Очищение

– Семен, я же тебе сказал, езжай домой отдыхать. – Сказал Толик, а задержанный повернув голову к Фомину, брезгливо дернул щекой. К еще большему удивлению Семена этот уродец сидел без наручников и премило попивал чай.

– Анатолий Сергеевич, я бы хотел с вами на пару слов.

Тяжело вздыхая и всем видом показывая как ему не хочется выходить, Толик поднялся и извинился (!) за прерванную беседу перед задержанным.

Они вместе вышли в коридор и Семен потерял даже последние мысли в голове. Он хотел нагловато этак спросить на каком основании Толик ему такие заявы кидает, а тут когда этот улыбчивый следак явно без всяких формальностей заполучил себе подозреваемого…

Но его спас сам Анатолий. Он все так же, раздражающе улыбаясь, мягко сказал:

– Сем, я ведь не шутил когда сказал езжай домой отдыхать. Считай что это приказ. Если надо я твоему начальнику скажу, чтобы выгнал тебя домой. Завтра после планерки я тебе все инструкции дам. А ты уже оперативникам другим все объяснишь, как сможешь.

Глупо протянув «ээээээ…» Семен не нашел больше слов и просто кивнув спустился на этаж своего отдела. Выключил свет в кабинете. Запер его и, отметившись на выходе у дежурного, вышел прочь. Ему действительно нужен был отдых и передышка что бы разобраться со своей перегруженной головой.

4.

Сережа со своим братом очень сильно набрались в тот вечер. Вика и сама была хороша. Поглядывая на пустую бутылку из-под «Бэйлиса» и пиалу, в которой вначале были кубики льда, она только диву давалась, как смогла сама СТОЛЬКО осилить. Не пьющая обычно даже пива, Вика была откровенно пьяна от такого количества сладкого алкоголя. Ведь предупреждал ее Сережа, что девушки пьянеют не от количества градусов, а от количества сахара в алкоголе. Фыркнув с улыбкой в ответ, она заявила ему, что он женщин вообще кажется инопланетянами считает. Все типа у нас по-другому, сказала она. И как показал проведенный вечер, она была недалека от истины. И Сергей, и его брат ДЕЙСТВИТЕЛЬНО считали женщин кем угодно, но кажется не людьми.

Особенно Вику раздражало как во время стриптиза, совершенно не обращая на нее внимания, оба этих… придурка… обсуждали танцовщиц и кто кому бы «засадил». Все больше злясь, Вика наседала на «Бэйлис» и дошла даже до той стадии, что пообещала высказать потом дома Сергею все, что об этом думает.

Слава богу, стриптиз программа закончилась уже к половине второго ночи и двое этих «озабоченных» даже оторвались от темы женщин, перейдя к обсуждению, кто какую машину заказал на аукционе в Америке. Тема была нейтральная и Вика даже как хорошая девочка проявила к ней интерес. От ее некоторых вопросов мужчины улыбались, но поясняли. Но словно заговоренные, Сергей и его брат снова скатились к обсуждению женской психологии и что самое противное додумались спрашивать у нее у Вики, как бы она поступила в различных жизненных ситуациях. Отвечая честно, она лишь вызывала их насмешки и слова: «Ну, о чем я и говорил!», «Вот-вот. А мы удивляемся» и др. Это злило Вику, но она умело скрывала свою злость за флегматичной полуулыбкой и только попросила официанта себе еще «Бэйлиса» и льда. Напиваться, так напиваться, решила она, вот буду совсем пьяная, я им все выскажу!

Но в итоге, она ничего, не высказывая, просто поднялась, молча демонстративно взяла свою сумочку и пошла к выходу, не откликаясь на вопросы Сергея. Уже на улице стоя возле входа, она вдохнула прохладный воздух и ей словно полегчало. Она больше не могла слушать ту чушь и откровенную глупость, что несли эти напившиеся мужики. Поглядев по сторонам, она не увидела ничего похожего на такси и неторопливо пошла по тротуару в надежде поймать частника.

Она шла не торопясь, наверное, еще и потому, что надеялась в глубине души, что, опомнившись, ее Сережа попробует ее догнать. Но она шла, изредка поднимая руку, а тот все еще не появлялся. Теряя надежду на то, что он остановит ее, Вика все больше злилась и на саму себя и на него. Вот ведь дураки. Ну, ведь сами не понимают что говорят. А последняя фраза братика Сережи просто добила ее. Он, откровенно не обращая внимания на нее назвал всех женщин просто мясом… которое надо просто часто «драть», давать им немного денег и они никуда, мол, не денутся. Будут как шелковые на привязи.

