Страница 4 из 7
Самую лучшую избу можно купить за тридцать и никакъ не дороже 40 рублей ассигнаціями, замѣтьте, что здѣсь избы строитъ въ два жилья и подъ крышу подставляютъ бревна такъ же часто, какъ и подъ желѣзную; изъ такой избы — орловскихъ, тамбовскихъ избъ выйдетъ двѣ, а малороссійскихъ хоть 3, а не то и всѣ четыре!
Въ Устюжнѣ кубическая, сажень дровъ продается отъ 30 к. до 1 руб. 20 к. серебромъ; по рублю 20 к. продаютъ лучшія березовыя дрова; самыми дешевыми считаютъ ольховыя, еловыя. При такой цѣнѣ на дрова, рабочіе не могутъ много выручать денегъ; они получаютъ такъ мало, меньше чего и получить, кажется, нельзя: за срубку кубической сажени дровъ, рабочій получаетъ пять копѣекъ серебромъ, на своемъ хлѣбѣ, только съ хозяйскимъ приваркомъ.
Здѣсь земля тоже очень дешева: въ пустоши отъ 5 до 10 р. десятина, смотря по качеству земли; но отводная, т. е., хорошо удобренная, гораздо дороже. Само собою разумѣется, что цѣна земли увеличивается разными обстоятельствами; напр., если чужая земля подходятъ къ самому вашему дому, то вы дадите за эту землю, не смотря на ея качество, очень дорого, тогда какъ другой за все дастъ, можетъ быть, и не болѣе самой дешевой цѣны.
25 іюля.
Я ѣздилъ съ г. Румянцевымъ къ Николѣ въ церковь. Она — какъ и всѣ сельскія церкви; въ библіотекѣ ея тоже — какъ обыкновенно: ничего особеннаго нѣтъ; книгъ не больше трехъ, одна временъ Ѳедора Алексѣевича, и двѣ Ивана и Петра I; еще есть выпись изъ писцовыхъ книгъ, извѣстныхъ у нашихъ мужиковъ подъ названіемъ крѣпей, т. е., крѣпостей, актовъ на земли, которыми они очень дорожатъ. Вотъ всѣ достопримѣчательности церковнаго архива.
Въ церкви было не очень много народа, по случаю рабочей поры; было-бы и того менѣе, еслибъ одна баба не принесла ребенка причащать, другая въ долбленомъ сосновомъ гробѣ хоронить…
— Каждый день приносятъ по одному, а то и по два, сказалъ мнѣ священникъ, указывая на гробъ.
Въ обѣднѣ многіе пріѣхали въ телѣгахъ и я узналъ, что колеса здѣсь покупаютъ по 1 рублю серебромъ за станъ, т. е. за четыре колеса; что ободья гнутъ изъ осины, ступицы дѣлаютъ изъ березы, а спицы изъ рябины.
29 іюля, Званенское.
Ныньче я пошелъ походить и сошелся съ однимъ мужикомъ, которому было лѣтъ подъ пятьдесятъ.
— Тебѣ не здоровится, ваше здоровье? спросилъ онъ женя.
— Да, я боленъ.
— Чѣмъ ты боленъ?
— У меня лихорадка.
— А! трясуха! Вотъ тебѣ лекарство: возьми ты живаго рака, положи въ чашечку, да залей виномъ; и дай ты постоять вину, пока ракъ замретъ; ража выкинь, а вино выпей. Ляжешь спать, во сняхъ тебѣ приснится ражъ. «Экую дрянь ты пьешь!» скажетъ ракъ, а на утро той лихорадки и не будетъ.
Про это средство мнѣ приходилось слышать не разъ.
— А то еще хорошо полынь пить, продолжалъ онъ, да полыни у насъ, жаль, нѣту! — Полынь тоже отъ трясухи хорошо…
Въ самомъ дѣлѣ здѣсь полынь не растетъ.
8 августа, Знаменское.
Сегодня сѣяли здѣсь рожь и я вышелъ въ поле, гдѣ уже были староста и шесть человѣкъ мужиковъ, которые должны были сѣять; у каждаго изъ нихъ было сѣтиво [7], въ сѣтива они насыпали ржи, пошли къ тому мѣсту, отъ котораго надо было начинать, сняли шапки, какъ староста, такъ и мужики, потомъ сѣли. Посидѣвъ молча нѣсколько времени, они встали, помолились Богу на всѣ четыре стороны, начиная съ восточной, и одинъ сказалъ:
— Благослови, хозяинъ!
— Богъ благословитъ, отвѣчалъ тотъ.
И тогда начали сѣять. Здѣсь сѣютъ на обѣ стороны, т. е. бросаютъ сѣмена и вправо и влѣво. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ сѣютъ въ одну сторону, въ послѣднемъ случаѣ сѣятель долженъ вдвое больше пройти съ сѣменами.
Когда посѣяли, явились съ боронами [8] мальчики, но было также нѣсколько и дѣвочекъ между ними; старшему изъ нихъ было не больше двѣнадцати лѣтъ, всѣ верхомъ. Видно было, что они съ удовольствіемъ начали боронить. Старшіе ушли и одни дѣти боронили.
— Ты усталъ! сказалъ я одному мальчику: хочешь домой?
— Нѣтъ ничего! отвѣчалъ тотъ, весело подхлестывая свою лошадь шерстянымъ щегольскимъ поводомъ.
10 августа, Знаменское.
