Страница 57 из 92
Кондор поморщился.
— Я слышал, вам случалось пристрелить человека, вообще не связанного с вами личными отношениями, когда вы выступали судьей, присяжными и палачом в одном лице. Нельзя сказать, что это было незаконно или случайно, но… А что касается Аферлица, в его биографии есть факты, которые могли бы вас избавить от необходимости питать к нему личную ненависть.
Святой поглубже погрузился в кресло, приняв скучающий вид.
— Опять сначала, — процедил он. — Так вы меня подозреваете или нет?
— Ну, — зубочистка продолжала торчать между зубами Кондора, — мои слова действительно звучат иногда противоречиво. Иначе не могу, извините. Но я слышал о вас и немало хорошего, так что, возможно, вы сможете мне помочь. Одну хорошую идею вы мне уже подкинули. Не хочется надоедать, но, если захотите поделиться еще какими-нибудь ценными мыслями, почту за честь для себя.
Теперь он был таким милым, как дремлющий крокодил. Вам становилось стыдно за то, что вы неверно истолковали его намерения, и ему пришлось оправдываться. Зато теперь справедливость была восстановлена, и вы невольно расслаблялись. Но нет, с Саймоном такого не случилось.
— Это не по моей части, — сказал он. — Я плохо разбираюсь в случаях, когда все решают секунды. Слишком легко запутаться, да и не верю я, что так можно раскрыть настоящее преступление. Слишком похоже на плохой детективный роман. Как только в такие расчеты проникает ошибка, они становятся бесполезными, тем более что существует множество возможностей сфабриковать факты.
— Я тоже так считаю, — печально согласился Кондор. — Поэтому подозреваю всякого, кто мог быть в доме от половины первого и до четверти третьего, когда полиция обнаружила труп.
— А как у тех, с кем вы успели переговорить?
— Есть ли у них алиби?
— Да.
— Лазаров с Кедриксом до половины третьего работали над сценарием. Они снимают квартиру вместе, прислуга не ночует там, так что алиби подтвердить некому, разве что друг другу.
— А Грум?
— Он вечером был с дамой, ушел от нее в половине второго и заглянул в бар «Мокамбо», где пропустил рюмку-другую. Там встретил нескольких знакомых, так что, возможно, это правда.
— Но он мог позвонить пр телефону, — заметил Святой.
Кондор задумался, терзая зубочистку. А Саймон продолжал:
— Меня одно удивляет. Ведь у Аферлица было множество знакомых помимо киностудии. Почему вы на них не обращаете внимания?
— Просто так удобнее начать расследование. Прислуга говорит, что Аферлиц не принимал дома никого из тех, с кем не работал, за исключением девушек, которым помогал пробиться. Да никто и не рвался навещать его дома. К тому же вечером он предупредил, что его нет ни для кого, кроме работников киностудии.
— Как насчет его прежних дел?
— Став продюсером, с прежними знакомыми он порвал. За некоторыми мы следим, так что это я знаю точно. И никто из них не был с ним в ссоре.
— Аферлиц честно вел свои дела, когда занимался рэкетом?
— Он хорошо понимал свою выгоду. Ведь там нельзя обманывать и рассчитывать остаться живым-здоровым. Обманывать без риска можно только простаков. — Казалось, мысль эта принесла ему какое-то нездоровое удовлетворение. — Он продолжал встречаться с некоторыми из своих прежних друзей, но вот домой их никогда не приглашал. Они посмеивались над тем, что он стал большой шишкой, но это их не задевало, по крайней мере, я не слышал…
Конечно, это тоже не доказано, но надо же с чего-то начинать. Мой опыт подсказывает, что в большинстве убийств преступника не надо искать далеко — обычно он из тех, кто вертится поблизости.
Саймон опять закурил и молча размышлял. Кондор, казалось, уже высказался и занялся бумагами в ящиках стола.
Потом Саймон поднялся.
— Не буду больше мешать. Возникнут стоящие идеи — дам вам знать.
— Надеюсь, — серьезно сказал Кондор. — Мы еще увидимся.
Саймон вышел из кабинета и улыбнулся в ответ на робкий взгляд Пегги.
— Ну и дела! — заметил он.
Она кивнула.
— Мне так неудобно, что я Вас не предупредила, но лейтенант Кондор мне запретил. Я рада, что все обошлось благополучно.
