Страница 3 из 24
— Черный. Один сахар, — сказал второй, не отрывая глаз от книги.
Я кивнула. Поскольку никто из них не носил бейджи, поэтому я понятия не имела, кто есть кто, и казалось, они не были склонны мне представляться.
Я направилась на кухню, которая была небольшой, микроволновая печь, тостер, маленький холодильник и чайник. Я нашла чай, сахар и молоко, и в самом углу шкафа поднос для чая весь в пятнах.
Как только я закончила обслуживать мужчин, вошел еще один человек.
— Очень хорошо, чай. Я выпью чашечку, дорогая. Два кусочка сахара и много молока.
Я пошла на кухню медленно закипая, но выражение моего лица оставалось совершенно спокойным, как огурец.
Я сотворила чай и поставила его перед мужчиной.
Он махнул неопределенно в сторону шкафов.
— Как насчет навести порядок в этом бардаке, а?
— Хорошо, — сказала я и направилась к шкафам. Он был прав, в этих шкафах был полный чертовый бардак. Я решила вытащить все файлы и начать устанавливать их по новой.
— Пошли, — большой, бритоголовый порядочного вида мужчина сказал, проходя мимо меня. Я узнала его голос — это мужчина пользовался авторитетом. Я быстро вскочила и последовала за ним в небольшой кабинет.
— Закрой дверь, — сказал он, опустившись в свое кресло.
Я повиновалась. Взглянув на него, можно было сказать, что у него вспыльчивый характер, и одного взгляда хватало на его напряженные плечи. Фактически, он мне напомнил обычного жестокого гангстера.
— Садись.
Я села.
— Как дела?
— Отлично, — ответила я.
Что-то очень быстро промелькнуло у него в глазах.
— Прекрасно. Тогда марш отсюда.
Крайне разочарованная, я встала, поблагодарила его и вышла из офиса, как только я закрыла дверь, еще один крутой парень вошел в комнату.
— Я выпью чай и съем тост, — сказал он, глядя мне прямо в глаза.
В то утро я сделала двадцать вариантов различного чай, в свободное время разгребая бардак в шкафах, вернее занимаясь административной работой, пока они сидели и забавляли друг друга рассказами о своей храбрости тех времен, когда им удалось героически избежать смерти, исключительно полагаясь на свою сообразительность. После этого дня, для меня стало совершенно очевидным, что самый быстрый способ завоевать их уважение, это показать своего рода насилие или хулиганство.
На следующий день все было так же: чай после чая, опять чай и тост, и приходилось еще слушать женоненавистников и ехидные комментарии. Но моя бабушка научила меня — если ты живешь в озере с крокодилами, то не стоит с ними ссориться.
Я была полна решимости остаться жить в озере, кишащем крокодилами. Они не могли меня сломить. Я находилась там не просто так, и все их тонко завуалированные попытки как-то спровоцировать меня, меня совершенно не волновали. Хотя атмосфера была чисто мужской и пугающей, откровенно презирающей все остальное полицейское управление, эти мужчины считали себя настоящей элитой: я же пока ничего не добилась, кроме того, что подавала бесконечные чашки чая. Я знала, что они хотели получить от меня нечто важное. Я была мышкой, в которой они очень нуждались, чтобы поймать льва. Поэтому пусть развлекаются пока.
На пятый день Робин, один из в большей степени приятных парней, по сравнению с остальными, остановился у моего стола, за которым я сидела по колено в их устаревшей системе регистрации документов, забитой старыми бумажными квитанциями.
— Хочешь пойти с нами завтра? — спросил он.
Проводя время с бесспорно самой невежественной кучей мужчин, с которыми я имела несчастье встретиться, это было не самое привлекательное предложение, которое я могла себе вообразить, тем более, что существовала вероятность, что они собирались унизить меня публично, но...
— Конечно, — тихо ответила я. — А куда вы идете?
— В наркопритон.
Я улыбнулась впервые с тех пор, как пришла в SO10.
— Да, я пойду. Я определенно пойду.
— Отлично. Инструктаж в одиннадцать. Ты пойдешь, как дешевая шлюха, поэтому не мой голову и принеси распутную одежду, безнравственную обувь с собой.
