Расстановка

— До сих пор считалось, в экономике — по тону Рэда чувствовалось, что сам он не разделяет этого взгляда, но хочет лучше понять собеседника — Между работником и работодателем, богатыми и бедными. Вы, наверное, так считаете?

— Не думаю… — отозвался Чершевский. — Вы посвятили борьбе многие годы, и сами видели: по обе стороны баррикады есть и богатые и бедные, люди разного происхождения и достатка, разных классов.

— Тогда, быть может, это линия фронта между властью и повстанцами? — более убежденно произнес Рэд.

— Для политика — да. Если бы я, как вы, воевал с правительством, то мне бы тоже так показалось — мудро усмехнулся Чершевский — Но я многие годы был над схваткой, хотя горячо вам сочувствовал. Большое видится на расстоянии. Для философа различие между властью и повстанцами тоже не основное. Хотя оно, конечно, вполне реально. Настолько реально, что обе стороны проливают кровь. Но сколько рабсиян в этой войне участвует?

Николай хитро улыбнулся, и Рэд наконец понял, к чему он клонит.

— Вы правы, мало… Процентов пять на нашей стороне, и столько же на вражеской. Выходит, активных людей в стране процентов десять. А девяносто процентов — это апатичные обыватели, которые не ищут смысла жизни, не желают ничего читать и ни в чем разбираться. В политике не участвуют, мировоззрения не имеют. В общем-то, они живут как животные, биологическим круговоротом рождения и смерти… Пожрать, поспать, выпить…

— Я думаю, именно здесь главный рубеж. — убежденно заключил писатель. — На одной стороне люди активные, способные думать и действовать. Не важно, за вас они или против. Они сделали свой выбор, их жизнь осмысленна. Вот оно, главное различие: между личностью и обывателем.

— Ну— вздохнул Рэд — если глубже копнуть, различие неустойчиво. Мещанство — не врожденный порок, оно исправимо. Любой пассивный человек может стать активным, если изменятся условия жизни. Обыватели из того же теста, что и мы: две руки, две ноги… Такая же голова… Просто наполнение иное, но оно ведь меняется со временем. Наша задача — пробудить пассивных людей к мысли, к действию. А правительство, наоборот, желает их сделать бездумными, пассивными, легко управляемыми. Вся пропаганда властей служит этому: манера подачи новостей, вкусы, моды, расхожие взгляды, попсовые песенки наконец…

— Вы правы… Телевизор — это пульт дистанционного управления телезрителем[6]. Людей целенаправленно оглупляют, превращают в обывателей. Вы, наверное, задумывались о психологии подобных людей?[7] Мне интересны ваши наблюдения.

— Да, частенько размышлял об этом… — тема волновала Рэда, он говорил с увлечением. — Обыватель пассивен. Но почему? Потому, что не имеет цели в жизни. А личность всегда имеет стратегическую цель. У нее есть основная идея, стержень. Личность способна мыслить, обобщать. Личность целеустремленна и потому бессмертна: она оставит после себя мысли, книги, открытия, поступки. А обыватель, как я уже говорил, цели не имеет. Поэтому смерть обывателя — просто возврат в глину, из которой он вышел..

— Именно. У него ведь нет дел и мыслей, которые бы пережили его тело…

— Верно. Он думает только о своей семье, доме, даче, машине. Его в принципе не волнует, что происходит на планете, в стране. Мозг его не мучается в поисках неизведанного. Он будет с удовольствием годами чего-то достраивать и улучшать в своей квартире, на даче. И находить в этих мелочах громадное удовольствие. Не станет он участвовать в политике, что-то читать, в чем-то разбираться, куда-то ходить, против кого-то выступать. Все это хлопотно и небезопасно. Безопаснее бездумно проголосовать за власть. Ему даже может не нравится эта власть, но он не будет с ней бороться. Его хата с краю.

— Меня в них более всего раздражает глупость. — заметил Чершевский — Они же неспособны думать! Такое впечатление, что у них отмерли мозги. Обыватели заглатывают телевизионное вранье без всякой критики. Чаще всего они необразованны. Я не диплом имею в виду. Болван может быть и профессором. Неважно. Он ничего не читает, не занят самообразованием, не пополняет мозг новыми знаниями. Мыслит узко и конкретно, к обобщению не способен, логики не имеет.

