Страница 2 из 8
Формуют глину, чтобы изготовить сосуд, а используется он
за счет своего небытия и бытия.
Пробивают окна и двери, чтобы устроить жилище, а используется оно
за счет своего небытия и бытия.
Следовательно: бытием приносится польза,
небытием создается использование.
§ 12
Пять цветов ослепляют человека.
Пять звуков оглушают человека.
Пять вкусов забивают рот человека.
Погоня и охота приводят сердце человека в бешенство.
Трудно добываемое богатство вредит человеческим поступкам.
Вот почему совершенномудрый человек занят животом (внутренним),
а не занят глазами (внешним).
Вот почему отбрасывает одно, избирает другое.
§ 13
Любовь и бесчестье подобны страху.
Почтение и величие приносят страдание, подобно телу.
Что значит «любовь и бесчестье подобны страху»?
Любовь идет от низов, ее обретают со страхом,
ее и теряют со страхом.
Вот что значит «любовь и бесчестье подобны страху».
Что значит «почтение и величие приносят страдание, подобно телу»?
Я потому испытываю большие страдания, что имею тело.
Если бы у меня не было тела, разве я испытывал бы
какие-либо страдания?
Вот почему, тому, кто ценит тело так же, как Поднебесную,
пожалуй, можно доверить Поднебесную.
Кто любит тело так же, как Поднебесную,
на того, пожалуй, можно возложить Поднебесную.
§ 14
Смотрю на него — не вижу, именем называю «невидимый».
Слушаю его — не слышу, именем называю «беззвучный».
Ловлю его — не обретаю, именем называю «сокрытый».
Эти три нельзя разграничить, потому как смешаны
и образуют одно-единое.
Его верх не светлый, его низ не темный, непрерывно вьется,
[его] невозможно наименовать.
[Оно] нашло пристанище в невещественном.
Это и есть изображение без изображения, образ без плоти.
Это и есть туманная смесь.
Иду навстречу ему — не вижу его лица (головы).
Следую за ним — не вижу его спины (хвоста).
Только неуклонно следуя древнему Дао, чтобы править
ныне существующим, можно познать древнее начало.
Это и есть уток (путеводная нить) Дао.
§ 15
В древности те, кто, воплощая доброту (шань),
стали учеными мужами (ши),
проникли в сокровенно-тайное первоначало.
[Они] сокрылись в такой глубине, что [их] невозможно постичь.
А так как невозможно постичь, насколько способен,
даю их описание в образах:
Предусмотрительно-чутки [они], будто зимой переходят реку
[по тонкому льду][6].
Осторожно-расчетливы, будто страшатся соседей
со всех четырех сторон.
Благоговейно-почтенны они, подобно всеобъемлющему[7].
Светло-блестящи, словно подтаявший лед.
Сердечно-естественны, как духовная простота (пу)[8].
Открыто-широки, подобно долине.
Как первозданный хаос, они подобны мутному.
Любой из них может, будучи мутным,
успокоить себя и постепенно очиститься.
Любой из них может, будучи спокойным, привести себя
в вечное движение и постепенно родиться.
Однако тот, кто хранит это Дао, не страждет наполнения.
А так как не наполняется, то может сокрыться
и заново не рождаться[9].
§ 16
Достиг предела пустоты, сохраняю покой и (душевную) чистоту.
Вещи попарно творятся, а я созерцаю их возвращение[10].
Вещей многое множество, но каждая возвращается к их общему корню.
Возвращение к корню называю покоем,
покой называю судьбой возвращения;
судьбу возвращения называю постоянством.
Знание постоянства называю просветленностью.
Незнание постоянства называю безрассудством, творящим зло.
Знающий постоянство всеобъемлющ.
Всеобъемлющий и есть гун-правитель.
Гун-правитель и есть Ван-царь.
Ван-царь и есть Небо.
Небо и есть Дао.
Дао и есть вечность.
Бестелесное не истощается[11].
