Менестрель

Линет была готова броситься к незнакомцу, чтобы спасти его. Она была уверена, что к этому моменту его уже схватили, и ей придётся открыть своё имя. Это будет унизительно, и дочь владельца этих земель понимала, что этот случай ударит по её репутации. Признание в том, что она знакома с бродячим музыкантом и даже встречалась с ним наедине, уничтожит любой шанс на удачное замужество. Вне всякого сомнения, Линет отправят в тот женский монастырь, которым пригрозил ей отец.

Но если она сможет спасти чью-то жизнь, это будет стоить того.

Граф Клендон был терпимым к окружающим и обращался со всеми, кто жил на его землях, лучше, чем другие землевладельцы. Но он не выносил тех, кто вторгался на чужие земли. Отец Линет передавал таких людей шерифу как преступников, в особенности, в последние несколько лет, когда воры, казалось, были повсюду.

— Это побочный результат гражданской войны, — говорил он, — и честные люди не должны с этим мириться.

Линет не знала, как незнакомец зарабатывал на жизнь или откуда получал пропитание. У него была одна монета, но лошадь будущего менестреля выглядела такой жалкой, каких девушка ещё не видела. Должно быть, эта монета была у незнакомца последней, а он находился в настолько плачевном положении, пытаясь заработать себе на жизнь, что предложил деньги Линет. Следовательно, бывший солдат мог оказаться и вором.

Она услышала, как гончие псы перестали лаять, а затем стали беспорядочно тявкать и снова лаять, что означало одно: они потеряли след того, кого преследовали. Линет повернула назад, а затем решила обдумать, что же она услышала. Животные взяли след добычи. Ей это было известно. Что же их остановило?

Собаки нашли его? Или просто жертва их перехитрила?

Линет решила сделать круг, объехав всадников стороной, а затем поехать вдоль ручья через холмы. Если она найдёт незнакомца, то убедится, что он в безопасности. Линет подарит ему медальон, который носит под блузой. Эта вещица была одним из редких подарков её отца, но разве чья-то жизнь не имела большей значимости?

Медальон был сделан из золота, и незнакомец смог бы за него что-нибудь выручить. Она убедит его уехать.

Линет подъехала к устью реки, оставив всадников далеко позади. Она знала: если гончие потеряли след, незнакомец должен был поехать только в этом направлении. Девушка надеялась на то, что охотники перестанут гнаться именно за этой добычей и поищут что-нибудь ещё. Не то, чтобы они смогли найти здесь много дичи. На этих землях хорошо поохотились войска во время гражданской войны. Сначала сторонники Йоркской династии, а затем — Ланкастерской.

Линет надеялась, что отец ещё не начал волноваться за неё. Даже если он уже спрашивал про неё, она сомневалась, что отец станет открыто её искать. Граф Клендон не захочет, чтобы хоть кто-то поверил в то, что она — непослушная дочь, которая может также стать и непослушной женой. Линет столько раз жалела, что не родилась юношей — сыном, которого так отчаянно желал её отец, ради их общего блага. Она даже не могла представить, насколько свободным может быть мужчина.

Как менестрель. Он может идти туда, куда захочет. Мысли Линет переполнились завистью к его свободе.

Она осмотрела оба берега реки, выискивая хоть какие-нибудь признаки всадника, появившегося на одном из берегов. Линет так внимательно осматривала землю, что чуть не выпала из седла, когда показался другой всадник.

Сначала она заметила худые белые ноги лошади, затем её взгляд поднялся выше. Седло было поношенным, но незнакомец с лёгкостью в нём держался. Раньше Линет не видела его сидящим верхом на лошади, но сейчас она мгновенно поняла, что для него это не было непривычным делом. Он сидел в седле, словно человек, рождённый для этого.

Его шляпа была надвинута на глаза, а на губах застыла насмешливая улыбка.

— Я думал, что перехитрил охотников, — заявил незнакомец.

— Это так. Но я знала, что Вы здесь, а они не имели представления, за кем гнались собаки.

— Почему Вы вернулись?

