Судный день Орбитсвиля

— Давай лучше прогуляемся, — сказала Дани и кивнула в сторону небольшого холма, расположенного за пределами владений Никлина. — Что там находится?

«Благодарю тебя, о Газообразное Позвоночное!» — пропел про себя Никлин.

— Там ничего нет, — ответил он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Во всяком случае, людей-то там точно нет. Холмы и холмики. Вполне подходящее место для прогулок.

Дани заговорщически улыбнулась ему.

— Ты не хочешь пойти взять свою шляпу?

— Нет, солнце мне никогда не причиняет никакого беспокойства, — соврал он, не желая оставлять ее даже на несколько секунд.

Понимая, что Макси все еще глазеет на них, Никлин взял Дани под руку, и они направились в сторону поросшего травой холма. Никлин гадал, надо ли поддерживать утонченный и снимающий напряжение разговор, или в словах нет никакой нужды. Краем глаза он видел упругие округлости, выпиравшие из-под блузки Дани («Ты совершенно права, Зинди, буфера что надо!»), легкое и томное покачивание узких бедер, обтянутых брючками. И каждый раз, когда Джим напоминал себе, что это вовсе не сон, а самая настоящая реальность, за спиной у него вырастали крылья.

Когда они перевалили гребень холма, и дом Никлина вместе с другими постройками, вытянувшимися вдоль Корк-роуд, скрылся с глаз. Дани повернулась к Никлину, и их губы слились в поцелуе. Все чувства Никлина были переполнены одной лишь Дани — ее запахом, вкусом, ощущением ее тела.

— Не здесь, — мягко прошептала она. — Слишком близко от твоего дома. Этот ужасный человек, возможно, преследует нас.

Никлин только сейчас осознал, что пытается повалить Дани на землю.

— Ты совершенно права. Не стоит, чтобы он нас видел. Здесь есть местечко получше.

Они обогнули яйцеобразный пригорок с северной стороны. Дальше до самого верха изогнутого горизонта простирались бескрайние зеленые волны холмов. Пригорок окаймляли заросли банданы, как раз в эту пору набравшей цвет. Ярко-оранжевые цветы, давшие название стелющемуся кустарнику, представлявшему собой как бы сторожевой пост на границе травяного океана. Самый большой куст, имевший форму буквы П, был достаточно велик, чтобы в центре его зарослей могла укрыться влюбленная парочка. Он даже в какой-то степени защищал от палящего солнца. Никлин обнаружил это убежище из цветов и листьев во время своих одиноких прогулок. И каждый раз, когда он проходил неподалеку от этого места, его воображение, подстегиваемое постоянным одиночеством, рисовало ему укрывшихся в центре куста любовников. Но Джиму ни разу не пришло в голову, что одним из них окажется он.

— Ну, как тебе здесь? — спросил Никлин.

Вместо ответа, не отрывая от Джима серьезного взгляда своих карих глаз Дани расстегнула блузку.

Прошел, быть может, час — Никлин не мог оценить, сколько сейчас времени, — прежде, чем он вернулся в реальный мир. Джим лежал на Дани и не отрываясь смотрел в ее глаза. Они находились так близко, что он видел лишь блестящие темные озера на голубовато-белом фоне. Но через какое-то время до Никлина дошло, что Дани плачет. Он быстро перевернулся на бок и, не отрывая встревоженного взгляда от ее лица, коснулся холодной сверкающей дорожки ка ее щеке.

— Что с тобой, Дани? — прошептал он. — Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Женщина закусила нижнюю губу.

— Я жалею, но вовсе не об этом. Не о том, что случилось.

— О чем же?

— Кори… Мы уезжаем из Оринджфилда послезавтра. Я тоже должна ехать вместе со всеми, а это значит… — Она судорожно всхлипнула и уткнулась лицом ему в плечо. — Я не хочу расставаться с тобой, Джим. Я не хочу, чтобы все кончилось, едва лишь успев начаться.

— Но разве это обязательно?

Никлин, только что полностью поглощенный настоящим, заглянул в будущее и вдруг увидел, что всего лишь несколько часов отделяют его от черной непроницаемой границы между неземным счастьем и безысходной тоской.

— Ты обязательно должна ехать? Почему ты не можешь остаться со мной?

