Расстановка

Заговорщики обсудили детали. Аналитическая работа, вербовка и расстановка кадров были завершены еще до приезда Игоря. Оставалась техника восстания: мятежникам предстояло действовать малыми группами на тесных городских улицах. Военные обсуждали захват телецентра, радиостанции, газетных редакций. Решено было взорвать электроподстанцию, питавшую полицейское управление. Для этого выделили три группы: первая снимает охрану, вторая устанавливает мины, третья прикроет отход, обстреляв прибывающие части полиции. Было расписано, как солдаты блокируют подходы к вокзалу и аэропорту Сьерра-Гранде. В те же часы бронетехника перекроет движение по основным автомагистралям. Это делалось для того, чтобы в город не провались части, верные диктатору Чернаунде. Кроме того, мятежники хотели предотвратить бегство ненавистных перугвайцам чиновников и олигархов, утечку их капиталов. Завершающим эпизодом был штурм правительственных зданий: ратуши, парламента, тайной полиции, генштаба и резиденции диктатора. Дворец, ртаушу и парламент должны были взять бойцы Веласко Альвареса, штурмовать генштаб и тайную полицию предстояло спецназу ГРО.

— Обзор местности на узких улочках Сьерра-Гранде затруднен — делился соображениями Харнакин — Трудно наблюдать за противником, затруднено и управление войсками. Непросто организовать связь. С другой стороны, эти каменные лабиринты защитят от автоматного огня, и обеспечат внезапность нападения. За нами преимущество: мы нападающая сторона. Главное — не дать противнику опомнится…

Игоря слушали внимательно. Перугвайцы искоса поглядывали на свежий шрам, пересекавший лицо офицера. Вид Харнакина внушал уважение.

-.. Основная задача — уничтожить пулеметные посты охраны дворца. Для этого надо использовать гранатометы и ручные гранаты.

— Опасна воинская часть 35. — заметил черноглазый перугвайский лейтенант — Это внутрение войска, верные диктатору.

— Хм… Где она расположена? Здесь? Предлагаю устроить автомобильную пробку на улице Сан Мартин, по которой они только и могут проехать ко дворцу.

— А что, если на крышах домов нам разместить своих пулеметчиков?

— Замечательное предложение. — кивнул Харнакин — Но главный удар все же нанесут боевые пятерки. Им придется действовать на улицах совершенно автономно. Мы обеспечили их всем необходимым: гранаты, автоматы…

— Не забудьте еще об одном. — произнес полковник Веласко — Вот список наиболее вредных реакционеров во власти, из числа чиновников, монополистов, генералов. Второй список содержит имена и адреса церковников и журналистов, способных поднять против нас несознательную часть народа лживыми выступлениями в СМИ. Тех, кто в первом списке, боевые группы должны изолировать радикально. А фигурирующие во втором списке, должны быть задержаны, хватит с них домашнего ареста.

Офицеры кивнули.

— За административными зданиями давно велось наблюдение — произнес Харнакин — известна система их охраны, расположение пулеметных гнезд, время смены часовых, планировка. Внезапность, подвижность, скорость и знание города помогут нам.

Через три дня, ранним утром, на улицах Сьерра-Гранде появились танки. Генштаб был взят в первую очередь. Когда диктатор Чернаунде позвонил туда с приказом поднять верные войска, Игорь Харнакин ответил на безупречном гишпанском, что выступление группки отщепенцев уже подавлено, а лидеры путча арестованы. Тем временем, было обесточено полицейское управление. Пулеметные гнезда в здании тайной полиции савейские спецназовцы подавили залпами гранатометов. Революционные офицеры Альвареса взяли под контроль телецентр и радиостанцию. Был блокирован вокзал и аэропорт. Идя по спискам, боевые группы обезвредили реакционных уродов. Мобильные пятерки атаковали казармы и полицейские участки, завладели аресеналами. Уличная пробка не позволила отряду внутренних войск проехать в центр города. Наконец, была взята резиденция диктатора.

Веласко Альварес, новый лидер страны, выступил по телевидению с обращением Революционной Хунты. Зарубежных послов предупредили, что происходящее — внутреннее дело Перугвая, жизнь и собственность иностранных граждан вне опасности. Альварес назначил нового министра обороны и начальника народной милиции, утвердил состав революционнного правительства.

— Потери минимальны! — широко улыбнулся Веласко. Он вновь встретился с Харнакиным в светлых покоях загородной асиенды — Все прошло по плану. Сколько предстоит сделать! Аграрная реформа, бесплатное здравоохранение, школы для бедняков…

Новоиспеченный лидер Перугвая был великодушен.

