Кричать о ней с крыш

Она пошла в дом и с такой силой хлопнула дверь, что вылетело стекло.

Ее муж подошел к полоному ведру и вылил туда свое пиво.

-- Алкоголь не помогает, -- сказал он.

-- Я сожалею, -- ответил я.

-- Что бы вы делали, если бы оказались на моем месте? Что бы вы делали?

-- Я полагаю, что покончил бы жизнь самоубийством через некоторое время. Ничто из сказаного кем-либо или сделанного не имеет смысла. Человечество стоит на этом.

-- Вы хотите сказать, что мы еще незрелы? Вы не считаете наши проблемы настоящими? Тогда задумайтесь на минуту, какое напряжение царит в этом браке!

-- Но я даже не знаю, кто вы.

-- Не знаете? -- он не мог в это поверить. -- Вы не знаете моего имени? Или ее? -- он показал на свою жену.

-- Нет, но я надеюсь, что узнаю, потому что она только что сделала у меня самый большой заказ на окна, с того момента как я устроился в компанию Грин Маунтин. Или она пошутила?

Он посмотрел на меня так, словно я был чем-то редким и прекрасным, и он боялся, что я сейчас исчезну.

-- Для вас я всего лишь обычный человек? -- спросил он.

-- Да, -- ответил я. Это была чистая правда, после того представления которое он и его жена мне устроили.

-- Входите, входите. Что вы предпочитаете? Пиво? Кофе?

Я не хотел ни того ни другого. Он привел меня на кухню. Делать было нечего, и я решил провести остаток дня с ним. Я никогда не знал никого настолько жадного до разговоров. За полчаса мы обсудили все темы кроме литературы и любви.

Вошла его жена, все было готово для нового представлений, более грандиозного, чем предыдущее.

-- Я заказала Роллс-ройс и новый аккумулятор для Шевроле. Когда их доставят, я поеду в Нью-Йорк на Шевроле. Ты можешь оставить Роллс-ройс как частичное вознаграждение за все страдания, которые я тебе причинила.

-- О, Боже мой, Эльза.

-- Мне плевать. Я начинаю новую жизнь.

-- Флаг в руки.

-- Приятно видеть, что у тебя есть друг, -- сказала она, посмотрев на меня. -- Я сожалею, что у меня сейчас нет друзей, но я надеюсь найти их в Нью-Йорке, где люди не боятся жить и смотреть в лицо настоящей жизни.

-- Ты знаешь, кто мой друг?

-- Человек, который надеется продать зимние окна. Ты продал их, малыш, -- сказала она мне. – Ты продал уйму окон. И я надуюсь, что они уберегут моего первого мужа от простуды. Чтобы покинуть этот дом с читстой совестью, я хочу убедиться, что он достаточно безопасен и удобен для человека, который живет в пижаме.

-- Эльза, послушай. Этот человек один из немногих, кто ничего не знает о нас или об этой книге. Он может посмотреть на нас, как на простых людей, а не на объект ненависти, насмехательства, зависти, грязных слухов...

Эльза Странг Морган обдумывала эти слова. И, чем больше она думал, тем сильнее они задевали ее за живое. Из сумасбродной женнщины она превратилась в мягкую, тихую домохозяйку с глазами невинными, как у коровы.

-- Как вы поживаете? -- спросила она.

-- Отлично. Спасибо, мэм, -- ответил я.

-- Вы должно быть думаете, что мы сумасшедшие?

-- О, нет, мэм, -- я солгал и уронил сахарницу посередине стола, там, где лежал чек на сто шестьдесят тысяц долларов. Я не шучу. Она хранила чек за права на экранизацию своей книги под отбитой пятнадцатицентовой сахарницой из супермакрета.

Я опрокинул свой кофе и пролил его на чек.

Как вы думаете, сколько людей кинулось спасать это сокровище?

Один.

Я.

Я вытащил чек из лужи кофе и высушил, пока Эльза Странг морган и ее муж сидели сложа руки и совершенно не заботились о его судьбе. Они смотрели на этот чек, на этот билет в легкую и богатую жизнь, как на дешевую лотерею.

-- Вот, -- я отдал чек мужу, -- лучше положить его в безопасное место.

-- Здесь, -- сказал он и сложил руки.

Я протянул чек его жене, но и она не захотела его взять.

-- Отдайте его на благотворительность, -- попросила она. -- На него не купить то, что мне нужно.

