Страница 47 из 68
Перед нами нечто большее, чем просто переход к «массовому» (начиная с 25-процентного охвата молодежи соответствующих возрастных групп) или «всеобщему» (50-процентное и выше) высшему образованию. КПД высшего образования в сегодняшней России пока невысок. Ежегодно выпускаются десятки тысяч управленцев, маркетологов, менеджеров, финансовых аналитиков, психологов и т. д., которые едва ли найдут работу, к которой их готовили. В докладе группы Глазычева утверждается: «Первые два курса обучения затрачиваются преимущественно на компенсацию дефицита знаний, представлений и навыков работы вчерашних школьников… Растущая часть работодателей трактует высшее образование как нормальную степень социализации, безотносительно к формальной профессиональной специализации. Диплом о высшем образовании стал подтверждением наличия некоторого культурного минимума – некоторого минимума компетенций, которые должны обеспечить адаптацию работника к производственной среде, наработку первичного социального капитала». Люди, получившие высшее образование (речь не идет о купивших диплом), даже если им предстоит серьезно доучиваться, в любом случае не потеряли время даром: они приобрели способность к достижению «формальной профессиональной специализации» и «эрудированной дееспособности», они социализировались. А доучиваются и так все без исключения – не зря мир принял концепцию непрерывного образования. Большинство молодых людей не сомневаются: их социальный статус в течение жизни будет повышаться.
Начиная с 2001 г. в вузы поступает больше молодых людей, чем заканчивает школу. Доля лиц с высшим образованием в общей численности занятых в экономике сегодня близится к 30 %. «Безо всяких реформаторских действий страна практически перешла в систему всеобщего высшего образования, законодательно не оформленного, но реально существующего»[89]. «Образовательный бум» (включая обучение и переподготовку взрослых, получение второго образования и т. д.) – огромное благо, делающее нашу страну другой. Единодушие российских семей в желании дать своим детям высшее образование – не что иное, как их прощание с убогим образом «простого человека», который десятилетиями навязывала в качестве идеала советская пропаганда.
Россия не нуждается в миграционной подпитке. Нас постоянно запугивают демографическими проблемами, уверяя: 142-миллионное население России – это очень, очень мало, а 91 млн россиян в трудоспособном возрасте (больше, чем когда-либо в нашей истории) – катастрофа для нашей экономики. В Канаде и Австралии плотность населения много ниже, чем в России, но там на это не смотрят как на катастрофу. В Японии 127 млн человек, экономика, по данным 2009 года, почти вдвое (4,141 и 2,103 трлн долл. соответственно, по паритету покупательной способности) превышает нашу – по крайней мере «белую». При этом возрастная структура населения ощутимо хуже – доля стариков выше, доля детей меньше, коэффициент рождаемости ниже российского, но мигрантам путь в страну закрыт. И обходятся.
Почему 142 млн – мало? В 1979 г. население РСФСР составляло 137 млн, в 1959-м – 117 млн, в 1926-м – 93 млн. И мало не было. К началу индустриализации экономически активное население городов составляло порядка 5 млн человек[90]. Даже к началу войны две трети трудоспособного населения РСФСР не участвовали в промышленном производстве и строительстве, так как оставались сельскими жителями. Сегодня же только городское экономически активное население составляет около 54 млн человек – почти в 11 (!) раз больше, чем к началу индустриализации.
После войны, несмотря на огромные потери людей самых производительных возрастов, почему-то хватило рабочих рук на «великие стройки коммунизма», на освоение целины, строительство сибирских ГЭС, на создание беспримерного военно-промышленного комплекса и обслуживающей инфраструктуры, включая научную. Почему в советское время хватило рабочих рук на все проекты? Не только благодаря тоталитарному строю. Были вынуждены обходиться тем, что имелось, – вот главная причина. Если бы тогда существовал легкий внешний источник, рабочих рук не хватило бы ни на что.
Да и 142 млн – цифра заведомо заниженная. Занижение идет от итогов переписи 2002 г., в ходе которой недоучет составил, по оценке академика В. А. Тишкова, 7 %[91], т. е. было учтено не 100, а 93 % населения, недоучет составил, легко вычислить, 10,9 млн человек! Недоучет населения обнаруживается порой очень наглядно. В ноябре 2004 г. в ходе составления регистра льготников вдруг выяснилось, что их на 3 млн больше, чем думали. Считалось (и было заложено в бюджет), что компенсации положены 12 269 тыс. льготников, но еще до конца подсчетов стало ясно, что их число уже перевалило за 15 млн[92]. Сколько же их оказалось в конце концов, знает только Минздравсоцразвития. А сколько всего в России людей, не знает вообще никто.