Я радостно кивнула.
Наконец-то!
4.
— Просто расслабься. Если все пойдет наперекосяк, то вломятся большие парни в бронежилетах, — сказал Робин, пока Федерика, тоже агент под прикрытием, умело наносила мне грим, в котором я была бы похожа на наркоманку.
Я кивнула не в силах перестать пялиться на него, потому что из очень опытного бывшего TRO он преобразился в реального грустного наркомана с одутловатым лицом, мешками под глазами, сальными свисающими волосами, поддельным пирсингом в ухе и носу, с грязными ногтями и замызганной одеждой и обувью.
Глядя в маленькое ручное зеркальце, я видела, как Федерика зачернила мои передние зубы и нарисовала отвратительную язву с одной стороны рта. Как только она закончила, я встала одетая по-прежнему в искусственную кожаную мини-юбку, лиловый топ из лайкры и дешевые туфли на шпильке, каблуки, которых я специально поцарапала, Джейсон прикреплял мне «технику» (для ношения на теле записывающего оборудования): iPod, оснащенный крошечной камерой, позволяющий не только наблюдать, но и слышать то, что будет говориться.
— Вот, — сказал Робин, протягивая мне мятую пачку сигарет. Я засунула ее в свою сумочку.
— Прополощите рот вот этим, — сказала Федерика, протягивая бутылку красного вина. Я сделал большой глоток и проглотила. Чистый уксус. Робин забрал у меня бутылку и стал пить прямо из горла, как будто это была просто вода.
— Готова? — спросил он.
— Готова, — ответила я, пожимая плечами замызганной куртки с меховым. Мы сели в потрепанный коричневый «Рено» и Джейсон повез нас в наркопритон. Я сидела на заднем сиденье и мысленно подготавливала себя к предстоящему. Я собиралась зайти в закрытые двери настоящего убежища наркоторговцев, и увидеть потерянные души внутри.
Было два часа дня, но улица словно вымерла, хотя мы ехали по довольно хорошему району. Мне даже стало интересно, неужели соседи даже не задумываются о наличии наркопритона прямо у них под носом.
Робин повернулся, взглянув на меня.
— Помни задняя дверь заварена наглухо, так что не следует в нее ломиться в экстренной ситуации.
— Я запомню, — нервно ответила я.
Он стукнул несколько раз в дверь, и черный крепкого телосложения, двадцати с лишним лет мужчина с подозрительно бегающими глазками, открыл ее. У него в руке был огромный молоток. Робин уже бывал здесь и парень (его звали Самсон) коснулись кулаками друг друга, открывая для нас дверь шире. Я одарила Самсона быстрой улыбкой, но он никак не отреагировал, и полностью чувствуя себя не в своей тарелке, последовала за Робином и Федерикой в полутемный холл.
— Когда он придет, бро? — спросил Робин. (bro – жарг., братан, браток, друг)
— Скоро, бро, — сказал Самсон с ямайским акцентом. — В ближайшее время.
Позади себя я услышала, как дверь также закрылась на три тяжелых замка.
Лучше это или хуже, но мы оказались заперты с человек по имени Самсон, который был вооружен огромным молотком. Самсон сказал Робину, что дилер пока не пришел и его нужно еще подождать. Он провел нас в комнату, ужасное помещение, где не было ни мебели, ни штор, окна были закрыты одеялами, проеденными молью.
Втиснутые в тусклое задымленное пространство десяток наркоманов, прислонившихся к стенам, или сидящие плечом к плечу, тихо разговаривали. Изредка вспыхивал огонек сигареты, потрескивала чья-то трубка, но я видела безучастное отчаяние на всех их лицах. Люди любой расы и возраста, превратились в существа, вызывавшие только жалость.
Их деградация и разрушение были просто невероятными. Они напоминали живые трупы. Смрад, исходящий от них невозможно было описать, тот кто не видел этого не поверит, запах гнилья, перемешанный со слезами, кровью, потом, маслом, мочей и слоями грязи, находящейся под слоями такой же зловонной грязи.