Пленники

Мучимая нездоровым любопытством, я попробовала осторожно задать пару вопросов Саманте, но она стоически молчала и отмахивалась. Надо отдать должное, она умеет держать слово и хранить секреты, по ней просто-таки разведка плачет.

Также я вспомнила, что через две недели Новый год, и поинтересовалась, как отмечать будем, ведь самое время начинать готовится. На что женщина печально покачала головой и ответила, в этом доме нет такого праздника, и вообще, при Адриане об этом лучше вообще не заикаться. Вопрос — почему, остался без ответа. Шикарно, еще одна тайна. Как можно не любить этот праздник?! Это же волшебное время, маленький кусочек беззаботного детства, когда душа верит в чудо!

После откровенной беседы в моей спальне, по сути, откровеннее разговоров у нас никогда не было, с Адрианом мы стали общаться чуть менее враждебно. Но это не значит, что я все забыла, осторожность всегда при мне, и дистанцию соблюдаю. Но мужчина после приема больше и не пытался вторгаться в мое личное пространство.

Время шло, и мне стало особенно тоскливо. В преддверии праздника, когда в каждом доме стоят красивые елки, сияя разноцветными огнями, а люди суматошно бегают по магазинам в поисках подарков близким, я сижу, запертая в четырех стенах в доме, где этот праздник вообще не признают. Даже добродушная Саманта хмурилась, стоило мне только заикнуться об этом. Интересно, чем занимаются сейчас мои родители, сестра, коллеги с работы? Наверное, как и все с головой в праздничной суматохе.

Также, я заметила, что, чем ближе Новый год, тем мрачнее становится Адриан, и тем реже он появляется дома. А если и появляется, то разговаривать с ним не возможно, либо резкость, либо игнор. Вот и сейчас, Саманта уехала в гости к подруге, планируя побыть там пару дней, Адриан, как обычно, ушел из дома в неизвестном направлении, и я осталась одна в угнетающей тишине и пустоте дома.

Несправедливо! Сейчас все готовятся к празднику, и даже обитатели этого дома, которые его недолюбливают, нашли, чем себя отвлечь и развлечь, и только я тут от скуки с ума схожу. В таких вот угнетенных мыслях я, наконец, уснула.

Я не сразу поняла, что меня разбудило, и просто лежала в постели, вслушиваясь в тишину ночи. За дверью послышались шаги, и я отвернулась к окну. Наверное, охрана, или Адриан вернулся.

Но когда эти шаги замерли у моей двери, и я услышала тихий скрип петель, напряглась всем телом. Какого черта кто-то забыл в моей комнате? Не успела я опомниться, как черная тень метнулась в мою сторону, в следующее мгновение некто неизвестный уселся прямо на меня и закрыл мне рот рукой.

— Шшш, — услышала я.

На мой рот легла полоска скотча, и, наконец, вспыхнул свет ночника. Перед собой я увидела мужчину лет сорока пяти — пятидесяти. Темные, с проседью волосы зачесаны назад, массивная фигура, лицо непривлекательное, а глаза грязно-зеленого цвета полыхают злобным безумием.

Мне стало страшно. По-настоящему, чертовски страшно. Кто этот мужик? Что ему нужно? Как он вообще попал в дом, где охрана?

Тут в голову полезли мерзкие мысли. Мне вспомнилось, как Адриан отвез меня в какой-то притон и отдал на растерзание толпе садистов, тогда он не дал им завершить дело, но, может, сейчас он по какой-то причине передумал? Может, решил отдать меня в лапы этому мужику? Как еще объяснить его нахождение в этом дома?

Нет, я не хочу в это верить! Он не мог так со мной поступить. Особенно сейчас, когда хоть редко, но мы можем более-менее общаться, не переходя на крики. Да и Саманта никогда бы не позволила ему. Вот только ее сейчас как раз нет…

— Охренеть, — пробормотал мужик, — а вблизи ты еще больше на нее похожа. Почти копия.

Что? На кого я похожа? О ком он?

Увидев в его руках веревки, я, наконец, пришла в себя и начала неистово вырываться, работая руками и ногами, пытаясь сбросить его с себя. Пытаясь меня утихомирить, неизвестный схватил меня за руки, но я, почувствовав, что могу дотянуться пальцами до кожи, со всей силы вонзила ногти в его плоть.

Дернувшись, мужик со всей силы ударил меня наотмашь. Щеку обожгло болью, и в глазах вспыхнули разноцветные молнии.

— Не рыпайся, сучка, в то хуже будет, — бешенство в голосе, безумие в глазах.

Меня охватила настоящая паника. Чувство обреченности захлестнуло с головой. Так страшно мне было впервые. Даже, когда Адриан меня в ярости пытал и наказывал, такого животного ужаса я не ощущала. Может, потому, что в голубых глазах были проблески разума.

Мои запястья и щиколотки, несмотря на все мое сопротивление и попытки вырваться, были привязаны к столбикам кровати. Я была обездвижена, находясь на грани обморока от страха. Из глаз капали слезы, а тело колотило, как в лихорадке.

Взгляды, которыми окидывал меня этот маньяк, не заставляли сомневаться в его намерениях и не оставляли никакой надежды на спасение. Господи, за что? За что мне все это? Чем я заслужила?

— Ох, какая нас ждет ночка! — восторженно молвил этот псих.

Мне хотелось заткнуть уши, не было ни малейшего желания слушать, какие меня ждут муки.

— Я забыл представиться, меня зовут Ричард Хейс, и сегодня я к вашим услугам мисс, — он изобразил насмешливый поклон, ничуть не смущаясь кипящей в моих глазах ярости.

К чему все это? Сделай быстрее свое дело и все. Мне было противно слушать этого ненормального и еще противнее смотреть на него.

— Ты, наверное, задаешься вопросом, что мне от тебя нужно? — оскалился он, изображая улыбку. — Так вот, конкретно от тебя ничего. Вся твоя проблема в том, что ты оказалась не в то время и не в том месте. В тебя влюбился не тот человек, ты слишком на нее похожа. Ты способ, отомстить этому гаденышу Джонсону, так что ничего личного.

Он совсем больной, сам не понимает, что несет. Он думает, Адриан в меня влюбился? У него, вообще, все дома? Хотя, о чем я, очевидно же, что нет. И уже второй раз он повторяет — «ты на нее похожа». На кого я, черт возьми, похожа? О чем он вообще? И что такого ему сделал Адриан? Ну, тут правда вариантов масса, сомневаться, что у него уйма врагов, не приходится. Единственное, что вызвало непонятное облегчение, Джонсон меня не отдавал на растерзание этому психу. Но как он тогда в дом попал? Он же так охраняется! Блин, о чем я вообще думаю, мне жить осталось всего ничего, а я о всякой ерунде размышляю.

— Просто потрясающе! — продолжал бормотать маньяк. — Те же черты лица, такая же нежная кожа!

Я отчаянно замотала головой и замычала, меня просто передергивало от его прикосновений.

— Что? — уставился на меня мужик. — Хочешь чего-то сказать?

Замотав утвердительно головой, я опять громко замычала. Казалось, на мгновение он задумался, но потом кивнул.

— Хорошо. Я сниму скотч, но не ори. Во-первых, тебя все равно никто не услышит, во-вторых, я не люблю громкий шум, — с этими словами он сорвал ленту с моих губ. Довольно болезненно.