Страница 13 из 32
— Вот тебе, вот тебе, не будешь больше жаловаться!
В нашей школе не хватало места для всех, и поэтому в одной комнате размещалось по два класса. На первом этаже занимались вместе первый и второй классы, а на втором — третий и четвертый.
Когда учительница занималась со вторым классом, она давала нам, первачкам, задание, которое называлось самостоятельной работой.
Обычно учительница задавала нам исписывать целую таблицу тонкими и толстыми линиями, крестиками, крючками и закорючками. А справившись с этим заданием, мы сами находили себе «самостоятельную работу»: щекотали друг друга, подкалывали один другого перьями, залезали под парту и прислушивались к тому, что спрашивает и объясняет учительница второму классу. Так волей-неволей мы тоже усваивали то, что проходили второклассники, иногда даже лучше их самих.
Однажды учительница рассказывала второклассникам про то, что такое воздух. Воздух, говорила она, окружает нас повсюду, но при этом остается невидимым. Мы дышим воздухом; когда дует ветер — это перемещается воздух, когда дверь хлопает — это тоже воздух виноват.
Слушая эти объяснения, мы с Иканычем только переглядываемся.
— Где же этот воздух, который нас окружает? — вертимся мы, присматриваясь вокруг, заглядываем под скамью, но нигде ничего не замечаем.
— Лично я не вижу ничего! — признается Икан, уставившись на меня своими круглыми глазищами, словно бы я и есть тот самый воздух.
Вот тихо скрипнула дверь. Я ткнул Икана в бок:
— Смотри, это воздух дверь открывает!
В это время в щель просовывается косматая голова нашего истопника Джурача и раздается его бас:
— Госпожа учительница, я за дровами пошел!
— Видишь, какой ты тупой, — издевается Илька надо мной. — Сказано ведь тебе, что воздух закрывает двери, а не открывает.
В довершение ко всему учительница стала нас уверять, что без воздуха жить вообще невозможно. На это мой Икан презрительно поморщился:
— Как это невозможно? Вот, например, мы с Бранко воздуха никогда и в глаза не видели, а преотлично живем.
Возвращаемся мы в тот день с Иканычем домой. Важно маршируем, задрав носы кверху. Шутка ли, мы были посвящены в такие научные тайны, которые открыты лишь ученикам второго класса.
На поленнице сидит мой дед Рада и посматривает на нас из-под густых бровей.
— Что это вы сегодня гордые какие, точно два петуха?
Иканыч выступает вперед надутый, словно лягушка, и заявляет:
— Ну, дед, знал бы ты, о чем нам сегодня рассказали, у тебя бы глаза на лоб полезли!
— Говори скорей, Ильяшка, я прямо сгораю от нетерпения! — добродушно отвечает дед.
Присаживаемся мы к деду на поленницу, Илька по одну сторону, я по другую, и заводим ученую беседу.
— Дед, ты видишь что-нибудь вокруг? — спрашиваю я.
— Как не видеть, я ведь не слепой.
— Ну и что ты видишь? — значительным тоном продолжает Илькан.
— Да вас вот вижу, свинью, поросят, дом, ветлу.
— Ха-ха-ха, ты самого главного не видишь! — иронически бросает Иканыч.
— Это чего же? — поражается дед.
— Воздуха ты не видишь, а он тебя повсюду окружает! — победоносно пыхтит Икан.
— Да где же это он, воздух твой? А ну-ка, покажи! — обижается дед и тычет пальцем вокруг себя. — Вот я его пальцем проткну!
— Это правда, дед, — поддерживаю я Иканыча, — воздух находится повсюду вокруг нас, хотя он и невидим.
— Скажите пожалуйста, какие премудрости! — не верит дед. — Он как бы есть, а ты его не видишь! Да если вот, к примеру, свинья в свинарнике заперта, так ты в этом собственными глазами можешь убедиться. Это последнему дураку понятно.
— А вот и нет! — вопит Икан. — Сейчас я тебе это докажу!
С этими словами мой дядька по отцовской линии соскакивает с поленницы, бросается за свиньей, загоняет ее в свинарник, захлопывает за ней дверь и кричит:
— Ну что, видишь ты ее?
— Не вижу, — признается дед. — Потому что ты дверь за ней закрыл.