Чтобы спасти Вас? Посмотрев на своего собеседника, Линет неожиданно осознала, насколько глупым было это стремление. Даже сидя верхом на кобыле с провислой спиной, он выглядел как настоящий лорд. Незнакомец казался спокойным и даже, возможно, немного весёлым. Он совсем не походил на человека, за которым охотятся.

— Я… боялась за Вас.

Что-то изменилось в выражении его глаз. Незнакомец тронул свою лошадь, подъехал к Линет и вытянул руку, чтобы взять девушку за руку.

— Я… служил солдатом десять лет, — сказал он. — Я сражался в Европе, а также со многими своими соотечественниками. Я отлично знаю, как о себе позаботиться.

Неожиданно Линет почувствовала себя глупой. Но страх всё ещё теплился в ней.

— И ни одна девушка, — продолжал незнакомец, — раньше не беспокоилась обо мне. — Было что-то необычно трогательное в этих словах, во внезапной несоответствующей ему уязвимости, которая, как подумалось Линет, промелькнула в глазах её собеседника. Напряжение между ними росло, наполняя воздух ожиданием. Она почувствовала, как сердце её стало биться сильнее. Этот стук гулко отдавался во всём теле Линет.

Она начала разворачивать свою лошадь. Его прикосновение горело на её коже, словно ожог от факела. Казалось, что воздух застыл.

— Тогда я поеду, — сказала Линет, понимая, что каждое мгновение, на которое она задержится, приведёт к тому, что ей будет намного труднее снова увидеть своего незнакомца. Мысль о том, что она никогда его больше не увидит, была невыносимой.

— Как Вас зовут, госпожа?

Линет пребывала в нерешительности. В соседней деревне все её знали. А имя «Линет» было не таким уж часто встречающимся.

— Мэри, — ответила она.

— Мэри, — медленно повторил незнакомец, словно пробуя имя на вкус.

— А Ваше имя? — спросила Линет.

— Меня знают под разными именами, Мэри, — ответил он, в этот раз произнося это имя, словно оно было чем-то очень вкусным.

— Нечестно разговаривать со мной загадками, — упрекнула она своего собеседника.

— Тогда зовите меня «Робином», — отозвался он.

— Я должна вернуться, — сказала Линет, только сейчас понимая, что солнце находится в зените. По крайней мере, она должна вернуться раньше охотников. Столкнуться с ними — этого ей хотелось меньше всего.

— Вы всё ещё должны мне урок, — заявил Робин.

Он был способным учеником. Теперь бывший солдат знал достаточно, чтобы сохранить за собой должность музыканта, пока он разучивает другие песни.

Вот если бы Робин чаще улыбался…

Линет обернулась и посмотрела ему в лицо. Сейчас он улыбался. По крайней мере, это была полуулыбка. Довольно сложно было описать, как именно его губы сложились по краям в такие маленькие изгибы. Но выражение глаз Робина было мягче, чем раньше, в них было меньше неприступности. Ей захотелось остаться и узнать, насколько доступными могут быть его глаза. Линет желала сесть рядом с ним и послушать о его приключениях, а также расспросить Робина о других странах.

Больше всего ей хотелось снова почувствовать на своей руке прикосновение огрубевшей кожи его руки.

Линет так отчаянно этого желала, что даже испугалась.

— Я должна ехать, — повторила она.

Робин ловко развернул свою лошадь так, что она загородила девушке путь.

— Не раньше, чем Вы пообещаете мне, что мы снова встретимся.

Линет попыталась объехать его, но лошадь, на которой Робин сидел, была проворней, чем это казалось возможным.

— Меня выпорют, — в отчаянии воскликнула «Мэри».

— И я убью любого, кто хотя бы попытается так поступить с Вами, — заявил её менестрель совсем не в духе бродячего музыканта. На самом деле, она почувствовала, как мурашки побежали по её спине. Он действительно имел в виду то, что сказал.

— Ну хорошо, — согласилась Линет. — Но только здесь. Прямо за теми ветвями есть пещера. — Она указала на огромный дуб, который, искривившись, рос на склоне холма. — Там.