Страница 15 из 137
В сложной обстановке недостатка продовольственных ресурсов промышленность Ленинграда изыскивала возможность создания пищевых заменителей, организовывала новые предприятия по их выработке. Заменители были использованы в хлебной, мясной, молочной, кондитерской, консервной промышленности, а также в общественном питании, о чем говорилось в справке секретаря горкома ВКП(б) Я.Ф. Капустина на имя первого секретаря Ленинградского горкома и обкома ВКП(б) А.А. Жданова.
В хлебопекарной промышленности пищевая целлюлоза как примесь к хлебу применялась в СССР впервые. Производство ее было организовано на шести предприятиях. Одним из показателей мобилизации внутренних ресурсов в хлебопекарной промышленности явилось повышение припека хлеба до 71 %. За счет повышения припека было получено дополнительной продукции 2230 т. В качестве компонентов при выработке мясной продукции были использованы кишки, соевая мука, технический альбумин (его получали из яичного белка, плазмы крови животных, молочной сыворотки). В результате было произведено дополнительно 1360 т мясопродуктов, в том числе студня 730 т, столовой колбасы — 380, альбуминовой колбасы — 170 и хлебца растительно-кровяного — 80 т. В молочной промышленности было переработано сои 320 т и хлопкового жмыха 25 т, что дало дополнительно продукции 2617 т, в том числе: соевого молока 1360 т, соевых молоко-продуктов (простокваша, творог, сырники и др.) — 942 т.
В общественном питании широко использовалось желе, приготовленное из растительного молока, соков, глицерина и желатина. В ноябре такой продукции было реализовано 380 т. Отходы после помола овса использовались для изготовления овсяных киселей, ягодное пюре получали из клюквенных отходов. Группа ученых Лесотехнической академии и ВНИИ сульфитно-спиртовой промышленности под руководством М.Я. Калюжного разработала технологию производства пищевых дрожжей из древесины. Из 1 т сухой древесины получали около 250 кг дрожжей. Их посылали на фронт, часть использовалась в городе на фабриках-кухнях. 23 ноября 1941 года горисполком постановил организовать изготовление дрожжей во всех районах города.
Об использовании этого продукта Александр Розен пишет так: «Был так называемый дрожжевой суп, который не все могли есть, у некоторых он вызывал тяжелые желудочные колики. Одно время его «не рекомендовали», затем он стал неслыханной роскошью. Мама не могла его есть. Ни в декабре, ни даже в январе. А я ел с наслаждением. Горячий и что-то в нем плавает. Что там плавало, я и по сей день не знаю»
Во второй половине января 1942 года в связи с полным восстановлением железнодорожного участка Тихвин-Войбокало и улучшением работы Ладожской ледовой трассы увеличился завоз продовольствия в Ленинград и были повышены нормы на хлеб всем группам населения. По сравнению с январем 1942 года, в феврале нормы выросли на 100 г у рабочих, ИТР и служащих и на 50 г — у иждивенцев и детей до 12 лет. С января была восстановлена прежняя месячная норма снабжения по жирам: рабочим и ИТР — 800 г, служащим — 400, иждивенцам — 200 и детям до 12 лет — 400 г. С февраля были введены также прежние нормы на крупу и макароны: рабочим и ИТР — 2 кг, служащим — 1,5, иждивенцам — 1 кг. Во второй половине февраля и в начале марта установленные нормы всех видов продовольствия стали отовариваться полностью.
В этих условиях многие ленинградцы погибли из-за того, что не могли правильно распределить получаемые продукты на весь срок до следующей выдачи и, съев все в первые же дни, оставались совсем без пищи. Ослабевший организм этого не выдерживал.
Также, как и многие другие блокадники, Монюшко вспоминает о том, как ленинградцы употребляли в пищу столярный клей в плитках (предварительно запаривался в воде около суток, а затем варился до растворения плитки — одна плитка на два-три литра воды). Чтобы отбить специфический запах, в это варево добавляли сохранившиеся у многих хозяек с довоенных времен специи — лавровый лист, перец. Используя не только мясо, но и жир, соскобленный со шкурки, ели кошек и собак.