Вчера часу въ седьмомъ утра, я дошелъ по дорогѣ въ деревню Иванцево и мнѣ пришлось идти озимымъ полемъ, которое все было покрыто жнецами и жницами; потолковавъ съ нѣкоторыми, я замѣтилъ одну живцу, которая обратила на себя мое особенное вниманіе.
— Который годъ этой работницѣ? спросилъ я.
— Да вотъ съ Ильина дня девятый годокъ пошелъ, отвѣчая мнѣ.
— Зачѣмъ же вы заставляете ребенка работать столь трудную работу?
— Кто ее заставляетъ?! своя охота!
— А много она нажнетъ?
— Сноповъ десять, а то и больше!
Въ нашихъ деревняхъ дѣти очень рано начинаютъ помогать въ работахъ своимъ родителямъ. Мальчишка лѣтъ четырехъ уже помогаетъ: водитъ поить лошадей; лѣтъ осьми — боронитъ; такъ въ Знаменскомъ большіе мужики только спахали, а скородили дѣти. Отойдя отъ жнецовъ съ полверсты, я встрѣтилъ бабу, которая она очень скоро и бранилась во все горло, не смотря на то, что она одна была только въ полѣ.
— Чтобъ они издохли! кричала она; чтобъ на нихъ на томъ свѣтѣ черти воду возили!
— Кого ты угощаешь такъ, голубушка? спросилъ я.
— А лѣшій ихъ знаетъ!..
— Какъ же такъ? ругаешь, а сама не знаешь кого!
— Хлѣбъ — овесъ повыбили, чтобъ имъ пусто было!..
— Ты бы пошла къ тому, кто выбилъ, говорилъ я, да въ глаза бы его и разругала; ты вѣдь здѣсь ругаешь его, а онъ и не слышитъ.
— Кто знаетъ, кто выбилъ, чтобъ ему… кричала баба, уходя отъ меня.
Трудно повѣрить тому, кто самъ не видалъ, какъ мало уважается у насъ трудъ. Да къ чему говорить про крѣпостной трудъ, которому скоро пропоютъ вѣчную пажить; про воспитанныхъ помѣщицъ, которыя заставляли мужиковъ въ рабочую пору чистить въ саду дорожки! Сами мужики смотрятъ на трудъ сосѣда какъ на что-то, не заслуживающее никакого вниманія, рѣдкое поле, засѣянное хлѣбомъ, вы найдите безъ потравъ; если мужикъ видитъ, что онъ можетъ сократить дорогу десятью саженями, но ему придется ѣхать чужимъ засѣяннымъ полемъ, онъ не задумается: броситъ торную дорогу и поѣдетъ полемъ. Мнѣ кажется, въ Малороссіи съ большимъ уваженіемъ относятся къ чужому труду; мнѣ такъ, можетъ быть случайно, не доводилось видѣть въ хлѣбахъ пробитой дороги, что у насъ попадается зачастую, хотя здѣсь поля и огорожены, а въ Малороссіи о загородкахъ полей никто и не слыхалъ.
Когда я пришелъ въ Иванцово, сталъ накрапывать дождь.
— Переждите въ избѣ дождь-то, сказалъ мнѣ мужикъ болѣзненнаго вида, сидѣвшій на крыльцѣ избы подъ навѣсомъ.
Разумѣется я согласился на это предложеніе съ большимъ удовольствіемъ и зашелъ къ мужику въ избу просторную и довольно опрятную.
— Куда вы идитё? спросилъ меня хозяинъ, когда мы съ нимъ усѣлись на лавкѣ..
— Пробираюсь на ваше Большое озеро.
— Люди работаютъ, а я такъ вотъ дома дожидаюсь желѣзной лопатки, пока Ботъ по душу пошлетъ.
— Ты боленъ?
— Другой годъ пошелъ, все хвораю; я съ топоромъ ходилъ, [9] крылъ крышу да и свалися, бокомъ то пришелся на балку, три ребра и переломилъ; побѣжали туже пору къ Вознесенью за Ѳедоромъ Павловымъ, — за лекаремъ. Такъ у барина свой такой лекарь есть крѣпостной… Прибѣжалъ Ѳедоръ Павлычъ, кинулъ кровь; очнулся, да съ тѣхъ поръ живота не подыму, никакъ не справлюсь…
— Ты бы къ лекарю сходилъ.
— Ходилъ и къ лекарю. — Дышать, молъ, не могу; грудь, говорю, всю задавило. — Тебѣ, говоритъ, надо банокъ къ груди поставить. — Сколько? спрашиваю. — Да побольше, говоритъ. — Я опять жъ Ѳедору Павловичу. — Ставь банки къ груди лекарь велѣлъ. А много? — Да приказалъ побольше. — А побольше, такъ всѣ поставлю. — Было у Ѳедора Павлова четырнадцать банокъ; онъ всѣ четырнадцать и поставилъ, а все легче нѣтъ!.. Нѣтъ, знать травы не жить, росы не топтать, а съ молитвой ждать желѣзной лопаты!..
7
Корзинка для сѣмянъ, которую привѣшиваютъ на кушакѣ черезъ плечо.
8
Бороны дѣлаютъ здѣсь изъ суковатыхъ плахъ, связанныхъ вмѣстѣ, слѣдовательно, безъ вбитыхъ зубьевъ. Авт.
9
Т. е., былъ плотникомъ. Авт.