Страница 12 из 16
Действительно, буквально в прошедшее воскресенье в Москве состоялись очередные выборы. Трудолюбивый афромосквич, по мнению большинства жителей, являлся самым достойным кандидатом на пост градоначальника. Тем более, что он дождался, наконец, российского гражданства. Кроме того, народ всерьез опасался, что Нджимба исполнит свои угрозы и от безделья обабуинится.
В общем, все проголосовали «за». Кроме одного воздержавшегося, который сейчас менял на кинотеатре «Ударник» афишу фильма «Очень страшное кино — 3» на афишу фильма «Доживем до понедельника», а еще один голос был «против», и принадлежал этот противный голос человеку, который сейчас находился в областном центре и поднимался по ступеням зоомагазина «Золотая рыбка». Но об этом позже.
— А где же твои музыканты, звукорежиссеры, осветители, пиротехники и остальная эстрадная банда? — поинтересовался Нджимба.
— Нет больше никакой банды, — капризно надула губки Виронга. — Я всех разогнала. Я бросила эстраду.
Нджимбе показалось, что земля покачнулась у него под ногами.
— Муж сказал, что ему надоело мотаться со мной по белу свету, — многочисленные браслеты певицы печально забренчали. — И объявил, что мы переезжаем сюда на постоянное место жительства. А иначе он меня бросит.
Нджимбе показалось, что покачнулась знаменитая московская пожарная каланча.
— Фима, пора тренироваться! — подал голос муж, и вытащил из кармана пакетик, свернутый из старой газеты.
— Вот… Опять… — с ужасом прошептала примадонна. — Он приучает меня лузгать семечки. Говорит, без этого умения в России не прожить.
Отщипнув от каравая хрустящую корочку, Виронга пожаловалась своему бывшему продюсеру:
— Ты не представляешь, какой он тиран! Надеюсь, однако, что он позволит мне хотя бы изредка давать здесь концерты. Под баян. На завалинке. О гонорарах договоримся.
Следом за Виронгой к караваю, печатая шаг, подошел статный военный.
— Полковник Портупеев! — доложил он командным голосом. А потом, уже некомандным, добавил:
— В отставке…
— Рыбалкой интересуетесь? — понимающе покивал Нджимба.
— Никак нет, — обиделся Портупеев. — Бывшие сослуживцы, ныне проживающие в Москве, рапортовали, что у вас тут молодежь слабо охвачена патриотическим воспитанием. Намереваюсь приобрести в ваших краях усадьбу, перевезти сюда семью и посвятить пенсионерский досуг преподаванию начальной военной подготовки… А хариус здесь на муху клюет, или лучше на червя? — понизив голос, поинтересовался он.
Мэр Нджимба пообещал подыскать подходящий домик, а также устроить для полковника в отставке пробную рыбалку. Отщипнув свой кусочек каравая, Портупеев уступил место директору Эрмитажа.
— Все идет по плану? — подмигнул Нджимбе Пиотровский. — Городской краеведческий музей создается? Ваши мазурики сфинксов не нашли?
— Сегодня как раз торжественно открываем музей в помещении Дома культуры, — доложил Нджимба. — Сфинксы в полной безопасности. Мы готовы провести операцию по их извлечению из тайника.
Едва Пиотровский успел макнуть румяную корочку в солонку, как перед хоровыми старушками в боевом порядке выстроились четверо охранников и охраняемая ими загадочная персона.
— По делу государственной важности, — измененным голосом сообщил обладатель разноцветных усов, бороды и бакенбард. — Разыскиваю шестерых здешних пожарных. Где можно их найти?
— Наши пожарные всегда на боевом посту, — Нджимба указал на каланчу — Пройдите, пожалуйста, в казарму. Скоро у них по расписанию обед, и они спустятся для приема пищи.
Под хоровое пение старушечьего ансамбля «Родной бережок» муж Виронги повел свою жену домой, приговаривая: «Работы скопилось выше крыши, мама одна уже не справляется, пора огород на зиму перекапывать».
Нджимба и Пиотровский отправились к речке Непонятке. Там уже урчал мотором автокран. С подъемной стрелы опустился трос, который подхватил семиклассник Валентин. Он ловко завязал трос скользящим узлом и передал петлю Беллинсгаузену.