— Игорь, — понизив голос, произнес Веласко — Мне бы хотелось отблагодарить вас лично. Понимаете? Не как савейского офицера ГРО. Для вас лично сделать что-то полезное. В вашей стране офицеры не имеют права вести бизнес. Будь вы гражданином Алемании, я дал бы вам почетное перугвайское гражданство, и отдал в ваши руки акции одной из перугвайских фирм. Хоть мы и вступили на социалистический путь развития, но частный сектор у нас имеется. Тотальной национализации не планируем, у нас ведь крестьянская страна, и… Впрочем, я не об этом. Подумайте, чем бы я мог помочь вам?

Что ж… Харнакин был давно обеспокоен судьбой денег, лежавших на секретном счету. В Чинайской Народной Республике счет могли аннулировать, там Игорь лишь один из тысяч иностранных вкладчиков. А здесь, в Перугвае, за сохранность денег ручается сам председатель Революционной Хунты…

Через неделю Игорь Харнакин получил от Альвареса перугвайский паспорт на имя синьора Иржи Куэрво, и документы на владение частной фирмой "Окциденталь дистансьон". Профилем фирмы были некие "консультационные услуги".

— Вы ведь меня консультировали — подсмеивался Веласко Альварес — без ваших советов я не сидел бы в кресле председателя….

На счет фирмы "Окциденталь дистансьон" Игорь Харнакин и перевел 50 миллионов таллеров, полученных от торговли спецтоваром во Вьентаме. Помня о происхождении этих денег, Харнакин их не считал своими. Также нельзя было назвать их вьентамскими или савейскими. Харнакин окрестил их "фонд Мировой Революции". Это был его секретый резерв на случай распада Савейского Союза. Никто еще не верил в возможность распада могучей страны, но блестящий аналитик Харнакин, прочитав книги Доброцкого, понял: мрачные прогнозы теоретика верны.

Путч в Перугвае был последним успехом савейской внешней политики. До распада Союза оставалось не так уж много времени.

Вернувшись на родину, офицер Харнакин, воин-интернационалист, получил генеральский чин за перугвайскую операцию. Пользуясь доступом в высокие кабинеты, он пытался создать, на случай распада страны, сеть партизанских баз, складов оружия, тренировочных лагерей — для тех, кто останется верен социализму. Он выходил к руководству с предложениями, но его не слушали: бюрократия видела лишь угрозу в попытках обучать савейский народ навыкам партизанской войны.

— На случай чрезвычайной ситуации? Да какая у нас может быть ситуация?!

Единственным, кто прислушался к нему, был престарелый савейский лидер Юрий Антропов. Видя рост проблем и предчувствуя катастрофу, он одобрил план Харнакина — в усеченном, экспериментальном варианте. Была созданы двадцать складов оружия, пять тренировочных лагерей, оборудованы три горные базы… Капля в море. Этот проект — подготовить боевиков-партизан, на случай если страна свернет с пути прогресса, получил название "Красный меч".

Спецпроект был свернут сразу после смерти Антропова. Но за краткий период работы по проекту, Харнакин успел подобрать надежные кадры: группу офицеров ГРО, фанатично преданных идее социализма. Их была горстка. В этот кружок, организованный Харнакиным по образцу перугвайской военной ложи Веласко Альвареса, вошли, в числе других, молодые офицеры Валерий Дареславец и Владимир Ваюршин…

Савейский Союз рассыпался вдребезги, с катастрофической быстротой. Как и предостерегал Доброцкий, бюрократия превратила власть в частную собственность. Страна раскололась на куски, националисты рвали Союз по швам, бандиты и чиновники превратились в монополистов, и спустя недолгое время на осколках Союза воцарились реакционные диктаторы. Из армии Харнакин ушел еще при Дельцине. Чтобы не участвовать в расстреле парламента, он симулировал сердечный приступ. Игорь покинул столицу, жил на пасеке в глухой деревне. Мотивация была безупречна: советы врачей, опасность нового инфаркта. Он жил на пасеке с женой, на окраине деревеньки в восемь дворов, где доживали век дряхлые старики: вся молодежь подалась в город. Никто, кроме торговцев медом, не посещал Харнакина в течение долгих семи лет. РСБ пять лет наблюдала за генералом, затем наблюдение было снято. Прошло еще три года. И тогда, под видом шоферов, увозящих мед, к отставному генералу стали наведываться связники офицерского кружка — как и было условлено. Чаще всего за медом приезжал его бывший адьютант Владимир Светлов: небритый, в ватнике, промасленных рукавицах. Когда-то он был поднят Харнакиным в Генштаб с самого низа, из рядовых. Светлов был предан Харнакину беспредельно. Преданность эта была личной, не политической.