении, настолько одурманенные наркотой, что шатались или же просто прислонялись к стене моментально вводя себе в вену препарат. Стоя в очереди, я наблюдала за парнем, высоким, забалдевшим, согнувшимся пополам и покачивающимся, как растение на ветру. Робин, Федерика и я достали наши скомканный банкноты и наши маленьких трубочки для кокаина.
Когда подошла моя очередь приспешник посмотрел мне прямо в глаза и мое горло сжалось. Ему было около девятнадцати лет, мальчик с европейской внешностью. Я протянула ему две купюры.
— Каждого, пожалуйста.
Я заметила, как у меня дрожали руки, но он выхватил деньги, и протянул крошечный белый (кокаин), завернутые в белый пакетик и маленький голубой (героин). Я схватила их, сжав ладонь... вдруг словно весь ад вырвался на свободу.
Большие парни ворвались во внутрь. Двери разлетелись от взрыва, в это же время окна разлетелись в пух и прах. Сквозь трест разбитого стекла слышались крики: «Полиция, полиция», приказывающая всем: «Покажите ваши руки».
У меня было такое чувство, словно я попала в эпицентр торнадо. Я никогда не видела ничего подобного раньше. В касках, масках и бронежилетах, некоторые были одеты в специальные костюмы, сделанные из специального материала, чтобы защитить их от осколков стекла. Они косили тощих наркоманов, крича: «Лечь всем бл*дь на пол. Сейчас», и избивали их дубинками. Бедные наркоманы! Война с наркотиками была полным дерьмом! Политической ловкостью рук.
Оба наркоторговца и я застыли от ужаса. Он смотрел на меня широко распахнутыми от страха глазами. В эту секунду я поняла, что он не крутой наркоторговец, а испуганный маленький мальчик, который оказался такой же жертвой гангстера, которому служил. Мелкие наркоторговцы были настолько же уязвимы и нуждались в такой же реальной помощи, как и наркоманы. Он, я, Льюк — мы все были жертвами. В эту минуту: он узнал? Кто я?
Затем он побежал, чтобы избавиться от товара. Он не знал, что Федерика уже заблокировала туалет. Он нос к носу столкнулся с огромной фигурой в камуфляже. Секунду спустя его толкнули лицом об стену. Меня тоже подмяли, огромный офицер нажал мне на затылок прижимая к полу, и я почувствовала, как грязный пол царапает мне кожу. Два пакетика выпало у меня из рук.
В эту секунду на мне были наручники.
— Ты попалась. Хранение наркотиков класса А, — злорадно провозгласил офицер.
— Просто делай так, как мы говорили, — пробормотала Федерика себе под нос рядом со мной.
Мое тело обмякло.
Затем так же внезапно, как все началось, и остановилось, они установили полный контроль. Было все полностью перевернуто вверх дном, и все присутствующие были в наручниках. Невероятно, но это всего лишь заняло несколько секунд.
Я видела, как Робин лицедействовал, обзывая полицию «шлюхами», а Федерика материлась на итальянском, но я также заметила, что адреналин бурлил у них в крови от успешно проведенной операции, скорее всего от осознания, что им удалось закрыть еще один гадкий наркопритон. Я понимала, что, наверное, почувствовала бы то же самое, если бы не находилась в таком шоке. Я не могла забыть глаза этого мальчика наркоторговца. Ни одному из арестованных не будет предоставлена помощь, в которой они отчаянно нуждались, они настолько больны, что не в состоянии получить ее сами. Они просто будут задержаны на какие-то временя, затем их отпустят, и весь цикл повторится сначала. Это война, при которой нет победителей, только «хорошие» показатели ликвидации преступности, похвала от начальства и еще больше финансирования, причем что полиции, что наркоторговцев.
Сквозь разбитую дверь, просачивался яркий дневной свет. Я заплакала от облегчения, вздохнув глубокий глоток свежего воздуха и повернула лицо вверх, словно в молитве. За эти несколько секунд моя душа расцвела, а затем была грубо вырвана с корнем, как будто я была одуванчиком, который никому не нужен и меня толкнули в ожидающую патрульную машину. Я выглянула в окно и увидела собравшихся соседей из этого дома и близлежащих, которые наблюдали за таким захватывающим действием. Один из них встретился со мной глазами, в них не было жалости или сочувствия, только осуждение и отвращение на лице. Я была всего лишь еще одной наркоманкой для него.
Я повернулась к арестовавшего меня офицеру.
— Я полицейская, из UCO, — он пробежался по мне глазами, его взгляд был совершенно пустым.
И ответил с сарказмом:
— Без сомнений.
Я больше ничего не сказала, пока Робин не пришел за мной в местный полицейский участок, куда нас привезли.
— Мы схватили их, — сказал он, все еще под впечатлением.
— И ты была великолепна, — добавила Федерика, явно находясь в приподнятом настроении.
Я была слишком шокирована и потрясена, чтобы ответить. Я чувствовал, как у меня дрожат губы и слезы наворачиваются в глазах, но я стиснула зубы, проглотила свои эмоции и попыталась успокоиться. Я поняла, что они оба знали, что это не будет простой контрольной закупкой. Это был полноценный захват, но они не проинформировали меня об этом, потому что это была своего рода проверка.