Страница 39 из 41
В такой обстановке французский король решил занять место германского императора.
Крестовый поход был хорошо подготовлен, собраны огромные запасы продовольствия; французское духовенство без особой радости внесло свыше I миллиона ливров. Король и 30 тысяч воинов (из них 2500 рыцарей) разместились на кораблях. Французы обрушились на владения египетского султана, где потерпели поражение. Эпидемии, непривычный климат, метательные снаряды с «греческим огнем» наводили ужас. Людовик IX попал в плен, пришлось собирать деньги для выкупа. Король был измучен желудочными заболеваниями, еле стоял на ногах, в плену вел диспуты с мусульманами, был восхищен библиотекой султана. После освобождения из плена не вернулся домой, а отправился в Акру, одну из немногих уцелевших крепостей крестоносцев, где провел три года, тщетно ожидая подкреплений.
Меж тем владения крестоносцев таяли, египетский султан захватил последние приморские крепости в Палестине. В 1267 году в Сен-Шапель Людовик IX заявил пораженным придворным о новом крестовом походе. Король был бледным и больным, редкие волосы и небольшая мягкая борода почти седые; в 1270 году он принял из рук папского посла посох. Миролюбие и безупречная скромность исчезали за пределами «своего мира», оставался агрессивный и самоуверенный фанатик.
Людовику IX досталась незавидная историческая роль — закрыть эпоху крестовых походов в Среди земноморье. Крестоносцы Франции осадили древнюю крепость — Карфаген, однако наступление было остановлено, началась эпидемия холеры. Людовик IX умер в августе 1270 года. Современники пытались объяснить поступки благочестивого короля, который едва не увлек за собой в бездну своих сыновей (они сопровождали Людовика, и только счастливая случайность спасла наследника, будущего короля) «святой простотой», доверчивостью: он полагал, что эмир Туниса «готов был принять христианство». (Ле Гофф говорит о своем герое нечто похожее — французы не подозревали, как далеко находится Тунис от Египта, «Король плыл без карты».) Но следует прибавить: образец личности, который возник в мечтах Людовика IX, был поверхностным, неглубоким.
«Святой король» занял свое место в справочниках и учебниках. Исследования французских историков определили новые границы исторической науки. И все же, если будет благосклонна к вам судьба, загляните ранним осенним днем в Сен-Шапель, когда нежаркое солнце озаряет лучезарные витражи с бесхитростными фигурами, — может быть, откроете нечто новое.
AD MEMQRIUM
24 октября, когда первый снег покрыл московскую землю, умер Юлий Александрович Данилов.
Нет, нет — он не умер. Просто вдруг стал невидимым. Хотя близкие и друзья могут увидеть его внутренним взором без всяких усилий, в любое время. Увидеть чудную улыбку, услышать голос и го, что он говорит и как — всегда с особой деликатностью, не желая и боясь даже интонацией изменить самому себе. И кто с абсолютной уверенностью может сказать, что внутренняя жизнь менее реальна, чем та, которая творится вокруг нас? Внутренняя жизнь Юлия Данилова была столь насыщена, значительна и неординарна, что, бесспорно, именно она определяла особенности и масштабность его личности.
По роду занятий своих он — математик, оканчивал мехмат Московского университета, но многие считали его физиком — в физических проблемах он разбирался так же, как в математических. Долгие годы работал в Институте имени Курчатова. В свободное от работы время выучил около тридцати языков, начиная со старых — латыни, старофранцузского, старонемецкого, потом переходил к новым. Перевел, снабдил предисловиями, комментариями, научным аппаратом около ста книг, составивших блестящие серии — «Классики науки» (издательство «Наука»), научно-популярные серии в издательстве «Мир», «Прогресс», серия «Олимпиадные задачи» и многие, многие другие — всего не перечислить; читал самые разные курсы лекций — школьникам с особенной радостью и любовью, студентам, ученым. Писал бесконечное множество статей. В наш журнал тоже, с 70-х годов.
О чем только не писал! — о нелинейности и фракталах, о Льюисе Кэрролле и его путешествии в Россию, создал целую серию «Волшебный фонарь». Бывали годы, когда спал он по 4-5 часов в сутки.
