Страница 11 из 23
Итак, путь. Очистка нашей связи с духом. Мы начинаем. Нам в руки попадает книга (например, книга Кастанеды, Кришнамурти или та, которую вы сейчас читаете) и мы прочитываем ее, не поняв, ровным счетом, ничего или почти ничего. Да и как мы можем что-то понять, если почти вся наша энергия, все наше внимание увязло в самопоглощенности системы интерпретаций. Однако я говорю "почти все наше внимание". Мы все-таки остались чуть-чуть приоткрыты, и если это "чуть-чуть" имеет место, если оно хоть немного работает, то мы интуитивно чувствуем, что в прочитанном нами что-то есть, что в этом есть смысл, что это — правда. Мы не знаем, мы не уверены, но это наше несколько приоткрытое, наше свободное внимание дает нам возможность почувствовать, заинтересоваться тем, что мы прочитали. Для кого-то это сразу выглядит настолько правдоподобным, настолько реальным, что он, понимая, что он не понимает, но в то же время чувствуя, что это — так, решает посвятить этому свою жизнь. Так, например, когда-то сделал я и могу вас заверить, что не жалею об этом, хотя на этом пути пережил очень много неприятных мгновений, ведь путь — это постоянное столкновение с собой, разрушение всех стереотипов, всех привязанностей, в том числе и тех, которые приносят приятные чувства, составляют смысл нашей жизни.
Итак, мы решаем начать. Но что нам делать? Кришнамурти говорит, что делать ничего не надо, надо просто наблюдать, увидеть истину того, что есть и умереть. У Кастанеды написано, что нужно неделать, идти путем воина и очищать связующее звено. Но все это не имеет для нас никакого (или почти никакого) смысла. Увидеть то, что есть, и умереть почему-то не получается, все это слишком зыбко, слишком неопределенно и непонятно. А зачем идти по пути воина, мы тоже не понимаем. Мы не хотим меняться. Мы не видим в этом смысла. (Это, кстати, очень важное осознание, осознание того, что в нас нет той части, которая действительно хочет измениться.) Однако нам говорят, что на начальном этапе пути понять причины необходимости изменения и сам процесс попросту невозможно. Что это понимание не является чисто интеллектуальным, что дело тут в осознании, в видении того, что есть, а при нашей нынешней ситуации, когда почти вся наша энергия увязла внутри, или, скажем, когда у нас недостаточно личной силы, мы просто не можем осознать этого. И вот тут (как и в любой другой момент на пути) мы сталкиваемся с нашим самым главным противником, с тем самым трехтысячеголовым монстром, о котором мы уже говорили раньше, с самозначительностью, с серьезным отношением к себе. Вы понимаете, о чем я? Ведь для того, чтобы признать, что мы просто, в принципе, не в состоянии понять чего-то на данном этапе, совершенно необходимо не относиться к себе серьезно. Вот тут и происходит первый и самый серьезный отсев. Многие просто не могут с этим согласиться. Они говорят (как когда-то один из моих друзей): "Здесь я с доном Хуаном (или, например, с Кришнамурти) не согласен". Я смотрю на него и спрашиваю, как он может быть о себе такого высокого мнения? Кто он такой? Неужели он не понимает, что его несогласие проистекает из его непонимания. Неужели не отдает себе отчет, что он — идиот, что он не дон Хуан и не Кришнамурти. Но его битва уже закончена, даже не начавшись. Но мы здесь не говорим о подобных ему людях, мы о тех, кто может признать, что он не понимает, что он не пуп земли, о тех, кто решает действовать. Итак, главный враг — самозначительность. И тут у нас опять цитата из восьмой книги К. Кастанеды:
"Мы ожидаем инструкций, обучения, проводников, учителей, а когда нам говорят, что никто из них нам не нужен, мы не верим этому. Мы становимся нервными, затем теряем веру и под конец сердимся и разочаровываемся. Реальная же помощь, которая нам действительно нужна, заключается не в методах, а в правильном указании. Если кто-нибудь заставит нас осознать, что необходимо освободиться от самозначительности, — это и есть реальная помощь".