Чем больше она думала о словах Сергея и его брата, тем больше Вика бесилась. От своей злости она не сразу даже услышала, что ее нагоняет и зовет Сергей. Она уже и не хотела его видеть. Ей смертельно просто захотелось в ее интитутскую общагу, пусть к таким же дурочкам подругам, но хоть отлежаться подумать обо всем… А то ведь она не заметила как стала именно такой… шелковой и на привязи.

«Драть и давать немного денег на мелочи…» все так же звучал голос брата Сергея в ее голове.

«Мясо…»

«Они другие… все бабы это просто другой биологический вид!»

Сергей нагнал ее, когда к ней уже подрулил частник и она собиралась сесть на заднее сидение.

– Ты куда?

Она ответила не сразу. Ей отчего-то очень не хотелось говорить ему, что едет в общагу. Вот бы сказать ему, что едет она к другому человеку, который не относится к ней и другим женщинам как к мясу. Но она была не настолько пьяна. Вместо этого она хмуро посмотрела в его раздраженное лицо и сказала:

– Я плохо себя чувствую. И мне надо просто побыть одной. Ты меня очень обидел, Сереж. И лучше бы я не знала и дальше твоего брата.

– Что ты говоришь такое? – почти зло сказал Сергей. – Дурью не майся, вылезай и пошли, досидим. Потом поедем домой.

– Нет, Сереж. Я туда не вернусь. Да и поздно уже. Мне завтра в универ.

– Никуда твой институт не денется. – Сказал Сергей и вынув из кармана сотню протянул ее водителю: – Она не поедет. Это за беспокойство.

Набрав полную грудь воздуха, чтобы не взорваться бранью, Вика досчитала до десяти и медленно с нажимом сказала:

– Сережа… Я уезжаю. Если хочешь завтра позвони. Передавай привет своему отмороженному брату.

Она захлопнула дверку и опустила «солдатика». Сказав водителю «поехали», она все-таки успела услышать приглушенные слова Сергея:

– Если ты сейчас уедешь, то мы все… ты понимаешь?

«Как хочешь», подумала про себя Вика, но вслух такого не сказала и даже плечиками не пожала. Как будет, так будет. Что ни есть, все к лучшему, как говорит сам Сергей.

Глава третья.

1.

Отец Марк под охраной двух стражников шел к воротам. Ничего, не скрывая, он бережно нес черное траурное полотнище. Люди, встречающиеся по пути, невольно бледнели, понимая суть происходящего, а женщины даже зажимали себе рот, дабы не выдать испуг вскриками. Дети… вечно ничего не понимающие дети подбегали к отцу Марку и, теребя того за сутану, просили благословить их. Стражники, не церемонясь, несильными пинками отгоняли тех в сторону. Но эта мелочь не отставала от отца Марка и словно шлейф тянулась за священником толпа детей и некоторых взрослых. Детей разбирало любопытство и непонимание этого странного торжественно молчаливого момента. А взрослые кто решился идти следом, желали услышать отца Марка. Они надеялись что тот скажет, объяснит, успокоит… может это черное знамя лишь предосторожность.

Но, дойдя до ворот города и пройдя сквозь двойной ряд стражи с пиками, отец Марк ничего не объяснил. Он по приставленной к стене лестнице поднялся и прямо на баронский герб накинул свою страшную ношу. Город больше не принадлежал барону. Город теперь был во власти смерти. Кто-то попытался пройти мимо стражи и поглядеть чем там снаружи занимается отец Марк, но стража грозно опустила пики и лейтенант – безусый молодой дворянин объявил громко указ короля и приказ барона.

«Коли обнаружат в селении любом Черную Смерть, селение то закрыть и не впускать и не выпускать никого. Торговцы дабы не терпели убытков и люди не голодали должны сгружать свои товары и продукты у черты селения и обмен товаров должен быть по бумаге доверен лишь одному из них. Он будет посредником и не сможет покинуть черту города пока Черная Смерть не покинет то место или селение не вымрет и не будет предано всеочищающему огню. Кто без ведома наместника, и без подорожных им подписанных попытается покинуть селение, тот предан будет смерти и тело его будет сожжено, как и тела других несчастных умерших от Черной Смерти. Всякий независимо от рода и звания должен следовать сему указу. Неисполнение его будет оценено судом как измена Королю и стране»