После введения карточек некоторое время в магазинах можно было приобрести пачки суррогатного кофе, а иногда даже натуральный кофе в зернах, а также разные специи, в том числе горчичный порошок, сообщает Евгений Монюшко в «блокадной» части своих записок. Делались попытки печь лепешки из горчицы или кофейной гущи — замешивалась кашица, и слепленные из нее «оладьи» жарили прямо на горячей «буржуйке» или на сухой сковородке. Страшно горько, но некоторые ощущение сытости остается.
Приглашенный в качестве почетного гостя 1 мая 1942 года на Кировский завод прямо с позиций снайпер Евгений Николаев так вспоминал об этом событии:
«Подошедшему к столу знаменитому мастеру-орденоносцу под бурные аплодисменты сидящих в зале вручили два ордера на получение с заводского склада полкилограмма олифы и килограмма столярного клея. На мой недоуменный взгляд сосед сказал:
— Не удивляйтесь. Это для нас сейчас самая дорогая премия. Из столярного клея можно ведро холодца сварить — на несколько дней с семьей кормиться хватит. А на олифе можно что-нибудь поджаривать»
Яровчанин Василий Кононов, в дни блокады учащийся ремесленного училища имени Кагановича, затем солдат, участник снятия блокады:
«Какими бы мы голодными ни были, крыс все равно не могли есть, выворачивало. Кошек и собак, каких сумели поймать, съели всех, а с крысами пришлось на хитрости пускаться. Поймаем крысу, забьем, сварим и товарищу, какого с нами не было, говорим: «Кошку сварили, твоя доля». Он, конечно, догадывается, что мы его обманываем, но ест. Так проходило. «Суп» из обоев варили. Их мучным клейстером раньше на стены клеили, так что какой-то съедобный навар получался».
Как могли, подкармливали блокадников фронтовики-ленинградцы, которым помогали и их боевые товарищи. Александр Розен пишет, что каждый раз, возвращаясь с фронта зимой 41-го, он «привозил в Ленинград фунтики, бутылочки и склянки. У многих фронтовиков семьи оставались в Ленинграде. И эти фронтовики копили хлеб, отламывая ежедневно по кусочку, отсыпали в кулечки свой сахар, в пузырьки сливали водку, а некоторые ухитрялись экономить сухой паек: банка консервов шла за два обеда. Был издан приказ, запрещающий экономить свой паек, но приказывать в таком деле невозможно».
В январе-июле 1942 года организацией снабжения осажденного города и эвакуацией его населения занимался будущий премьер-министр Советского Союза А.Н. Косыгин. В связи с массовой смертностью учащихся ремесленных училищ он лично проверил положение с питанием в одном из них. Сохранилось письмо А.Н. Косыгина первому секретарю Ленинградского горкома партии А.А. Жданову о результатах проверки ремесленного училища № 33 от 16 февраля 1942 года. Учащиеся жаловались на то, что в столовой вместо супа выдавалась жидкая бурда, котлеты весили 35 г вместо положенных 50, сахар воровали, а жиры в течение 4 дней вообще не отпускались. Контроль администрации училища за столовой отсутствовал, что открывало возможность неограниченного воровства продуктов. В результате ученики оказались на голодном пайке, их состояние ухудшалось. Косыгин потребовал установить обязательный контроль за питанием ремесленников со стороны администрации училища, а закладку продуктов в котел производить при обязательном присутствии администрации училища и представителя учащихся. Материалы проверки училища № 33 были направлены А.Н. Косыгиным городскому прокурору. По решению суда директор столовой училища был приговорен к одному году исправительных работ, повар — к двум годам лишения свободы.
По решению горисполкома с января 1942 года один за другим открываются новые детские дома. За 5 месяцев в Ленинграде было организовано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. осиротевших детей. (Многие ленинградские сироты, будучи эвакуированными из блокадного города, нашли приют в детских домах Алтайского края, например, в Косихе. — Авт.) Руководство города и командование Ленинградского фронта стремились обеспечить детские дома необходимым питанием. Постановлением Военного совета фронта от 7 февраля 1942 года утверждались следующие месячные нормы снабжения детских домов на одного ребенка: мясо — 1,5 кг, жиры — 1 кг, яйцо — 15 штук, сахар — 1,5 кг, чай — 10 г, кофе — 30 г, крупа и макароны — 2,2 кг, хлеб пшеничный — 9 кг, мука пшеничная — 0,5 кг, сухофрукты — 0,2 кг, мука картофельная — 0,15 кг.