Страница 19 из 63
Жена чиновника, просто-напросто писца, — уже модница, считает себя дворянкой, хотя бы муж получил чин на пятидесятом году своего служебного поприща, считает за необходимость носить шляпки, брезгует нечиновницами, забывая свое прошлое, и терпеть не может, если нечиновница, жена писца, мещанина, солдата, одевается приличнее ее, носит шляпки. Жена столоначальника уже требует, чтобы жены писцов, служащих в столе ее мужа, приходили к ней с визитом, то есть поздравить с Рождеством, Новым годом и Пасхой. Жена начальника принимает уже жен помощников ее мужу, ведет себя с достоинством, требует от них повиновения, капризничает, заставляет ждать себя подолгу, и если женщина чем-нибудь не понравилась ей, она никогда не примет ее в свое общество, как бы та ни добивалась этого».
Главным административным учреждением в губернии считалось Губернское правление, возглавляемое губернатором. Его влияние на местные органы всех ведомств было безграничным. Все решения Губернского правления утверждал губернатор. Они принимались не по большинству голосов, а по единоличному мнению губернатора. Даже в официальных документах, например в «наказе губернаторам» 1837 года, его называли «хозяином губернии».
Однако на практике пределы власти и круг действий губернатора были существенно ограничены. Как исполнитель и оберегатель законов, он не вправе был издавать новые постановления или отступать от существующих, учреждать новые налоги или сборы, изменять приговоры судебных мест. Как главный блюститель порядка в губернии, губернатор должен был защищать притесненных и ускорять ход дел, побуждать к справедливым действиям чиновников, предавать нарушителей долга суду. В то же время губернатор не мог быть судьею и наказывать нерадивых чиновников без суда, как «хозяин губернии», он должен был «способствовать всеми зависящими от него средствами к утверждению и возвышению народного благосостояния».
К сожалению, эти правильные и красивые слова часто существовали только на бумаге. Высокие чиновники отмечали, что Енисейская губерния не была исключением, где царило фактическое безначалие при формальном многословии. Особенно ярко это проявилось во время правления енисейского губернатора Копылова.
О реальной управленческой политике хорошо были осведомлены в Сибирском комитете. Его управляющий делами А. П. Величко в подготовленном им официальном издании «Обозрение главных оснований местного управления Сибири» подчеркивал, что надзор губернатора за действием местных чиновников был номинальным.
Исследователи А. В. Ремнев, Л. М. Дамешек подчеркивают, что формализм, запутанность в компетенции губернских учреждений (Губернского Совета, Губернского правления, Казенной палаты), хронический недостаток средств, замедленность делопроизводства вели к тому, что окружные и волостные управления оказывались фактически без надзора.
Сибирские казаки, которые находились в подчинении местного начальства, вместо военной подготовки использовались на хозяйственных работах или в качестве прислуги.
Глава шестая
Судьба сенатора
Высшие должности походят на крутые скалы:
только орлы да пресмыкающиеся взбираются на них.
Первое покушение на царя Александра II было совершено 4 апреля 1866 года. С этого времени и началась в России охота за жизнью великих самодержцев. Выстрел Дмитрия Каракозова, сделанный у решетки Летнего сада в Петербурге, где царь любил ежедневно совершать прогулки, по одной из версий историков, не достиг цели благодаря костромскому крестьянину Осипу Коммисарову, который в момент покушения ударил по руке революционера, державшего пистолет. Спасителя государя сразу же произвели в дворяне. Народному герою Осипу Коммисарову дарили цветы, деньги, звания. В эти дни он стал самым знаменитым человеком в России.
Молва о петербургских событиях долетела до Красноярска через два дня. Еще через неделю дотошные репортеры во всех подробностях описали произошедший случай. На одно обстоятельство, отмеченное в газетах, губернатор Замятнин обратил серьезное внимание и сразу же велел навести справки: действительно ли родители сына спасителя проживают в настоящее время в его губернии, в селе Назарово Ачинского округа.
