Страница 82 из 94
Так отрабатывают тему личности. Затем переходят на мотив. Если Моисейчик такой-то и такой-то тип, то почему он занимается «пашквилянтством»? За его спиной стоят соответствующие силы, которые, как всегда, «чинят нам козни». Он льет воду на мельницу соответствующего врага! Он игнорирует благородный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» И так далее.
Все это вместе называется «вытеснение опасного содержания». Инструкции для тех, кто это делает, достаточно известны.
Если человек, начинающий чтение текстов с подобными апелляциями к «кто» и «зачем», не знаком с такими технологиями, он, как минимум, не защищен от манипуляций. Наилучшая защита – это рефлексия. Анализ применяемых технологий. Если читающий понимает, что обсуждение личности и мотивов – это технология, то он уже защищен.
А защита читающего – наша обязанность. Мы с удовольствием готовы оставить читающего наедине с текстом. Но мы не можем оставить читающего тет-а-тет с текстом и с провокатором. Мы должны показать, что такое провокатор. Подчеркиваю – не ругаться мы должны, а показывать. Причем развернуто. Тогда читатель окажется вооружен.
Итак, по поводу первых двух элементов провокации (апелляция к личности и мотиву как технологии «вытеснения содержания»)...
Кто-то скажет: «Мы – интеллектуалы, а это все какая-то очевидная дурь. Зачем ее вообще обсуждать?»
Может быть, определенный возрастной контингент и имеет право на подобный вопрос. Но те, кто пережил распад СССР... Неужели вы забыли, как эти волны дури мотали вас из стороны в сторону, как почти бессильную щепку? Назовите дурь иначе: «лохотрон»... «манипуляция сознанием»... «программирование мышления»... Всего лишь поменяйте название – и станет ясно, что такая дурь (конечно же, в особо крупных размерах) сыграла решающую роль в развале СССР. И этим создала все предпосылки для мировой катастрофы.
Манипулировать легко... Бороться с манипуляциями – намного труднее. Бороться с помощью контрманипуляций – значит еще туже затягивать «манипулятивную петлю». Поэтому бороться можно только высвечивая в сознании проблему манипуляции. Если высветил по-настоящему – есть путь к освобождению из манипулятивной ловушки. Такой способ называется «актуализацией». Я этот способ буду использовать. Чьи-то пожимания плечами: «Ну, что он ломится в открытую дверь?» – расцениваю как снобизм. Сноб же не должен заниматься «стремными политическими проблемами».
В общем виде анатомия дури такова (рис.51).
Предъявленная схема не содержит в себе ничего возмутительного.
Замените слово «дьявол» на слово «злодей»... В конце концов, аналитики, которых я разбираю, и не используют слово «дьявол»... А я сам ввожу это слово для необходимых мне пояснений...
Итак, введем слово «злодей»... Есть злодеи? Есть. Надо расследовать их злодейства? Надо. Так что не нравится?
Не нравится не сама идея расследовать чьи-то злодейства. И не расследование конкретных злодейств. В конце концов, почему бы их не расследовать. Не нравится качество аргументации.
И именно к ней адресуются претензии. А почему бы их не иметь? Один ученый (если речь идет об истине, то любой исследователь – это ученый) аргументирует. Другой критикует аргументацию. И это нормально. Только так и ищется истина в современном мире. И если мы ищем истину и устанавливаем правила, то мы должны в этих рамках и оставаться (рис.52).
Но в том-то и дело, что этот принцип, эта норма постоянно нарушается. Иногда она нарушается персонажами, на которых просто не хочется реагировать. А иногда – весьма солидными фигурами. Иногда она нарушается по отношению к людям, которые тебе безразличны. Или даже несимпатичны. А иногда – по отношению к людям, в той или иной мере близким.
Но, когда бы и кем бы она ни нарушалась, мы должны фиксировать само нарушение принципа. Потому что нарушение этого принципа травмирует нашу профессию. Оно создает абсолютно нездоровый климат. И превращает нормальное расследование в «охоту на ведьм».