§ 17
Лучший правитель тот, о котором низы знают лишь то,
что есть таковой.
Хуже его тот, с которым роднясь, превозносят его.
Хуже этого тот, которого боятся.
И всех хуже тот, которого презирают.
«Недоверие питает неверие!»[12]
О, как трогательно глубоки эти драгоценные слова!
Успешно завершаю последовательность дел, и все сто родов
человеческих называют меня естественностью (цзы жань).
§ 18
Когда отбрасывается Великое Дао,
появляются Жэнь (Человеколюбие) и И (Долг).
Когда вылезают мудрствование и умничанье,
появляется большая ложь.
Когда шесть родственников в раздоре,
появляются сыновняя почтительность и отцовская любовь.
Когда в стране и царствующем доме смута и беспорядок,
появляются верные слуги[13].
§ 19
Когда отбросят мудрость, забудут умничанье,
народу польза во сто крат.
Когда отбросят Жэнь (Человеколюбие), забудут И (Долг),
народ возвратится к [естественной]
сыновней почтительности и отцовской любви.
Когда отбросят искусность, забудут выгоду,
не будет воров и разбойников.
Эти три[14] появляются от недостатка культуры (вэнь)[15].
Поэтому владейте тем, что дано.
Внешне выглядите скромно, внутри сохраняйте первозданную
духовную простоту, будьте бескорыстны и бесстрастны.
§ 20
Отбросишь ученье, исчезнет и скорбь.
Насколько здесь одно отлично от другого?
Настолько ровно, насколько зло расходится с добром!
То, чего люди боятся, нельзя не бояться.
О ширь пустотная, без края и без центра!
Среди людей согласие, веселье, как будто делают Великое закланье
в день наступления весны, когда она в свои владенья входит.
Один лишь я сокрыт в тиши без всяких признаков живого,
подобный эмбриону, еще не ставшему ребенком.
В усталости скитаюсь по простору, как будто некуда пристать.
У всех людей достаток неизбывный, один лишь я как тот,
кто все отверг.
Я сердце глупого.
О тьма космической утробы!
Миряне все сиянием полны, один лишь я во мраке мрачном.
Миряне любознательны в исканьях, один лишь я в безумной тьме.
6
Характеристика «предусмотрительно-чутки» выражена термином «юй», которым именуется и 16-я гексаграмма «И цзин» («Вольность», в пер. Ю.К.Щуцкого). Такое совпадение само по себе ничего не значит. Понятие «юй» активно используется в речи и не является в древнекитайском языке только названием гексаграммы. Однако через две строки в характеристике «светло-блестящи» Лао-цзы опять использует термин, которым именуется еще одна, 59-я, гексаграмма «И цзин» Хуань («Раздробление», в пер. Ю.К.Щуцкого). Если это и случайность, повторенная дважды, и Лао-цзы вовсе не имел в виду гексаграммы «И цзин», то это не случайность относительно подбора категорий и образов для характеристик ученых мужей (ши), проникших в сокровенно-тайное первоначало (Дао). Сюда сплошь привлекаются категории «тончайшего», «тайного», «первоначала», «покоя», «глубины», символические образы и структурные парадигмы материнского «лона-долины», «первозданного хаоса», «незаполненности», «пустоты» и «полноты», «четырех соседей» на горизонтали вокруг пятого предела центра и т.д. Все это направлено на иллюстрацию тождества Дао и ученых мужей (ши). Последние в этих характеристиках предстают как аналогичные Дао метафизические субъекты.
7
«Всеобъемлющий [человек]» (жун), букв., «объем», «вместилище». Определение ему Лао-цзы дает в следующем § 16: это субъект, достигший разумного просветления через рациональное познание постоянства (чан), которое сквозь звенья категорий-тавтологий «судьбы» и «покоя» восходит к корню вращения мириад вещей. В объеме сознания всеобъемлющего субъекта умещаются понятийные сущности человека, Неба и Дао.