— Но она же в свинарнике, а ты ее не видишь, — скороговоркой тарахтит Илькастый. — А вот и не видишь, а вот и не видишь!
— Ну и что с того, что не вижу?! — гневается дед. — Все равно я знаю, что она там!
— А воздух повсюду вокруг нас, его ученые изобрели! — важно квакает Илькастый. — Нам так учительница сказала.
— Заработаете вы от меня хорошей трепки! — шумит дед. — Да кто это поверит, чтобы ученые такими глупостями занимались, как какой-то воздух изобретать? Больно-то он нам нужен, этот воздух!
— А вот и нужен! Нам так учительница сказала. Без воздуха жить совсем нельзя! — в поддержку Ильке выскакиваю я и этим самым окончательно вывожу деда из себя.
— Передайте своей учительнице, что я вот уже полных шестьдесят лет без этого воздуха прожил и еще проживу, сколько мне положено. И покуда жив, в такие глупости не поверю!
Мы с Иканом переглядываемся, а когда окончательно рассерженный дед удаляется в дом, Илька пожимает плечами и говорит:
— Господи, да я и сам в этот воздух не верю! Вот в то, что свинья в свинарнике заперта, в это я верю, хотя я ее и не вижу, а воздух, наверное, такой тонкий, что его и не разглядеть.
Первое, что этот болтушка Илькан заявил на следующее утро в школе, было:
— А знаете ли, госпожа учительница, что наш дедушка Рада говорит? Он говорит, что вот уже шестьдесят лет без воздуха обходится и что в своем доме он этого воздуха не потерпит!
12
На склонах гор, поросших подлеском или мелким кустарником, появляются к осени и разгораются фантастическим пламенем яркие багряные пятна.
— Что это такое? — спрашиваю я деда.
— Это райское дерево. К осени его листья краснеют и тем самым дают знать, что настала пора для сбора съедобных каштанов.
Каштаны!
Нет в селе такого мальчишки или девчонки, которые не радовались бы тем дням, когда начинается сбор каштанов. Целыми семьями отправляются крестьяне в огромную каштановую рощу на крайнем западном конце нашего села. Иногда проводят здесь по нескольку дней, до вечера собирают каштаны, а ночь коротают в глубине рощи у громадных костров. Пекутся каштаны на углях, заводятся длинные истории, подростки из темноты рычат и завывают, пугая малышей:
— У-у-у-у! Где Миле Батич, я его в мешке утащу?!
И перепуганный Миле Батич, пятилетний пацан, дрожа, забирается поближе к огню под полу дедовского гуня[6], жмется к деду и просит:
— Дедушка, не отдавай меня, я тебя слушаться буду!
Однажды мы всей школой отправились в поход в каштановую рощу. Приготовили торбы под каштаны, захватили с собой обед и вот, построенные парами, потекли длинной колонной извилистой дорогой, густо обросшей кустами. Во главе колонны наш истопник Джурач Карабардакович ведет своего взнузданного коня под вьючным седлом. По бокам лошади бьются две объемистые пустые корзины. В них мы будем собирать каштаны для учительницы. Для себя старина Джурач не припас корзины. Он считает каштаны детской забавой.
По пути нам все кажется новым и занимательным, словно мы впервые проходим этой дорогой. Увидим, например, корову на пастбище и поднимаем шум:
— Эй, вон корова пасется!
— О-хо-хо!
— Ихи-хи-хи!
Мы заливаемся смехом как сумасшедшие. Нам кажется смешным и то, что корова рогатая, и то, что она ушами прядет, и то, что она взмахивает хвостом, отгоняя мух, и при этом жует. Дивится Буренка вызванным ею шумным восторгом, поднимает голову и, уставясь на ребят грустными глазами, словно бы укоряет нас: «И что вы так расхохотались, словно шляпу у меня на голове увидели?!»
Вот проходим мы мимо какой-то коняги, а Вея окликает Ёю Клячу:
— Посмотри-ка, вон твоя родня!
— Какая родня? — не догадывается Ёя.
— Кляча, как и ты! — довольно бросает Вея, и вся колонна разражается хохотом.
Но вот и роща. Вековая огромная роща со старыми развесистыми каштанами, унизанными зелеными шишками. Мальчишки должны были влезать на деревья и сбивать плоды, а девочки собирали их и очищали от зеленой шубы.
6
Гунь — это национальная верхняя крестьянская одежда.