— У меня все всегда благополучно. Но приходится вести жизнь, полную риска… Работа у меня еще есть, или я свободен?
— Не знаю, — призналась Пегги. — Составленный для вас контракт Браунберг принес вчера вечером, Аферлиц подписал его перед уходом, но раз вы сами ничего не подписывали, я и не знаю, как быть.
— Браунберг? Это тот поверенный, что занимался со мной вчера?
— Да, я ему уже звонила, и он обещал зайти после обеда. Уверена, он объяснит вам юридическую сторону.
Саймон взял контракт в руки. Стандартный документ на типографском бланке, в котором были учтены все возможные обстоятельства, а две последние страницы полностью отменяли все предыдущие. Лишь бегло просмотрев его глазами, Саймон стал изучать стоявшую внизу подпись.
Прекрасная зрительная память тут же сказала ему, что записка была подделана, причем далеко не профессионально.
Найти того, кто это сделал, будет достаточно трудно, если не невозможно. Искать номер «Голливуд Рипортер» с вырванной страницей бесполезно — ее выписывали все, кто связан с кинобизнесом, и продавалась она в любом киоске. К тому же глупо было бы ожидать, что написавший записку человек будет хранить разорванный номер.
Смерть Аферлица оставалась загадкой, которая казалась все менее разрешимой.
— Не забудьте, что я пригласил вас пообедать, Пегги, — сказал Саймон.
Глава 6
— Нет, нет и нет, больше никаких коктейлей, пожалуйста, — сказала она. — Я, не хочу потерять работу и должна блюсти форму.
Меню в кафе состояло из бифштексов, отбивных и гамбургеров. Они выбрали бифштексы, и Пегги с наслаждением вдохнула аппетитный аромат.
— Да, это хорошая идея. Я почти забыла, что такое настоящая еда.
— Говорят, на одной студии когда-то подавали такую же хорошую еду, — сообщил Святой. — Каждый чувствовал себя на вершине блаженства. Импресарио заключали контракты на лучших условиях, актеры умоляли о снижении жалованья, помрежи работали с улыбкой на устах, а сценаристы не боялись заявлять продюсерам, что идеи у тех дурацкие, и им лучше вновь начать торговать вразнос.
— И что же случилось потом?
— Остальные фирмы выступили против них единым фронтом, обвинив в нечестном ведении дел. Им пришлось вновь подавать служащим обычную еду, и очень скоро все опять пришло в норму.
— Я смотрю, вы многое успели узнать.
Саймон допил коктейль и вооружился ножом и вилкой.
— Вы давно работаете здесь? — спросил он.
— Около шести месяцев.
— А до того?
— Работала в агентстве по торговле недвижимостью в Нью-Йорке.
— И решили поискать, где лучше?
— Я думала, здесь будет интересно.
— Все это время работали у Байрона?
— Нет, вначале стенографисткой на «Метро-Голдвин-Майер», потом у импресарио. А вот уже оттуда попала к Аферлицу. Теперь, вполне возможно, осталась без работы, как и вы. Думаю, Браунберг нас порадует…
Святой подцепил вилкой ломтик картофеля-фри.
— Мое знакомство с Байроном было весьма коротким, но приятным, — заметил он. — А что он был вообще за человек?
Пегги старательно прожевала кусок прежде чем ответить.
— Должно быть, вы кое-что о нем уже слышали.
— Кое-что слышал.
— Тогда у вас должно было сложиться собственное мнение на этот счет.
— Не слишком благоприятное, — кивнул Святой.
Она пожала плечами.
— Он был одной из разновидностей типичного голливудского продюсера.
— Но Аферлиц добился большего, не так ли? — спросил Святой. — Так может он и в самом деле был незаурядным человеком? Конечно, если можно верить слухам.
— В подобных слухах доля правды есть даже в Голливуде.
— Я долго думал, что имел вчера в виду Орландо Флин, — сказал Святой, отрезая подрумяненный кусочек мяса. — Вы помните, во время той прелестной сцены, когда Байрон назвал его пьяницей и вышвырнул из кабинета в мои объятия. Тогда Флин заявил, что тоже ничего не забыл. На что он намекал — на эти слухи или на воспоминания детства, ведь они вместе росли?