Страница 23 из 30
Опять вспоминаю отца с его больным сердцем и больной судьбой, свою поездку с сыном к нему на родину, его стойкость в жизни и его удаль. Не знала моя мама, шестнадцатилетняя выпускница архангельского педучилища, приехавшая преподавать в сельскую школу на самый берег Белого моря, где-то в окрестностях Кеми, что гарцует перед ней на лихом скакуне недавно освобожденный зэк. Так и оставшийся работать одним из руководителей стройки на том участке железнодорожной линии Мурманск — Вологда, где учила детвору коренная поморка из славного рода Галушиных. А он тоже пугать зэковскими рассказами юную учителку не спешил, ее сердце завоевывал. Дорогу эту стратегическую построили, а после освобождения Петрозаводска от финнов туда отца и перевели. Так и обосновался украинско-поморский род Бондаренко в городе великого Петра.
А ведь и в Архангельск в этот раз не за инфарктом и не на встречу с кардиореаниматологами я ехал, вез семидесятишестилетнюю мать на последнее прощальное свидание с родными местами, на встречу с еле-еле живущей старшей сестрой Марией, на могилки ее отца и матери на старинном кладбище, увы, заросшие травой и бурьяном, к памятнику в центре Холмогор, установленному в честь подвига ее брата Героя Советского Союза Прокопия Галушина. Уже и пресса собиралась с нами пообщаться, уже собирался встретиться с губернатором области Ефремовым, убедить его восстановить на кладбище могилу матери Героя и еще восьмерых братьев, погибших на всех фронтах, от финской войны 1939 года до последних боев с эсэсовцами в Венгрии в апреле 1945 года... Матери дали жизнь миллионам парней, а те спасли нас всех... И все это неужели ради того, чтобы на запущенном кладбище я чуть не наступил на сгнившую табличку о том, что здесь похоронена мать Героя?
Неужели гниет память у русского народа? Неужели так всем все равно? Одна из простых и совершенных истин — память. Может, потому и рухнуло наше будущее, что о прошлом забывать стали, поплевывать в него. А случись что с каждым из нас, лежишь на операционном столе и — вспо-ми-наешь... память семьи, память рода, память нации, память государства.
В АРХАНГЕЛЬСКЕ КО МНЕ в палату приходил молодой и энергичный, уверенный в себе парень. Познакомились. Саша Тутов. Сам из Котласа, закончил в Архангельске медицинский институт, поработал в больнице, стал зав.отделением, психоневролог. Заодно выпустил уже три книги фантастики, с каждой набирая качество, и сегодня, несомненно, став одним из лучших молодых фантастов. К тому же лет десять Саша занимается спортивными единоборствами и проводит в своей области турниры русского единоборства. Сейчас он выбран в областную думу и выдвигается в своем родном округе в Государственную думу России. Он успел, к тому же, повоевать в Сербии, вот уж на все руки от скуки... Дай Бог ему не сломаться. И дай Бог России побольше таких молодых лидеров! Нечего надеяться на запутавшуюся в политиканстве Москву, пусть берут инициативу в свои руки. Кстати, решил он с афганцами, не дожидаясь поддержки военкомата и областных властей, взять под свой контроль и могилу моей бабушки Веры Ильиничны Галушиной.
...Операция все еще длится, вливают какие-то новые растворы в артерии, прочищают третий извилистый засоренный сосуд. Все в антирадиационных фартуках, ибо мощным рентгеном непрерывно просвечивают по очереди все сосуды, я уж свою радиацию буду вымывать из себя попозже, когда выздоровлю, хорошим красным вином. Усталый Василий Васильевич просит еще раз повернуть голову в его сторону, или, добавляет он, “... чем на меня смотреть, смотри на наших девушек”. И то верно, в институте очень много красивых и врачей, и сестричек. Разве что кардиохирурги — одни крепкие мужики, единоборцы. Но как я успел заметить, и в Архангельске, и в Москве самые молоденькие и красивые сестрички, как правило, работают в реанимации. От них, изящных и нежных, зависит наша беспомощная жизнь. Работа, наверное, самая тяжелая, со временем умудренные опытом сестры переходят в отделения, где поспокойнее, меньше крови, мучений и смерти. Каково им, совсем молоденьким, набираться страшного, но столь нужного опыта в реанимационном отсеке? Вообще, видя врачей в деле, больше начинаешь их уважать: все-таки там не место равнодушным. Без денег, конечно, нельзя, но там еще раз постигаешь, что не хлебом единым жив человек...