-- Что тебе нужно, Эльза? -- спросил ее муж.

-- Я хочу, чтобы все было по старому. Так, как уже никогда не будет. Я хочу снова быть глупой, скромной, милой, маленькой домохозяйкой. Женой школьного учителя, который борется с трудностями. Я хочу снова любить соседей, и чтобы они меня любили. Я хочу снова радоваться таким глупостям как восход солнца, дешевые гамбургеры и повышение зарплаты моего мужа на три доллара. Уже весна, -- она показала за окно, -- и я уверена, что каждая женщина в мире, кроме меня, радуется.

Она рассказала мне про свою книгу. Когда она рассказывала, она подошла к окну и смотрела на мелкие весенние радости.

-- Эта книга про обычного мужественного человека из Нью-Йорка, который приехал в маленький городок в Вермонте, чтобы учить.

-- Это я, -- отозвался ее муж. -- Она поменяла мое имя с Лоуренса Моргана на Ланса Магнума, чтобы никто не узнал меня. А потом она описала меня в точности, вплоть до шрама на переносице, -- он пошел к холодильник за новой квартой пива. -- Поймите, она писала в тайне. Я понятия не имел, что она написала что-то кроме рецепта пирога, пока нам не прислали шесть авторских экземпляров. Однажды я пришел домой, а они лежали вот здесь, на кухонном столе. Шесть экземпляров Станции Святош Эльзы Странг Морган! -- он сделал большой глоток из бутылки. -- Повсюду были конфеты и красная-красная роза.

-- Этот мужчина в книге, -- продолжила Эльза Странг Морган, смотря в окно, -- влюбился в простую деревенскую девушку, которая выезжала из Станции Святош всего лишь раз в жизни, подростком в средней школе, когда ее класс поехал в Вашингтон, тогда цвели вишни.

-- Это ты, -- сказал ее муж.

-- Это я, это была я, -- ответила она. -- Когда мой муж женился на мне, он узнал, насколько я была невинна и скромна, он не смог устоять.

-- В книге, -- спросил я.

-- В книге, в жизни. Без разницы, -- ответил ее муж. -- Вы знаете, кто зледей в этой книге?

-- Нет.

-- Жадный банкир Валкер Вильямс. А знаете, кто в жизни президент сберегательного банка Кроккер-Фоллс?

-- Не представляю.

-- Жадный банкир Валкер Вильямс. Боже правый, моей жене надо работать в ЦРУ, создавать новые коды, которые нельзя взломать.

-- Извини, извини, -- сказала она, но обратилась ко мне. Ее брак был разрушен. Все было разрушено.

-- Я полагаю, я должен был обидеться на школьный совет за то, что меня уволил, но как их обвинять? Все его четыре члена были в книге во всей красе. Но, даже если бы их там не было, как им надо было поступить с таким известным любовником, безжалостным соблазнителем, как я, оставить меня учить детей? -- он подошел к своей жене и встал позади нее. -- Эльза Странг Морган, как ты умудрилась так свихнуться?

-- Это ты, -- сказал она тихо. -- Ты. Я думаю о том, какой я была, пока тебя не полюбила. Я не смогла бы написать не слова в такой книге. В моей голове просто не было мыслей. Да, я знала грязные сплетни Кроккер-Фоллс, но я не думал про них. Они не выглядели так скверно.

-- А потом ты, великий Ланс Магнум, -- она посмотрела на мужа, -- приехал в город и свалил меня с ног. Ты нашел меня скромной в одном, безнадежно устаревшей в другом, лицемерной в третьем. Ради любви к тебе я изменилась.

Ты сказал мне, что я должна перестать бояться смотреть жизни в лицо. И я перестала бояться. Ты сказал мне, что я должна посмотреть на своих друзей и соседей так, как они есть на самом деле, -- невежественных, провинциальных, жадных и жалких. И я увидела их.

Ты сказал мне, перестать быть скромной и застенчивой в любви, а наоборот -- открытой и искренней. Кричать о ней с крыш.

И я кричала.

И я написала книгу, чтобы сказать тебе, как сильно я тебя люблю, показать, что я многому научилась, чему ты меня учил.

Я ждала, ждала, ждала, что ты дашь знать, что понимаешь, что скажешь одну простую вещь. Что эта книга настолько же твоя, насколько и моя. Я мать. Ты отец. И книга, благодаря Богу, наш первый ребенок.