Страница 3 из 3
Из конских волос; а те, у кого их не было –
Ходили в шапках-ушанках, спизженных у дедов.
Деды занимались сутенерством, разбоем и грабежами.
Они сбивались в банды и отморажывались, забив на Ментов.
Менты ничего не делали: боялись и уважали.
В парке утром висели трупы; без мяса не проходило дня.
До сотни человек в день людей давило камазом.
Т. е. постоянно происходила какая-нибудь хуйня.
То и дело что-то горело: ДК, Собес, гостиница, автобаза.
Старухи на это зырили, молча, имея свои дела.
Кто жертвы абортов закапывал в муравейник,
Кто воровал, а кто свежевал тела.
А одна взяла и какой-то химоз пустила по вене
Всей школе, где она работала медсестрой.
И все – в течение суток – загрызли своих родителей,
Поселились в люках – и вот тут пошел глобальный трэш и дестрой,
Кровавая бойня, где не было победителей.
Это были не люди. У них началась война.
Я в жало ползла к границе, чтобы в жывых остацца.
Через неделю моделью ада сделалась вся страна,
Так как там взорвалась атомная электростанцыя.
Вот это уже не новость, собственно, как и то,
Чтот этот город теперь – заповедник активной зоны:
Утопическая помойка, постъядерное пухто,
Где бродят кОты-мутанты, здоровые, как бизоны.
Мой дядя в закрытой зоне работал, как на войне,
И одного радиоактивного злого кОта вывез наружу.
В память о городе детства он его поддудонил мне.
Теперь у меня есть тайное смертоносное биохимическое оружие.