— Хм… А в быту у них тоже много противных черт. — скривил губы Рэд — Они не умеют рассчитывать время, их поступки неорганизованны, хаотичны. Это тоже потому, что цели в жизни у них нет. Им на все наплевать. Такие люди повсюду опаздывают, но им всегда некогда. Они не отвечают вовремя на письма и никогда не выполняют обещанное в срок…

— Итак — заключил Николай — обыватель не имеет в жизни цели, пассивен, аполитичен, безграмотен и бескультурен, не ценит свое и чужое время…

— Чуть не забыл еще об одном его качестве — спохватился Рэд, любивший полноту и законченность в доводах — обыватель это чаще всего верующий человек. Отсюда его неприятие науки, при постоянном пользовании ее плодами. Отсюда же рабская покорность власти — 'вся власть от бога'. Если в развитых странах роль религии уменьшается, то в Рабсии она растет. Это очень опасно для общества!

— А кроме религии — заметил Чершевский — мещане любят дешевые телесериалы, тупые массовые зрелища. Обожают пикантности из жизни артистов или политиков. С кем была певица Шугачева, сколько у нее было любовников, беременна ли она — это им интересно..

— Уфф… — Рэд утер пот со лба. — Противно и говорить. А все-таки каждый обыватель, если захочет, может стать всесторонне развитым человеком. Это преступление общественного строя, что миллионы людей, потенциально ничем не худших нас с вами, низведены до скотского уровня… Прозябая в таком положении, народ не может себя спасти. Но мы, меньшинство интеллигенции, постараемся людей разбудить, поднять. Превратить холопов и обывателей в граждан. В личностей!

— Я вижу, — улыбнулся Чершевский — Мы с вами беседуем на одном языке, в одной системе координат. Во всяком случае, оба ищем истину…

— Вы и читателям помогаете в этом — заметил Рэд — Повторюсь, я на ваших романах воспитывался. Через все книги вы проводили единое мировоззрение. Вы-то уж точно личность, а не обыватель. Ваши знания не просто свалены в кучу, а построены вокруг одного стрежня, по строгой системе. Огромны ваши познания в области истории, о ней мы тоже побеседуем. Ведь не зная истории, нельзя разобраться в современности. Прежде всего, надо понять: как страна дошла до жизни такой? Кроме того, побеседуем о философии. Ведь устойчивые взгляды есть и у нас, и у наших врагов — но эти взгляды непримиримо различны.

— О, да… Если первый рубеж отсекает личность от обывателя, то второй разделяет уже самих личностей. — кивнул писатель — На тех, кто сочувствует революции, и тех кто борется против нее.

— Вы точно провели вторую линию раздела. — одобрительно кивнул Рэд — Думаю, главное различие — в идеях. Не в уровне богатства, не в социальном положении — а в том, как человек относится к жизни, в чем он видит свою цель. Человек есть то, во что он верит! Но об этом мы поговорим в следующий раз… А сейчас мне нужна ваша помощь.

— Я весь внимание. — доброжелательно откликнулся писатель, вскинув голову и придвинувшись на край стула. За время из беседы он проникся к Рэду симпатией, видя его искренне уважение и неподдельный интерес к своим книгам.

— Я бы вас попросил отправиться в городской парк…

— Вообще-то, я там дважды в неделю гуляю. Перед обедом. Меня попросили об этом товарищ, тоже связанный с подпольем. Странная просьба, но я ее выполнил… Гуляю там уже второй месяц, всегда в одно и то же время.

— Вот и сегодня я просил бы вас отправиться туда. Но на этот раз взять с собой большую оранжевую сумку… У вас ведь есть такая?

— Да, мне ее подарил тот же товарищ… Огромная сумка. Помню, ее цвет мне показался чересчур броским.

— У вас часы точно идут?

— Не жалуюсь. Впрочем, я проверю. Так вот, я пойду в парк. — писатель протянул вверх открытую ладонь — А дальше что?

6

Выражение В. Пелевина. - прим. авт.

7

Диалог про обывателей построен на основе статьи Олега Арина. - прим. авт.