Что давало ему такой сильнейший импульс? Энергию? Во имя чего человек не щадил здоровья и сил? И работал, работал, как сеятель, обходя неустанно свое бескрайнее поле. Денег это ему не приносило, славы тоже. Тогда что? Он был подвижником. И жил согласно законам: «если не ты, то кто»? и «если ты можешь, то должен». А мог он очень многое, природа во всем одарила его, не скупясь. Сам же он таланты лишь преумножал, совершенствовал, превращал алмазы в бриллианты королевской огранки. И делал это с радостным ощущением счастливого человека.
Ему многие завидовали — он не был суетным, не стремился наверх, он уже был там, принадлежа к самой элитарной и редкой части человечества, которая стремится и сполна достигает лишь самореализации, в этом видя смысл и значение своего существования! И еще. Он был, да и остался, конечно, «рыцарем без страха и упрека»! Все в нем было рыцарским — и отношение к женщине и ребенку, и верность дружбе, и особая деликатность, интеллигентность в разговорах, и полное пренебрежение опасностью. Он шел по жизни без доспехов, незащищенный и бесконечно ранимый, шел гордо и спокойно всегда с искренней улыбкой без задних мыслей и сожалений. Что может быть лучше так проживаемой жизни?
Мы по-прежнему встречаемся с ним в наших мыслях, память возвращает все, что было. Мы встречаемся с надеждой усвоить уроки его существования, ибо это было бы единственно реальным восполнением утраты, которую понесли люди.
Эдуард Вирапян
Книжный магазин
Сделка
Р. Этьен. Цезарь.
Пер. с французского Э.М.Драйтовой, серия ЖЗЛ. Л/.: Молодая гвардия, 2003
С одной стороны, история 1ая Юлия Цезаря — история примерного гражданина Рима, жизнь которого прошла на государственной службе. С другой — жизнь полководца, возглавившего крупные военные кампании, но главное — это жизнь политика и диктатора, щедрого, когда щедрости не хватало в его стране, жестокого, когда о жестокости в ней забывали.
На самом же деле, не герой, не судьбоносен не даже отдавший жизнь за империю правитель, а во всем — практичный римлянин, которого в первую очередь именно это и двигало к успеху. В финансовых делах такому человеку не могла не сопутствовать удача, и автор точно показывает, каким образом Цезарь сперва стал увеличивать свое состояние, а потом государства. Скажем, находясь несколько лет в военной экспедиции в Галлии и управляя ею вначале для усмирения ее населения, потом для присоединения к империи, он собрал здесь огромные деньги. Объявленный диктатором, конфисковал для пополнения казны (надо полагать и в личных целях) имущество богатейших людей и сообществ в Азии, Африке, Сардинии, Испании... То же самое он начал проводить в римских владениях, чтобы всегда хватало средств на содержание преданных ему легионов, нужных лиц и веч ера нов. Расселенные вдоль римских границ и не только там, они должны были первыми принять внезапный удар врага и удерживать сопротивление.
Возникает вопрос: противоправны ли были эти финансовые операции? Автор доказывает, что личные интересы Цезарю всегда удавалось прикрыть государственными интересами. Ловкостью ли это назвать, везением? Согласно законам того времени, книга изображает их и так, и иначе. В таком случае легко или тяжело такому человеку должна была достаться власть?
У Цезаря было два основных соперника — Красе и Помпей. Оба представлены в книге разносторонние: оба были очень состоятельными и влиятельными людьми; Цезарь сперва склонил их на свою сторону, и они стали союзниками, затем, как это часто бывает, им суждено было стать врагами. Однако и здесь Цезарю повезло: первый, отправленный в Малую Азию разгромить Парфию, погиб там, гибели второго Цезарь добился сам. Говорят, за день до убийства Цезаря ему напомнили об этом, он сперва смолчал, потом сказал: «Вместе ничего не бывает». Относилисьли слова к главным его противникам или к заговорщикам, о которых, по слухам, он знал, нет ответа. О словах вспомнили, когда всех заговорщиков постигла одна и та же участь; по рассказу Светония, «из его убийц почти никто не прожил после этого больше трех лет и никто не умер своей смертью».