Восставшая Луна

— Мы могли бы ещё в течение какого-то времени использовать эту фикцию, но вряд ли нам ещё раз подвернётся столь же удобный случай. Майк, у вас с Мануэлем забот по горло, а вот я, пожалуй, по пути домой сделаю остановку в Черчилле и попытаюсь опознать его тело.

Так он и сделал. Я так никогда и не спросил профа о том, чей труп — селенита или одного из солдат — он выдал за мёртвое тело Адама Селена и как ему удалось заставить молчать тех, без чьей помощи ему бы в этом деле не обойтись. Хотя нужно учесть и то, что в Верхнем Черчилле множество тел так и остались неопознанными. Выбранное им тело подходило по габаритам и цвету кожи — человека разорвало от взрывной декомпрессии, а лицо его было сожжено — короче, выглядел труп ужасно!

Его, со всеми почестями и закрытым лицом, положили в Старом Куполе, произнесли торжественные речи, которые я слушать не стал, а вот Майк, самой человеческой из черт которого было тщеславие, не упустил ни единого слова. Какой-то тупоголовый болван выступил с предложением забальзамировать тело, в качестве прецедента приводя пример с Лениным, но «Правда» справедливо указала на то, что Адам был стойким приверженцем идеи сохранения экологического баланса и вряд ли позволил бы, чтобы с его телом обошлись столь варварским способом, нарушающим все традиции. Поэтому сей неизвестный солдат, или горожанин, или один из наших добровольцев окончил свой земной путь в городской клоаке.

Это заставляет меня рассказать о том, о чём я до сих пор не упоминал. Вайо не пострадала, хотя и свалилась с ног от истощения. Но Людмила так никогда и не вернулась домой. Она оказалась одной из многих, погибших у подножия пандуса, — я тогда не знал об этом, и рад, что не знал. Разрывная пуля ударила между её прелестных, ещё не успевших окончательно сформироваться грудей. В её руке был кухонный нож, испачканный кровью, — думаю, ей хватило времени на то, чтобы полностью рассчитаться с перевозчиком душ Хароном.

Стью сам пришёл в Комплекс, чтобы сообщить мне об этом лично, а не по телефону. Он и не думал никуда исчезать; когда сражение закончилось, он отправился в отель «Свалка», чтобы поработать со своей книгой специальных кодов, хотя никакой особой срочности не было, это дело могло и подождать. Именно там Мама и отыскала его, и он сам вызвался сообщить мне эту печальную новость.

Так что из Комплекса я пошёл домой, чтобы, согласно нашим обычаям, всем вместе оплакать её… Хотя, возможно, и к лучшему, что никто не связался со мной, чтобы сообщить об этом до того, как мы с Майком привели в действие операцию «Глыба». Когда мы добрались до дому, Стью не захотел зайти внутрь, поскольку был не вполне уверен в том, как именно у нас принято поступать в таких ситуациях. Пришлось Анне выйти и чуть ли не силком затащить его внутрь. Его там уже ждали. Многие из наших соседей пришли, чтобы оплакать её вместе с нами, хотя обычно в таких случаях людей собирается гораздо больше; но в тот день мы были не единственной семьёй, которая собралась для того, чтобы оплакать дорогого человека.

Я оставался там недолго — я не мог, у меня была работа, которую нужно было сделать. Я долго смотрел на Милу, а затем поцеловал её на прощание. Она лежала в своей комнате и выглядела так, словно просто спит. Затем в течение какого-то времени, прежде чем вернуться к своим обязанностям и снова взвалить себе на плечи весь груз проблем, я оставался с моими близкими. До этого дня мне никогда не приходила в голову мысль о том, что Мама уже немолода. Конечно, она видела на своём веку немало смертей, и не раз доводилось ей видеть смерть своих детей и внуков. Но смерть маленькой Милы оказалась для неё страшным ударом. Людмила была не такой, как все, — она была для Мими не столько внучкой, сколько дочерью, а кроме того, благодаря особому исключению, сделанному не без вмешательства самой Мими, она была её соженой — самой младшей из всех жён в семье.