Некоторое время назад тогдашний глава Управления внешней трудовой миграции ФМС В. Поставнин заявил: «В России сейчас работает до 15 млн приезжих из ближнего зарубежья (а сколько из дальнего? – А. Г.), и большинство из них – незаконные мигранты». Ясно, что «понаехавшие» имеют тенденцию накапливаться в России, избегая учета[93]. Не избегают они его, лишь когда заканчивают здесь свой земной путь. В акте о смерти предусмотрена графа «место жительства», но «в дальнейшей обработке данных эта информация не кодируется и исчезает» (Известия, 15.5.2003), что искажает все показатели российской демографии. Отсюда и мифы о российской «сверхсмертности», «русском кресте» и т. д. Показатели смертности, нормальные для 160-миллионного населения, вызывают ужас, будучи разложены на 142 млн. И что же? Система учета смертности в России остается прежней.
Рост населения начинается, когда детей больше, чем родителей. Как поощрить людей к этому? Экономический способ – возрастающая «премия» за каждого следующего ребенка – испробован в ряде стран, но везде маргинальная часть населения превращала эти премии в источник существования. Выход известен: премировать, притом щедро, только за третьего ребенка. Не за первого, не за второго и не за четвертого. Это отсекает маргиналов. Б. В. Грызлов высказал довольно близкое предложение на V съезде «Единой России». Он сказал: «Родилась новая идея: «премировать» за второго и третьего ребенка. Не за первого и не за четвертого. Лишь в этом случае государству по силам установить такую «премию», которая станет достаточным стимулом к прибавлению семейства» (http://www.gryzlov.ru/index. php?page=publications&id=89). Из этого тезиса два года спустя родился закон о «материнском капитале», выдаваемом при рождении второго ребенка. Это было уже принципиальное изменение конструкции – с точки зрения борьбы за воспроизводство населения второй ребенок совершенно не равносилен третьему. Тем не менее закон подстегнул рождаемость. В августе 2009 г. впервые за много лет число рождений в стране превысило число смертей. Видимо, в условиях преобладания однодетных семей закон о «материнском капитале» был реалистичной мерой, но к идее премии за третьего ребенка[94] рано или поздно предстоит вернуться.
Минимум половина населения нашей страны охотно переселилась бы из депрессивных спальных районов, из квартир, словно специально спланированных против обзаведения детьми, «на землю», в свой дом. В США массовое переселение в пригороды породило в 50-е г. «беби-бум», длившийся 20 лет. Обзаведясь недвижимостью, люди всегда хотят обзавестись наследниками. Сегодня провинциальная Россия, совершив прорыв в автомобилизации, дозрела до повторения американского опыта. Или до возврата к своему – историческая Россия всегда была одно-, двухэтажной. Еще одна мера по повышению рождаемости такова: услуги по лечению бесплодия следует сделать, по примеру скандинавских стран, бесплатными. Сегодня лечение бесплодия у нас мало кому по карману. Между тем у нас 15 % бесплодных семей, и каждая хочет иметь детей – иначе кто бы знал об их бесплодии?
89
Коллектив авторов, научный руководитель В. Н. Княгинин. Постиндустриальный переход в высшем образовании России на примере анализа развития рынка образовательных услуг Северо-Запада РФ. – СПб., 2005.
90
Рассчитано по: Статистический справочник СССР. 1927. – М., 1929. Отдел IV: «Труд», табл. 2 и 4.
91
Вестник Российской академии наук, том 74, № 3, 2004 [обсуждение в Президиуме РАН доклада Н. М. Римашевской «Социально-экономические и демографические проблемы современной России»; то же: http://vivovoco.rsl.rU/W/JOURNAL/VRAN/2004/DEAD.HTM]
92
См. статью под характерным названием «Россиян оказалось слишком много» (http://www.rbcdaily.ru/archive/2004/11/12/31197
93
Марина Рахманинова, начальник отдела статистики миграции населения Росстата, констатирует: данные пограничников РФ и сопредельных государств о численности выбывших и прибывших граждан заметно разнятся – число прибывших в Россию оказывается на 3 млн в год больше, чем выбывших в нее из сопредельных стран.
94
http://www.globalrus.ru/all_actions/child