Страница 75 из 81
- Присядьте, лорды, - снизошла Генриетта, занимая место по левую руку от своего сына. – Переговорщики Берингера сообщили этим утром о его готовности отречся от престола…
Эдмунд расслабленно откинулся на спинку стула, улыбаясь. Королева сбилась на секунду, краем глаза замечая, как он довольно усмехается от мысли, что Райт добровольно сдастся.
- Не время радоваться! – рявкнула она, ударяя ладонью по столу. – Райт не идиот! Он не откажется от трона ради постельной шлюхи! – вспышка гнева тотчас уступила усталости, навалившейся внезапно, тяжело, и Генриетта продолжила уже спокойно: - Раньше я считала, что он не посмеет стянуть к столице армию, испугавшись мести понтифика, и ему ничего не останется, как принять условия нашей игры. Но он оказался умнее, чем я предполагала, и… бесстрашнее. Он не остановится, не пощадит никого из нас, и во всем, что происходит я чувствую подвох.
- Что может случиться, ваше величество, когда он прибудет ко двору, чтобы соблюсти процедуру отречения? – спросил один из советников. – С ним будет лишь небольшая свита его приближенных.
- Вы зря беспокоитесь, - невозмутимо протянул Эдмунд, глядя на мать, - что может поделать человек, когда окажется здесь?
- Райт не простой человек…
- Вы слишком идеализируете его, - вдруг произнес Эдмунд со свойственным ему упрямством, - будто он и вправду всемогущ. Да он просто мешок дерьма с костями. И когда меня коронуют, я докажу это, вспоров его брюхо!
То, что раньше вызывало умиление в этом белокуром красавце, теперь безумно злило королеву.
- Я чувствую, что он что-то затевает.
- Вы сейчас должны чувствовать лишь одно – радость, - упрямо заголосил Эдмунд, - потому что завтра ваш сын станет королем Хегея. Но вы, кажется, совершенно позабыли об этом, ваше величество.
В нем кипела обида и ненависть, ибо на рассвете Генриетта позволила себе недопустимое – оскорбила его в присутствии слуг. Невероятная глупость в сложившейся ситуации.
- Я никогда не забываю об этом, сын мой, - проговорила она довольно ласково, - и действую только в ваших интересах, возможно, переходя грани, но таков мой материнский долг – наставлять вас на путь истинный.
Ее рука накрыла его спокойно лежащую на столе кисть. Эдмунд резко повернул голову.
- Я есть правда и истина, я – закон, я – монарх! Я не нуждаюсь в ваших наставлениях!
- Сын мой, я…
- И я не понимаю, - между тем взревел принц, - для чего сейчас обсуждать то, что очевидно и не подвергается сомнению?
Королева опустила взгляд долу с притворным смирением. Все-таки Эдмунд станет королем, капризным королем, которому она должна подчиняться.
- Я лишь говорю о своем предчувствии, - сдержанно вымолвила она, - которое редко меня подводило. И я считаю, мы должны обсудить все варианты, даже те, которые очевидны и не подлежат сомнению.
Эдмунд покраснел, белки его глаз тоже налились кровью. Он громыхнул по столу кулаком:
- Все вон!
Когда лорды вопросительно уставились на королеву, она лишь прикрыла веки. Зал стремительно опустел, и она сказала сыну:
- Сейчас нам обоим тяжело, Эдмунд, но ты должен слушать меня, потому что…
- Ты хочешь выставить меня дураком? – закричал принц, вскакивая на ноги. – Ты унизила меня! Ты меня используешь…
- Нет, - примирительно протянула Генриетта, - нет, сын, это не так. Я на твоей стороне. Но ты чуть было все не испортил с этой девчонкой. Зачем нужно было бить ее? Эдмунд, она гарант нашей безопасности.
- Ты унизила меня! Предала! – все еще восклицал тот, энергично ходя по залу, - я буду вынужден поменять слуг, к которым привык, чтобы они не разносили слухи, чтобы никто не смел шептаться за моей спиной.
- Эдмунд, - укорительно.
- Мы делаем только то, что хочешь ты! А как же мои желания? Я – король! И я хотел выдрать эту потаскуху! А теперь ее заберет Райт!
Он сел на стул, понуро опустив голову. Усмирился, но все еще скрежетал зубами.
- Может быть, - отозвалась Генриетта, - но только после того, как Райт подпишет отречение.
- А потом? Он просто уедет? – упавшим голосом спросил Эдмунд.
- Да, мой дорогой, потому что его армия все еще будет у стен Хегея. Но этим ничего не закончится. Я найду способ уничтожить его, а ты возьмешь его суку, хоть один раз, хоть тысячу.
Эдмунд вскинул покрасневшие глаза.
- Хорошо, мама, - вымолвил он, - но никогда больше не смей обращаться со мной так, как ты обращалась этим утром, иначе…
- Обещаю, мой сын, - кивнула она, - этого больше не повторится.
Глядя в светлые глаза принца, Генриетта невольно вспомнила приснившийся накануне сон.
ГЛАВА 24
Боли уже не было, а вот слабость – гнетущая, холодная, неумолимая – не отпускала ни на секунду. Полуденное солнце проникало в покои сквозь узкую щелку между шторами. В комнате были служанки, сидящие у камина. До меня доносился лишь тихий рокот их голосов. Я то слышала его, то нет, то проваливалась в густую непроглядную тьму.
- Здравствуй, Джина, - ласковый участливый голос пробудил дремавшее сознание, моих губ коснулись края чашки.
Мою голову приподняли, и я сделала несколько глотков, только после этого приоткрыла тяжелые от усталости веки. Передо мной сидела королева, ее тонкие пальцы с длинными ноготками прикасались к моему лбу и волосам.
- Бедная девочка, мне так жаль тебя, - сорвались с ее губ неожиданные слова, - ты осталась одна, ты трепещешь и боишься, и ты абсолютно ни в чем не виновата. Но уж прости, моя дорогая, так вышло, что без тебя я не смогу оставаться королевой. А мне нужно это, Джина, кто бы знал, как нужно…