Дани покачала головой. Он ощутил ее слезы на своей щеке.

— Я связана с ними, с общиной, — сдавленно ответила она. — Это моя вера, Джим. Я не могу отбросить свои клятвы… Кроме того, вряд ли я смогу жить в таком месте, как Оринджфилд.

— Дани, послушай, у меня есть для тебя новость! — В груди Никлина словно взорвалось что-то. — Я тоже не могу жить в Оринджфилде!

Он почувствовал, как напряглось ее тело. Дани подняла к нему лицо и принялась осыпать Никлина быстрыми поцелуями, щедро орошая его слезами:

— Ты самый замечательный человек, Джим! Но есть кое-что, о чем ты не знаешь.

— И что именно я не знаю?

— Кори не разрешает сопровождать нас посторонним. Но даже если бы он позволил это тебе, нас с тобой утопили бы в прямом и переносном смысле мои же соратники. Каждый, кто вступает в ряды нашей организации, клянется полностью отдать себя ей, а это значит…

Дани хотела опустить голову, но Никлин сжал ей руками лоб, заставив по-прежнему смотреть ему в глаза.

— Продолжай.

— Это значит, что ты должен будешь распродать все свое имущество — дом, дело, страховку… все… а деньги передать общине.

— Тебя беспокоит только это? — Никлин искренне рассмеялся. — Считай, что я уже все продал.

Тяжесть окончательно покинула глаза Дани.

— Ты в самом деле решишься на этот шаг? У нас был бы свой передвижной домик. И тебе вовсе не обязательно жениться на мне, если ты этого не хочешь.

— Я хочу!

— У нас еще будет время все обсудить, — сказала Дани, привстав на коленях. В таком состоянии она пробыла несколько секунд. Затем ее лицо разгладилось, на нем появилось задумчивое выражение.

Никлин, упиваясь собой, хотя и заметил перемену в любимой, но не придал ей особого значения.

— Что случилось на этот раз?

— Я вот о чем думаю, Джим. — Ее глаза со странным вниманием следили за ним. — Я не знаю, что подумают обо мне все остальные, в особенности Кори, когда я приду и нагло заявлю, что втюрилась в человека, с которым знакома меньше суток. Для тебя, возможно, это и глупо звучит. Ты ведь, наверное, привык к тому, что женщины сменяют друг друга в твоей постели, и тебе безразлично мнение окружающих, но для меня все обстоит иначе. Это несколько старомодно, но я и в самом деле очень ценю уважение тех, с кем живу.

Дани замолчала. Казалось, что ей стало неловко.

— Ты имеешь в виду, что мы не сможем сразу же пожениться? Это не страшно.

— Спасибо, Джим! Спасибо! — Дани обняла его и крепко прижалась к груди. — Надо только подождать, пока Кори не признает тебя своим. И мы не будем все время врозь, мы сможем вместе прогуливаться.

Ударение, сделанное Дани на последнем слове и придавшее ему особое, тайное значение, заставило сердце Никлина учащенно забиться от радости. В дальнейшем это будет их пароль, о тайном смысле которого никто и не заподозрит. И тогда, отправившись на «прогулку», они займутся любовью еще более исступленно и страстно, чем сейчас. Жизнь прекрасна, и Дани прекрасна! И как ему только могло прийти в голову, что это не так?!

Уже одетые они еще какое-то время сидели в тени банданы. Никлин принялся рассуждать, как можно наиболее выгодно распорядиться имуществом в столь короткий срок. Дани немного растерялась и попросила его не говорить об этом, пока он не встретится с Кори Монтейном. Никлин умилился про себя ее бескорыстности, ибо Дани совершенно явно хотела, чтобы их отношения не осквернялись финансовыми вопросами.

Никлину вдруг пришла в голову отличная мысль:

— Если мы собираемся пожениться, — небрежно сказал он, — то, наверное, будет нелишним, если я узнаю твою фамилию.

— Ты хочешь сказать, что затащил меня в свое любовное гнездышко, даже не зная моей фамилии! — с возмущенным смехом оттолкнула его Дани. — Фартинг! Моя фамилия Фартинг, и я говорила тебе об этом вчера вечером.

— Не говорила. Клянусь Газообразным Позвоночным, не говорила! — Он задумчиво покачал головой. — Во всяком случае мне так кажется.