8
Духовная простота (пу) — тоже одна из основных характеристик ученых мужей (ши). Вообще пу — это эмбриональное воплощение духовности Дао, его духовная материя («сырая древесина»), из саморассеивания которой образуется духовный сосуд Поднебесной (см. § 28, 29, 32, 37).
9
«Заново не рождаться» (бу синь чэн), также «заново не сформировываться». В социоприродном векторе Поднебесной чэн — это третий нижний уровень физической генерации Дао. Как показывает «Сицы чжуань», Дао генерируется наверху в ритмах инь-ян, наследуется на центральном уровне добром (шанъ) и завершается на нижнем физическом уровне природой (син) (характер, нрав, натура, естество) (см. [Сицы, 1985, А., 5]). Культурологически социоприродный вектор Дао един для всех направлений древнекитайской философии. Здесь он тоже представлен полностью:
1) Дао, которое сохраняется пустым и тождественным с Дао субъектом;
2) доброта (шанъ), воплощая которую ученые мужи (ши) проникают в сокровенно-тайное первоначало;
3) завершение генерации Дао в физической природе (син). Проникнув в Дао через доброту (шанъ), ученые мужи входят в его пустотную космическую глубину. Они могут включиться в вечное движение Дао и заново родиться, но они также могут и не рождаться заново, оставаясь в той телесно-духовно-идеальной метафизической среде Дао, к достижению которой стремится каждый философ как истинный метафизик.
10
Творение вещей из космического корня осуществляется попарно в их инь-янском близнечестве, в результате чего образуется двойная спираль космического хоровода вещей. Каждое парное звено по сути есть одна вещь в единстве и различии своих противоположностей инь и ян, космическая пульсация которых вызывает спонтанную эволюцию вещи, т.е. прохождение ею всего ряда перемен. Одновременно каждая вещь во множестве является и всеобщей, одно-единой вещью, а все другие суть ее функциональные модификации на мировой спирали. Парность вещей продуцируется в корне жизни мировой диадой Неба и Земли, в чревовидном зеве которой вьется этот самый корень жизни (он же двуполо-бесполое дитя Дао, § 6, 4). Категориальное отражение этого процесса философским субъектом дает диалектическую систему категорий Дао.
11
Фраза подводит итог вышесказанному о субъекте, погруженном разумом в пустоту Дао (в данном случае это сам Лао-цзы), и подчеркивает метафизический статус философа. Философ бестелесен, находится в поле чистого мышления и не подвержен никакому истощению (ср. с телесно-физическим субъектом из § 13).
12
Возможно, Лао-цзы напоминает о каком-то положении из старинных заветов совершсшгомудрых людей, подчеркивая тем самым, что не стоит верить никому из правителей. Недоверие (бу синь) — самый сильный критический аргумент, высказанный также и против конфуцианства (§ 38). Самый сильный потому, что Вера (синь) — это генетическое начало духовного архетипа у син. Синь коренится в энергетике (цзин) внутри пустотного лона Дао (§ 21). Уличить кого-либо в отсутствии синь — значит лишить его жизненного истока в космосе Дао. Так Лао-цзы и поступает относительно правителей. Себя же он определяет в качестве естественности (цзы жань) и тем самым размещает себя в Дао, ибо Дао следует естественности (§ 25).
13
Лао-цзы показывает, что после утраты естественного Великого Дао в Поднебесной активизируется конфуцианство.
14
«Эти три» — в парах: мудрость и умничание, Жэнь (Человеколюбие) и И (Долг), искусность и выгода.
15
Еще один сильнейший аргумент против конфуцианства. Лао-цзы уличает конфуцианство в отсутствии как раз того, что оно проповедует, — в отсутствии культуры (вэнь). Если брать глубже по космологической сути вэнь, то это значит, что у конфуцианства нет информативных узоров вэнь на теле космоса. Для Лао-цзы конфуцианство искусственно, а не естественно.