— Давай, Фаддей Фаддеевич, ищи! — скомандовал школьник пингвину.
Беллинсгаузен с петлей в клюве нырнул в Непонятку. Через минуту снова показался на поверхности и громким клекотом сообщил об исполнении задания. Надсадно заныла лебедка. Трос натянулся. Взбурлили воды Непонятки, и из речных глубин показалась сначала голова сфинкса, а потом и вся древнеегипетская статуя.
Пока доставали второе изваяние, Пиотровский выступил с краткой научной лекцией.
— Это вы очень здорово придумали не закапывать сфинксов, а временно утопить их в речке, — сказал директор Эрмитажа. — Кратковременное пребывание под водой скульптурам вреда не нанесло. Наоборот, удалось уберечь их, — Михаил Борисович ухмыльнулся, — от нездорового интереса мошенников. Так что операцию «Обознатушки — перепрятушки» можно считать успешно завершенной.
Москвичи наградили Михаила Борисовича аплодисментами.
— А теперь, когда в Москве появился краеведческий музей, — продолжил Пиотровский, — вы смело можете считать сфинксов экспонатами. И никто их у вас уже не отберет. Надо только нарисовать на статуях инвентарные номера. Тогда можно будет держать эти экспонаты не в музейных помещениях, а под открытым небом. Вот хоть на вашем новеньком причале, где они будут встречать приплывающих гостей… И отпугивать тех, кто прибывает в Москву с недобрыми намерениями, — Пиотровский покосился на грозные физиономии древнеегипетских чудовищ. Все-таки директор Эрмитажа чересчур серьезно относился к мифам и легендам. Но наука требует принимать во внимание все гипотезы, даже самые фантастические, покуда их не опровергнет практика.
Теперь перенесемся в пожарную казарму. Загадочный приезжий сидел на табуретке и с наслаждением срывал с себя фальшивые усы, бороду и бакенбарды. Одинаковые молодые люди с ушными проводками заняли позиции точно по углам табуретки.
Мы, конечно, не позабыли, как в главе № 8 обратили внимание общественности на недостаточное финансирование Академии Наук. Да и читатели помнят, что академик Зетов для выполнения отдельных поручений вынужден был привлекать своего сына Ивана. Поэтому спешим объяснить: четверо охранников были приставлены к Иксу Игрековичу на время командировки не Академией, а совершенно другим государственным учреждением.
Вскоре куранты на каланче пробили обеденный час, и перед секретным академиком явились московские пожарные.
— Почему пятеро? — пересчитал их Зетов.
— Шестой осуществляет дежурство, — объяснили братья-близнецы. — Тот из нас, кто первым завершит прием пищи, сменит его на боевом посту.
— Отлично! — воскликнул Зетов. — Вижу, что мой сын… То есть внештатный научный сотрудник Академии Наук не ошибся в своих прогнозах. А как у вас со здоровьем? — внезапно спросил он.
— Кое-какое здоровьишко имеется, — признались пожарные. — Помнится, на маневрах удалось вытащить застрявший в грязи танк.
— Не ссоритесь? Не выясняете, кто из вас самый главный? — продолжал задавать вопросы академик.
Близнецы ответили, что самый главный — это Верховный Главнокомандующий, а ссориться они разучились еще в младшей группе детского сада.
— На Марс не желаете слетать? — перешел к главному вопросу Зетов.
— Планета перспективная, — уклончиво ответили пожарные. — И цвет у нее солидный. Как у ящика с противопожарным инвентарем. Но все-таки жалко уезжать из Москвы. Нам здесь в последнее время очень нравится. Да еще хотелось бы закончить на каланче монтаж параболической антенны. Чтобы в Москву, наконец, пришел Интернет, а также мобильная телефонная связь.
— Отставить сомнения! — раздался голос полковника в отставке Портупеева. Бывший командир появился в казарме внезапно и незаметно, как и полагается опытному военачальнику. — Если Родина требует подвига, боец не имеет права отвечать: «Сейчас, только портянки перемотаю».
— Когда летим? — рявкнули близнецы, вытянувшись, как по команде «Смирно!».
Теперь из казармы перенесемся в областной центр, в зоомагазин «Золотая рыбка».