Я не хочу здесь более подробно останавливаться на вопросе самозначительности. Вследствие его первостепенности, я хочу посвятить ему целую главу, с которой, наверное, и начну эту книгу, однако здесь необходимо сказать, что для изменения своего образа действия, для переоценки своих реакций и моделей поведения осознание бессмысленности серьезного отношения к себе просто необходимо. Здесь нужно понимать, что серьезное отношение к себе и является причиной нашего реагирования на самих себя, то есть причиной нашего самоотражения. Поэтому безупречное поведение, то есть единственное, что идет в зачет на пути знания, возможно лишь при отсутствии самозначительности.
Итак, мы решаем поверить, мы оказываемся способны поверить в то, что мы не понимаем и, таким образом, приходим к возможности идти по пути, даже толком не понимая того, что мы делаем. То есть, мы приходим к возможности освобождения нашей энергии из плена фиксаций самопоглощенности замаскированным, образно говоря, способом. Однако прежде чем мы конкретно поговорим о нем, я хочу привести один, как мне кажется, очень подходящий пример для иллюстрации того, что я хочу до вас донести.
Представим себе следующую ситуацию: медицинский институт, студенты первый раз присутствуют на операции или первый раз пришли в анатомичку. У многих из них чувство отвращения при виде крови, внутренностей, отделенных частей тел настолько интенсивно, что кого-то из них начинает тошнить, а кто-то просто падает в обморок. То есть проявляет себя некое имеющееся у них отношение, некая эмоциональная фиксация восприятия, в которой увязло некоторое количество их внимания, их осознания. Однако наши студенты, несмотря на свои неприятные чувства, не могут за ними следовать. То есть они не могут отвернуться или уйти, или не посещать занятия. Ведь тогда их отчислят из института. И они вынуждены игнорировать себя. Они вынуждены неделать себя, то есть не делать то, на что их толкают те чувства, которые они испытывают. И что же происходит в результате? Через какое-то время после его игнорирования действием это чувство, эта неприятная эмоция начинает иссякать. Она беспокоит все меньше, а потом исчезает совсем. И, когда это происходит, наши студенты становятся способными видеть вещи такими, какими они, на самом деле, являются, то есть равнозначными всему остальному их окружающему. И именно это отсутствие эмоциональной окраски воспринимаемого и позволяет им в дальнейшем быть, например, хирургами, то есть отрешенно и адекватно проводить разнообразные манипуляции с телом человека.
Итак, что мы видим в предыдущем примере? Мы видим, что наши студенты совершенно неосознанно освободили какую-то часть своей энергии из плена самопоглощенности, то есть разрушили некую внутреннюю эмоциональную фиксацию восприятия. Вы понимаете, как это работает? Наши эмоциональные отношения не могут выжить без нашей реакции на них. Именно наши реакции на то, что мы чувствуем, то есть наши действия в соответствии с нашими эмоциональными состояниями, и поддерживают наши эмоциональные фиксации восприятия. Реагируя на свою эмоцию, то есть, действуя в соответствии с ней, мы поддерживаем эту внутреннюю фиксацию системы отношений, так сказать, подпитываем ее. Однако если мы, испытывая какое-либо отношение к воспринимаемому, по какой-то причине продолжаем действовать, игнорируя его, то оно постепенно растворяется. Причем причина, которая может заставить нас игнорировать наше отношение, никакого значения не имеет. Это может быть страх, как в случае с медицинским институтом или молодым доном Хуаном, желание чего-то достигнуть, безвыходное положение или осознанное поведение. Поэтому та уловка, которую применяет учитель к своему ученику, для того чтобы заставить его действовать, или то, почему вы решите начать, то, за что вы смогли зацепиться, не имеет никакого значения. Все будет работать одинаково хорошо. Вы понимаете, к чему я клоню? Я хочу сказать, что, просто игнорируя себя и действуя не в соответствии с тем, что мы чувствуем, мы способны освобождать нашу энергию и укреплять наше связующее звено с духом.