Они, как солдаты, как саперы, как разведчики, — когда они в деле. Переодевшись в гражданское, они как бы теряют часть своего мистического божественного облика, становятся похожими на обычных посетителей, на обыкновенных людей. И все же их жизнь — это прежде всего их деяния, даже глаза другие, движения другие, весь дух тут какой-то другой... Простой, нищий дух... Где нет эмпиреев, нет подтекстов, нет двойных смыслов. Впрочем, по-настоящему в любом деле так. И врачи с двойным смыслом и двойным подтекстом, и военные, живущие в угоду политической и властной конъюнктуре, — лживы своей ложной сложностью.
“Блаженны нищие духом”. Как был по-настоящему прост со своими солдатами великий полководец Суворов, как был прост Александр Пушкин на ярмарках в Михайловском. Эта простота реального деяния, простота христианского общения. Аристократизм и сословность здесь ни при чем. Иной простолюдин загоняет себя в такую сложность, иной интеллигент своим многомудрием наносит такое зло себе и своему народу... Говорят, служили во время войны в одной военной газете Константин Симонов и Андрей Платонов. Один общался даже не с генералами, а как минимум с командующими, и только там, в элите, чувствовал себя самодостаточным. Другой — Андрей Платонов — тянулся к солдатскому котелку, к окопной жизни, к офицерской землянке. Он был из тех, кто “блаженны нищие духом”. Таким же был и недавно погибший поэт Борис Примеров. Он и в защите Дома Советов не рвался на этажи, где заседали Бабурин и Хасбулатов, а общался в палатках и у костров с такими же, как он, “красно-коричневыми”... Может быть, в этом смысл христианства? Совесть, не смешанная с ложью интеллекта. Все рациональное, искусственное, подтекстовое, или нынче все постмодернистское, разрушает простоту истины и простоту деяний. Есть Добро и есть Зло. Надо всеми делами простодушно стремиться к Добру, не мудрствуя лукаво. Если ты и ошибешься, но идешь по верному пути, — Бог поправит.
И так ли много простых истин, чтобы их не знать? Чем тяжелее жизнь, тем проще истины. Ибо прежде всего сама жизнь, ее существование — первая истина. Повернись лицом к смерти, а потом развернись к жизни, и многие проблемы для тебя исчезнут как несуществующие. Добро, жалость, любовь, верность друзьям. Не буду выпячивать исключительность русских качеств, ибо разные у нас и качества, но именно в русской жизни тяжело прожить без друзей. Каждого из нас в жизни хоть раз спасал от настоящей пропасти только друг... Я рад, что никогда не был лишен чувства дружбы. С детства и до сих пор. И чем старше, тем больше ценишь настоящих друзей.
ОПЕРАЦИЯ ПОДХОДИТ К КОНЦУ, в очищенный третий сосуд стент вставлять не собираются, он и без него справится, где-то на две трети, можно надеяться, операция прошла успешно... Уже пошли шуточки врачей и медсестер, уже заговорили о посторонних эпизодах, о семейных историях, чего не позволяли себе в ответственные удачные и неудачные моменты, а я вспоминаю своих друзей. Сашу Проханова, без чьей помощи не было бы ни этого стентирования, ни многого другого. Как сдружились с ним в 1978 году на совещании молодых писателей, так и идем вместе. Локоть к локтю. Прикрывая друг друга... Володю Личутина, нашего неутомимого спорщика, яростного воителя, но когда совсем всерьез — из тех же “нищих духом”, которым Бог дает возможность прикоснуться к истине слова и истине жизни... Толю Кима, лишь на Востоке, в родной Корее до конца осознавшего свою русскость и державность... Леню Бородина, дошедшего до каких-то простых истин гораздо раньше меня, с кем мне почему-то тоже всегда просто, и тоже годы и годы, сразу после его второго освобождения, нашли мы и необходимость и надежду друг в друге. И всегда рядом человек из совсем другой среды, когда-то оборонщик, потом строитель Володя Андреев, с кем сдружился еще в армии, в Козельске, строя точки третьей линии обороны Москвы. В армии дружба проста, но если ты вместе с другом и через тридцать лет — значит еще проще и надежнее...