Вскоре ему доложили, что в газетах написана правда. Матери Осипа Комммисарова Евгении Ивановны в живых уже не было. Похоронена она была тут же, в Сибири, в селе Назарово Ачинского округа. А через несколько недель, 13 мая 1866 года, Замятнин вскрыл телеграмму, где ему приказывалось срочно доставить Ивана Алексеевича — отца спасителя царя — в Петербург.
Поездка губернатора в Назарово сразу же обросла легендами и слухами. Вот как комментировали это событие спустя 30 лет красноярские журналисты: «Когда отца Коммисарова привели в дом, где находился Замятнин, то губернатор, вставши из-за стола, стал на колени перед стариком и со слезами на глазах сказал: не тебе нас просить благодарить, а мы тебя должны благодарить за такого хорошего сына, который остался в России у тебя. Он спас жизнь нашего государя! И сам батюшка царь желает лично тебя видеть! Слезы говорившего полились обильно. Все присутствующие чуть не ахнули от удивления, у всех показались слезы на глазах. Коммисаров заплакал и еще больше растерялся. Несколько минут все молча плакали. Минута была трогательная.
Когда все пришли в себя — губернатор сел за стол, выпил стакан чаю, съел одно яйцо и потом, пригласив с собою несказанно обрадовавшегося Коммисарова, отправился на земскую квартиру. Тут он приказал нарядить старика в лучшую одежду и вообще привести его в более приличный вид. Не прошло и часа, как счастливого старика нельзя было узнать: он был подстрижен по-купечески, на нем надеты были суконные шаровары, плисовая поддевка, вытяжные сапоги. Даже шея у виновника торжества была подвязана черною модною косынкою» (Енисей. — 1897. — № 78).
Через четыре дня, 17 мая, губернатор Замятнин и отец Осипа Коммисарова уже приехали в Красноярск. Встречали их здесь по-царски. Городской голова Дмитрий Сидорович Щеголев преподнес отцу героя хлеб и соль. Повсюду неслась музыка, были завтраки, гулянья. Растроганный таким приемом отец тут же дал телеграмму сыну: «Возлюбленный сынок мой, непременно преклони колена батюшке нашему великому государю. Меня на руках носят в Красноярске, а сегодня все городское общество давало мне прощальный обед. Нетерпеливо считаю минуты, когда Бог приведет меня прижать тебя, милый Осипушка, к моему родительскому сердцу».
Иван Коммисаров родился в селе Молвитино Буйского уезда Костромской губернии, где когда-то родился и знаменитый Иван Сусанин. Крестьянин, искусно владеющий мастерством шапочника, был в 1858 году выслан на 12 лет в Сибирь за воровство. Находясь в ссылке, промышлял не только шапочным мастерством, но и конокрадством. Одним словом, был тертым калачом.
Однако не все чиновники разделяли с губернатором его «радость». Противником пышных встреч, многословных телеграмм, званых обедов, устраиваемых за счет казны, выступил молодой, принципиальный 28-летний Василий Иванович Мерцалов.
После окончания в 1858 году Киевского университета он сразу же переехал на службу в Восточную Сибирь. Служил в Кяхте, Тобольске. В 1865 году по приглашению В. А. Татаринова он перешел в штат Государственного Контроля, где ему предложили должность управляющего Енисейской Контрольной палатой (Афанасьев. … Наши деятели. — С. 287). Отметим, что в те годы Татаринов был одним из разработчиков «Правил по составлению, утверждению и исполнению Государственной росписи и финансовых смет министерств и главных управлений», которые были утверждены Александром II 22 мая 1862 года. Это означало, что Россия с этого времени стала жить по законам европейских стран — ежегодно публиковать роспись доходов и расходов на очередной финансовый год. Отныне бюджет России становился гласным. Тайны бюджетной политики, которые в России охранялись веками, уходили в прошлое, становились историей. Отныне российский бюджет объединял все государственные ресурсы. Все министерства вошли в подчинение единого независимого Государственного Контроля, который возглавил В. А. Татаринов.