И тогда обвинитель не ученый, а инквизитор. Обвиняемый не нарушитель и даже не злодей, а дьявол. А критик аргументов инквизитора – конечно же, адвокат дьявола.
Вы хотите жить и работать в условиях такого подхода, ставшего новой нормой? Я не хочу. И не я один. И поскольку я один норму отстоять не могу, а я хочу ее отстоять, то я буду собирать на эту борьбу всех, кто понимает цену вопроса. А их немало. И в этом смысл подобных «разборов чужих полетов». Желающий задаться вопросом: «К чему он клонит?» – будет разочарован. Ни к чему конкретному я не клоню. Ниже возникнут частные сюжеты. Но не они побуждают меня к обсуждению общей темы аргументации.
Мне сама эта общая тема кажется настолько злободневной, что я просто не понимаю, почему надо к чему-то клонить?
Ведь мы десять раз на дню сталкиваемся с аргументационной патологией. Мы привыкаем к ней. Мы в XXI веке вполне сживаемся с какой-то (пусть пока необязательной) инквизицией. Нам казалось, что это ушло в прошлое. Но это никогда в прошлом не играло той роли, которую играет сейчас. Абсолютная размытость правовых норм, беспредел информационного шабаша, порождаемого Интернетом, особый климат в России, при котором издания, называющиеся «Компромат.ру», – это высший писк нравственной моды... Вам всего этого недостаточно, чтобы начать обсуждение?
Я понимаю, что интернет-эпоха, что информационная эра, что все открыто. Что в этом смысле почти все позволено и практически ненаказуемо. Я понимаю, что мы живем в эпоху фактического триумфа анонимок. Что раньше эти анонимки хотя бы презирались, а сейчас патетически принимаются к сведению.
Таков мир, в котором мы живем.
Я с этим согласен. Но я обязан к этому добавить, что в этом мире живем мы! Наша пластичность не может быть абсолютной. Иначе мы не люди, а черви, ползающие в интернетном дерьме.
А что такое отсутствие абсолютной пластичности? Это наличие упругости. А что такое упругость в таких делах, которые я рассматриваю? Это рефлексивность. Это понимание того, в чем состоит игра и к чему приводит согласие с ее правилами. Если вы согласились с правилами, по которым ответом на критику аргументов может быть обсуждение личности критикуемого, то это значит, что вы уже проиграли. Потому что тем самым вам уже навязана роль.
Вы адвокат дьявола. Тот, кто вам эту роль навязал, обвинитель дьявола. Там, где фигурирует императив дьявола, нет места разуму. Аргументы не имеют решающего значения. Ведь публике (если она стая интернет-зевак, а не сообщество, живущее в нормативной среде) нужен дьявол.
Легче всего эту публику огульно осудить. И она заслуживает этого. Но осуждения тут недостаточно. В каком-то смысле, публика права. Потеряв разум, она обрела инстинкт. А инстинкт подсказывает ей, что в происходящем фигурирует Нечто наподобие дьявола. Если вы потеряли способность говорить с человеческим сообществом на языке разума, если вы не можете на этом языке раскрыть действительное содержание этого Нечто – готовьтесь к «аргументации от дьявола». Потому что пустота чем-то будет заполнена.
Любая победа политического мракобесия коренится в мракобесии интеллектуальном. А интеллектуальное мракобесие питается нарастающей невнятностью мыслительных процедур, нарастающей дистрофией мысли вообще.
При этом слишком многим кажется, что они мыслят. Но в действительности они уже только говорят. Бойко сочетаемые слова – это среда для любых манипуляций. Интеллигенция, которая потеряла логический инстинкт и способность отличать мысль, выраженную в речи, от речи как таковой, неизбежно станет пластилином в руках всех тех, кто считает, вслед за известным историческим персонажем, что «язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли».