Страница 31 из 57
Единственное, чем они могли бы помочь, сказали они, так это в подписании ЧРИ федеративного договора с РФ. Как я понял, они очень боялись друг друга: не дай Бог что-то не так сказать. Потому они пытались в разговоре со мной выдержать верноподданнический России тон. В разгоревшейся дискуссии они потребовали, чтобы мы выдали российских военнослужащих, захваченных в Дагестане. Но я сослался на их же утверждение, что Дагестан есть территория России, и ответил, что они захвачены на территории противника: мы будем воевать на всей территории России, будь это Дагестан, Осетия или ещё какой-то регион. Это, естественно, им не понравилось. (Но чеченцы подтвердили этот тезис в ходе войны.) В заключение я заявил: если руководство Дагестана и в дальнейшем будет так слепо следовать в фарватере политики России в отношении Чечении, то вся ответственность за последствия во взаимоотношениях ложится на них. Но они готовы были, как я понял, принять любые условия, лишь бы не немилость Кремля. М.-А.Магомедов, между прочим, заявил, что он знает о моей политической деятельности, о моей борьбе за освобождение Кавказа и прочее, и просил оставить в покое Дагестан, ибо он свой выбор сделал окончательно. Но я не мог с этим согласиться: Дагестан свой выбор ещё не сделал и путь к нему будет нелёгким. На обратном пути в Хасав-Юрте я выступил на митинге, ответил на вопросы журналистов. В тот же день я приехал в Грозный. Сразу же после моего отъезда, как сообщили приехавшие позже С.-А.Адизов и М.-Х.Алсабеков, на дагестанских дорогах началась проверка автотранспорта: спрашивали, есть ли среди них Яндарбиев. Они, оказывается, ответили, что Яндарбиев в Махачкале встречается с руководством Дагестана. Патрули не поверили, потому что, как они сказали, приказ получили из Махачкалы. Ясно было, что ждать помощи от «владетелей» Дагестана, как и других республик Северного Кавказа, не приходилось. Но народ дагестанский был с нами. С нами были и другие кавказские народы, и не только кавказские. Все народы мира, в том числе и русский. Но они, к сожалению, ничего не решают. И вряд ли, будут решать в ближайшем будущем.
Первые дни Нового года показали талант и мужество Масхадова, а также того небольшого костяка Главного штаба ВС ЧРИ, командиров и бойцов наших подразделений и ополчения. Из окружения Масхадова периода обороны Президентского дворца я знал лишь нескольких человек: Валида, Мумади, Хусейна, Ису и других, делавших ратное дело день и ночь, как какую-то обыденную работу. Создавалось впечатление, что все соревнуются в героизме. Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Умалт Дашаев, другие боевые командиры продолжают демонстрировать миру, что победа чеченских ВС 26 ноября 1994 года в Грозном не была эпизодом, а явилась началом новой эпохи боевой славы чеченского оружия. Блестяще показывают себя и командиры Саид-Магомед Чупалаев, Хусейн Исабаев, Апти Такаев, Салавди Белоев, Магомед Дадаев и многие другие. Шалинский танковый полк, Галанчожский полк, спецназ Президентской гвардии, Исламский батальон — абсолютно все подразделения, в том числе ополчения. Я не говорю об ударной силе ВС ЧРИ — диверсионно-разведывательном батальоне Шамиля Басаева и полке спецназа Руслана Гелаева, батальоне Умалта Дашаева, бойцы которых давно слыли профессионалами. У всех на устах был подвиг бойцов Галанчожского полка, попавших в засаду и погибших до последнего, отвергнув любые условия плена. Стойко стоял ДГБ, непосредственной обороной которого руководил Абубакар Хасуев. Все командиры подразделений Гелаева и Басаева, особенно ветераны Абхазии, подтвердили свою боевую славу. А Шамиль Басаев предстал во всей мощи полководческого таланта, беспредельного мужества и неутомимой энергии. Он делал всё: и талантливо руководил своим батальоном, участвуя непосредственно в боях, и помогал Главному штабу, и организовывал непрерывный поток оружия и боеприпасов. Буквально днём и ночью был на ногах. Но самое для меня главное это то, что совершенно изменились наши взаимоотношения, которые окончательно были испорчены в декабре 1993 года. Изменились у меня отношения и с другими командирами, ранее, как я понял, немного косо смотревшими на меня, в силу чрезмерной открытости и прямоты моего характера. Тем сильнее были чувства утраты, когда один за другим начали выходить из строя эти простые чеченские парни — великие воины независимости. Ещё до новогоднего штурма погибает Умалт Дашаев — скромный человек, чуткий товарищ, одарённейший командир, прошедший вместе с Шамилём абхазскую войну. Это был один из самых боеспособных людей в Чеченской армии. Тяжело ранен Салавди Белоев — командир Шатойского полка, о котором тоже ходили легенды. В первые же дни ранен Руслан Гелаев, после чего полк спецназа чуть было не распался полностью. Лишь некоторые из командиров его подразделений, в том числе и Батя, смогли сохранить боеспособность своих подопечных. Погибает легендарный «Ламбада» — Эли, любимец Шамиля и его начальник штаба. В ночной вылазке в Солёной Балке погибает и Масуд — добрейшей души человек, один из лучших парней в президентской охране. С ним же был ранен и Овлур — старший сын Джохара.
Погибают в боях ещё несколько племянников Джохара. Сообщение о потерях среди соратников по борьбе приходят самые разноречивые. Некоторые из них оказываются правдивыми, другие опровергаются временем. Погибают юьртда села Гехи Али Зелимханов, Хасан Мунаев… Но ряды защитников Отечества не редеют. В них вливаются всё новые силы. Не только мужчины, но и женщины берут в руки оружие. А пацаны 13–15 лет совершают фантастические поступки.
Окончательно становится ясно, что чеченцы не отступят от независимости. Но скоро ли поймут это Россия и мировое сообщество?.. Нужно отметить и самоотверженный, действительно ратный подвиг коллектива военного госпиталя, во главе с Умаром Хамбиевым и врачей, присоединившихся к нему.
Они делали невероятные и невообразимые вещи, выполняя не только свой врачебный долг, но и долг перед своим народом и Родиной. Военный госпиталь вначале перемещается в подвальное помещение Президентского дворца, где размещался медсанбат.
Затем, по предложению полковника медицинской службы Л.Акаева, я своим распоряжением передислоцировал военный госпиталь в здание старо-атагинской больницы, где его часть оставалась до марта. С самой положительной стороны показали себя и сельские медработники. Костяк атагинского филиала военного госпиталя составили хирурги А.Бакаев, Л.-А.Казбеков, А.Дукузов, М.Идигов и другие, а медсёстрами, помимо профессиональных медработников, трудились многие девушки. Всё село жило заботой о госпитале. Такая же картина, такая же забота наблюдалась везде, в любом населённом пункте, где обосновывался военный медпункт, медсанбат или госпиталь: Цацан-Юрте, Гойты, Ведено, Шатое, Саясане, Беное и других сёлах плоскостной и горной Чечении, в том числе и в Урус-Мартане. Но особую, выдающуюся роль в организации военно-медицинской службы сыграл хирург Умар Ханбиев, благодаря мужеству и таланту которого были спасены сотни и тысячи человеческих жизней. Именно Умар Ханбиев организовывает и руководит военными госпиталями в Цацан-Юрте, Саясане, Беное, Зандаке… Затем он руководит и всей системой здравоохранения ЧРИ.
Следует отметить и роль женщин — сотрудниц Главного военного штаба, персонала медсанбата и хирургического пункта военного госпиталя при нём, до последней минуты защиты Президентского дворца находившихся в его подвале и самоотверженно исполнявших свой гражданский и воинский долг. Они выполняли любую работу: обеспечивали хозяйственную жизнь «бункера», делали операции, обрабатывали раны, ухаживали за ранеными и никогда не показывали усталость — Акбулатова Айзан, Рашидова Хеди, Калаева Тамара, Хадзиева Руман и её дочь Фатима, Сальгириева Яха, Магомадова Сацита, Мажидова Тумиша, Альмерзоева Мильхан, Албакова Зоя, Яхъяева Таус и другие. Некоторые из них прошли всю войну: через разные участки фронта, медсанбаты, бои. К ним можно было бы добавить ещё сотни имён женщин и девушек Чечении, наравне с мужчинами вынесших войну на своих плечах. Была там ещё одна женщина. Она сидела в коридоре подвала и при необходимости помогала, чем могла, обитателям «бункера». Самое важное, что она делала, — это было её присутствие в подвале, её спокойствие и уверенность. Несмотря на ежеминутное ожесточение боевых налётов авиации и артобстрела Президентского дворца, Баба-хаджи ни на секунду не роняла своего величия. Бесстрашно действовали и другие женщины, днём и ночью, по несколько раз в сутки, пересекавшие линию огня многочисленных участков фронта. Я не говорю уже о десятках девушек, воевавших с оружием в руках. Одна из них — Асет из Янди даже участвовала в ликвидации группы российского десанта в здании строящегося «Интуриста»: под руководством Исы, заместителя Масхадова по тылу, посланного на укрепление участка и ставшего с этого момента боевым командиром, совместно с группой Авади Башаева. Функции защиты Президентского дворца формально лежали на Президентской гвардии, а защищали его вместе с гвардией все, кто находился во Дворце. Постоянными же защитниками были гвардейцы Президента, моя личная охрана и отбившиеся от своих групп бойцы-одиночки. И просто гражданские лица, которые пришли защищать Президентский дворец. Среди них был и ветеран журналистики и ВДП Султан Нураев. Я ему сперва дал гранаты «Ф-1», а потом мы выдали ему и автомат, отнятый у струсившего парня. (Это был единственный случай малодушия среди защитников Президентского дворца. Правда, надо заметить, что и этот парень остался в строю, и позже я его встретил в одной из боевых групп Шатоя. Хотя я его ещё раз отчитал за тогдашний момент, в душе был рад, что он остался в строю.)