Все селениты, и мы в том числе, следуют обычаю, который велит нам рационально использовать наших мёртвых, — и я искренне рад тому, что варварский обычай закапывать покойников мы оставили на старой Земле; наш способ гораздо лучше. Но семья Девис никогда не использует то, что получается в процессе переработки, в своих коммерческих сельскохозяйственных туннелях. Нет. Всё это идёт в маленький туннель, где у нас находится теплица, и там, среди мягкого гудения пчёл, превращается в розы, нарциссы и пионы. Предание гласит, что здесь лежит и Чёрный Джек Девис, или, по крайней мере, те атомы, которые остались от него после многих лет цветения. Это счастливое и прекрасное место.

Наступила пятница, но от ФН не поступило никакого ответа. Все новости, поступавшие с Земной стороны, в равной степени сочетали в себе две вещи: нежелание поверить в уничтожение нами семи кораблей и двух полков (ФН даже не подтвердила тот факт, что такое сражение действительно имело место) и полное неверие ни в то, что мы можем начать бомбёжку Терры, ни в то, что если мы и впрямь предпримем такую попытку, то она будет иметь хоть какое-то значение — они всё ещё называли это «швырянием риса». Гораздо большее количество времени отводилось на показ матчей чемпионата США по бейсболу.

Стью, который до сих пор не получил никакого ответа на свои закодированные послания, очень волновался. Его послания шли через «Луноход» — они проходили в общем списке коммерческих сообщений, а затем переправлялись агенту в Цюрихе, от него — парижскому брокеру Стью, а уж оттуда, по каналам, попадали к доктору Чану, с которым мне как-то раз довелось беседовать.

В своём послании Стью указывал доктору Чану на то, что поскольку Великий Китай не будет подвергаться бомбардировке ещё в течение целых двенадцати часов после нанесения удара по Северной Америке, а к этому времени наша способность наносить такие удары станет уже твёрдо установленным фактом, то бомбардировку Великого Китая можно будет вообще отменить, при условии, что Великий Китай будет действовать быстро. В противном случае Стью просил доктора Чана предложить список альтернативных целей, если вдруг окажется, что цели, выбранные нами, расположены в районах не столь пустынных, как мы полагали.

Стью волновался — он возлагал большие надежды на то хилое сотрудничество, к которому ему удалось склонить доктора Чана. Что касается меня, то я не стал бы на это рассчитывать. В отношении доктора Чана я был уверен только в одном, а именно в том, что сам он не станет сидеть и ждать удара в том месте, которое мы выбрали своей целью. Хотя вполне возможно, что он не позаботится предупредить об опасности свою старуху мать.

Мои тревоги были связаны с Майком. Конечно, Майк привык одновременно следить за траекториями движения множества грузов, но ему ещё никогда не приходилось управлять полётом более чем одного объекта за раз. Теперь же таких объектов у него было сотни, и он пообещал, что доставит двадцать девять из них одновременно к двадцати девяти различным целям.

Более того — для многих целей у него имелись снаряды-дублёры, чтобы поразить цель во второй, третий, а, если понадобится, то и в шестой раз, от нескольких минут до трёх часов после первого удара.

Четыре великие державы — гаранты мира, а также несколько не столь крупных, имели систему противоракетной обороны; система, которой располагала Северная Америка, считалась самой лучшей. Но это была такая область, о которой было мало известно даже ФН. Всё наступательное оружие было сосредоточено в руках Миротворческих Сил, но проблему оборонительного оружия каждая из стран решала по своему усмотрению. Здесь начиналась область догадок и предположений, а предполагать можно было многое — начиная с того, что у Индии вообще нет ракет-перехватчиков, и заканчивая тем, что Америка в состоянии вполне эффективно защитить себя. Именно это она проделала во времена Войны мокрых ракет в прошлом веке — тогда ей удавалось перехватывать межконтинентальные ракеты с термоядерными боеголовками.

Возможно, большая часть наших глыб, направленных к территории Северной Америки, достигнет своей цели просто потому, что эти цели расположены в местах, где защищать нечего. Но они не смогут позволить себе проигнорировать снаряд, который должен поразить пролив Лонг-Айленд, или снаряд, нацеленный в точку с координатами 87° западной долготы и 42° 30′ северной широты, то есть в озеро Мичиган, расположенное в центре треугольника, образованного городами Чикаго, Гранд-Рэпидс и Милуоки. Дело в том, что высокая гравитация делает перехват делом сложным и весьма недешёвым, поэтому они попытаются уничтожить наши снаряды только там, где игра будет стоить свеч.